Остальные изумленно промолчали.
– Вы хотите сказать, что вам восемьдесят пять лет? – вкрадчиво осведомился Тьюби.
– Нет, я этого не говорил, – улыбнулся Румт, не мигая глядя на огонь. – Я сказал, что живу здесь восемьдесят пять лет. Но родился я в другом месте. Далеко к востоку отсюда. Сто четыре года назад.
– Вы хорошо сохранились, – насмешливо заметила Тепси.
– Не всегда можно доверять тому, что видишь, – загадочно произнес Румт. – Внешность бывает обманчивой. Взять вас, Тепси. Внешность у вас ангельская. А душа? Не гнездится ли там пара-тройка веселых, а иногда и весьма жестоких бесенят, а? – он звонко рассмеялся и неожиданно подмигнул онемевшей Тепси левым глазом. Так мог бы подмигнуть филин. – Но не будем отвлекаться. Я, как вы, вероятно, догадались, мутант. По-нашему, мут.
– Догадаться несложно, – пробормотала Кася.
– И я пришел вас предупредить.
– Подождите, – сказал Бес. – Можно я попробую сам догадаться? Вы пришли нас предупредить, чтобы мы, как можно быстрее, уходили отсюда. Бежали. Драпали. Сваливали. Делали ноги.
– Рвали когти, – подсказала Барса Карта.
– Здорово! – восхитился Ровего. – Никогда не слышал такого выражения. Но мне нравится.
– Вы мне не верите, – догадался мутант. – Я подозревал, что так может получиться. И наши меня предупреждали, что так, скорее всего, и получится.
– Ваши – это кто? – поинтересовался Бес. – Такие же мутанты, как вы?
Не совсем. Мутанты бывают разные. Я, используя простую терминологию, принадлежу к мутам хорошим. Поэтому я и употребил слово «наши». Есть и плохие. Их гораздо больше, чем хороших…
– И вот именно их нам и следует опасаться, – закончил за Румта Бес.
– Вы смеетесь, – погрустнел сточетырехлетний мутант, выглядящий, как пятнадцатилетний подросток. – А мне не до смеха. Хотя я и люблю пошутить. Вам тоже будет не до смеха, когда за вас возьмутся плохие муты. Они уже знают, что вы здесь. И теперь готовятся нанести удар. И очень скоро, поверьте, они его нанесут. Тогда даже я не смогу вам помочь.
– Мне нравится это «даже», – сказала Марта, покосившись на сидящего рядом с ней Румта.
– Вы меня извините, Румт, – сказал Бес. – Но не кажется ли вам, что ваши слова уж слишком похожи на угрозу?
– Нет, – покачал головой мутант, – не кажется. Какая угроза, о чем вы? Повторяю. Мы – хорошие муты. Мы всегда старались жить в мире с людьми. И всегда нам это удавалось. Возможно потому, – на его лице появилось некое подобие усмешки, – что людям не известно о нашем существовании. И тем не менее. Нам не требуются новые пространства и новые ресурсы. Нам вполне достаточно того, что у нас есть. И цели у нас совершенно иные. В чем-то, я бы сказал, наши цели сходны с вашими, если сравнивать их с идеальной, романтической составляющей, провозглашаемых людьми целей. Не то – плохие муты. Они давно мечтают о господстве над всеми окружающими территориями. Включая и те, что лежат на юге, за горами, – он мотнул вихрастой головой на юг, в сторону Северного хребта. – Вашими территориями, любезные мои и распрекрасные сестры-гражданки. И они плодятся. Все последние сто двадцать–сто тридцать лет они только и делают, что плодятся и копят силы. Вас, людей, они ненавидят. Как только может одно разумное существо ненавидеть другое. Думаю, что ненавидят они вас за то, что именно вы сделали их такими, какие они есть. Так часто бывает, когда создание ненавидит создателя. Комплекс чудовища Франкенштейна. Понимаете, о чем я?
– Я, кажется, понимаю, – сказала Кася, – хотя и не знаю, кто такой Франкенштейн.
– Я потом тебе расскажу, – пообещала Барса. – Но, по-моему, сравнение хромает. Ни наши предки, ни мы никаких чудовищ не создавали.
– Буквально – да, – согласился Румт. – А по сути… Кто, как не вы, люди, создали ядерное оружие? И сто пятьдесят лет назад его применили. Повсеместно. В результате чего возникли мы, муты. Хорошие и плохие. Таким образом, выходит, что в каком-то смысле именно вы, люди, нас и создали. Теперь плохие муты хотят занять ваше место на планете. Сначала они могли об этом только мечтать. Но теперь мечты превратились в осознанное стремление. Да-да, вы не ослышались. Захват прилегающих территорий – это так, первый и не самый важный этап их глобальных планов. Мало того, они свято верят, что именно для этого и предназначены. Люди, говорят они, выполнили свое предназначение и должны уйти в прошлое. Они больше не нужны на Земле и только мешают дальнейшему развитию. Время людей кончилось. Наступает время мутов.
– Что-то это мне напоминает, – усмехнулся Бес. – А, девочки, вам не кажется?
– Ну, не до такой же степени, – неохотно буркнула Марта. – Все-таки без вас мы пока размножаться не научились. Да и не только размножаться…
– Допустим, мы вам поверим, – сказала Кася. – И что из этого следует?
– Это очевидно, – не отводя взгляд от огня, Румт сел и обхватил свои колени длинными руками (только сейчас Кася обратила внимание, что у него по четыре пальца на каждой руке – недоставало мизинца). – Вы должны уйти и предупредить. Женщины – своих, мужчины – своих. Еще лучше, если бы вы смогли объединиться.
– Зачем нам объединяться? – спросил Тьюби.
– Плохие муты слишком сильны и поодиночке вам с ними не справиться.
– Великая Матерь, что за сказки, – вздохнула Тепси, обретшая, наконец, дар речи. – Просто школа-интернат какая-то, честное слово. Ну, сами подумайте, господин мутант, что вы такое говорите? Мы, сестры-гражданки, властвуем на Земле уже сто пятьдесят лет. У нас большие города, хорошо развитая транспортная и коммуникационная система, мощная техника и наука, космические спутники, наконец. Цивилизация! Знаете такое слово? Неужели вы думаете, что мы не заметили бы у себя под боком какой-то враждебной и постоянно растущей силы, если бы она была? И вообще. Хорошие мутанты, плохие мутанты…. Как-то по детски это совсем звучит, не находите?
– Не нахожу, – ответствовал Румт. – Хоть и похож внешне на ребенка. Я употребляю слова «плохие» и «хорошие», чтобы было понятнее. Вам понятнее. Потому что мне, к счастью или сожалению – не знаю, давно все понятно. Объясняю еще раз. Мутации бывают разные. Отсюда и разные мутанты. Цели тоже бывают разные, отсюда и личностные приоритеты. Кому-то хочется властвовать над миром, а кому-то – над собой. Неужели это так сложно понять? Ведь насколько я знаю, у вас, людей, то же самое. То есть, вы хотя бы в идеале, но стремитесь властвовать сами над собой! О чем я, впрочем, уже говорил. Что же касается растущей под боком силы… Да. Вы ее не заметили. Вы слишком увлеклись строительством вашего, так называемого, нового женского мира и противостоянием с теми, кого вы называете «дикие». С мужчинами. А «диким», в свою очередь, тоже было не до этого. Им нужно было выжить. И найти способы эффективно противостоять вам. Так вы друг дружке сто пятьдесят лет и противостоите. С большим успехом. Да что я вам пытаюсь доказать, в самом деле. Имеющий уши – услышит. Только один факт, что вы впервые здесь появились за все эти полтора столетия говорит о том, что я прав, не находите? Впервые появились, тут же встретили меня – точнее, это я вас встретил, но такую мелочь, по-моему, вы в расчет не берете. И что же? Меня, местного жителя, вы пытаетесь уличить во лжи, хотя ничего, повторяю – ни-че-го – не знаете о тех громадных пространствах, в которых после вашей последней войны стали рождаться и жить мы, муты. И хорошие, и плохие. Вы уж извините, но после такого невольно начнешь думать, что плохие муты правы.
