– Вот и хорошо, что не видать, – ворчливо заметил Майер. – А то спросили бы нас, где мы дели советника Карсса и принцессу Стану. И что бы мы ответили?
– Странно, – заметил Карл Хейниц. – Времени-то прошло, по большому счету, всего ничего, а кажется, будто этот бой был сто лет назад.
– События прессуются, – снисходительно пояснил Валерка Стихарь. – Так всегда бывает, когда много всего за короткое время происходит. Помню как-то до войны, в Ростове, решили мы отметить один праздник. Ну, натурально, пригласили знакомых девчонок, набрали «горючего» и…
– Все-таки, мы не на Пейане, – перебил его Велга, в десятый раз оглядывая близлежащие холмы. – Где горы? Помнится, на севере высились горы, а здесь их нет.
– Холмы точно пейанские, – авторитетно заявил Малышев. – Бурые. А были рыжие.
– А что показывает «компас»? – спросил Хейниц.
– Показывает, что нам туда. Вниз по реке.
– Значит, туда и пойдем, – решил Дитц. – Мы, насколько я понимаю, вообще в таком месте находимся, где все возможно. Шли себе, шли, и вдруг кто-то показал нам кусочек Пейаны. А дальше, глядишь, чего другое покажут.
– А зачем? – удивился Шнайдер?
– Что зачем?
– Зачем нам это показали?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Так ведь больше спросить-то не у кого, – объяснил Курт.
– Солдат не задает вопросы. Солдат выполняет приказы.
– А может… может, это предупреждение такое? – высказал неуверенное предположение Сергей Вешняк. – Я о могиле. Не ходите, мол, дальше, а то будете лежать в земле, как товарищи ваши.
– Отставить дурацкую мистику, сержант, – негромко приказал Велга. – И безосновательные опасения тоже отставить. Вперед. Посмотрим, что там дальше. Тем более, что пока мы не столкнулись ни с одной серьезной опасностью. Так, одни картинки. Мы что, маленькие дети, чтобы картинок бояться?
Дальше оказались все те же бурые, покрытые выжженной пейанской травой, холмы. Холмы эти в какой-то неуловимый момент сменились прежними, рыжими. И небо снова стало зеленым.
– Опаньки! – воскликнул Валерка. – Прощай, Пейана! Здравствуй, хрен знает что и сбоку бантик! Эй, а вон и Мишка снова к нам идет. Опять, наверное, сюрпризы впереди.
– Лишь бы не засада, – Велга остановился. – А сюрпризы… Я к ним даже уже как-то привык. Они мне уже, как родные – сюрпризы эти. Неинтересно мне теперь жить долго без этих сюрпризов…. Ну, Миша, что теперь?
– Вы бы сами посмотрели, товарищ лейтенант, – развел руками Малышев. – А то мне и объяснить-то трудно. Граница там. Граница между мирами, как я понимаю.
– Ничего не вижу, – объявил Валерка Стихарь. – Где?
– А вот давайте еще метров пятьсот пройдем, и увидите.
И они увидели.
Первым шел Малышев.
– Сейчас, – предупредил он. – Я тут на земле черту провел. Вот она. Сейчас…
Он сделал шаг и пропал.
И тут же появился снова спиной вперед.
– А что там, за чертой? – спросил Дитц. – Может, сразу предупредишь? А то, я гляжу, бледный ты какой-то.
– Да я и сам не знаю, предупреждать вас или нет, – Михаил почесал в затылке. – Откуда мне знать, может, это все морок и наваждение?
– Так-так-так, – заинтересованно протараторил Стихарь. – Хочешь, с первого раза угадаю?
– Попробуй, – усмехнулся Малышев, вытащил сигарету и обратился к Велге. – Разрешите закурить, товарищ лейтенант? А то ведь прямо до печенок пробирает, честное слово.
– Ладно, – подумав, согласился Велга. – Перекур. Но ты, Миша, меня заинтриговал. Что-то я раньше за тобой не замечал умения и желания загадки загадывать.
– Так это ж, разве я? – искренне удивился таежник. – Это жизнь наша такая…э-э…
– Особая, – подсказал Шнайдер.
– Вот именно. И загадочная.
Все, кроме Ани, закурили и уселись прямо на земле, возле проведенной Малышевым черты.
– Ну, Валера, – пихнул в бок ростовчанина Майер. – Давай, угадывай с первого раза, что нас там ждет. Раз уж вызвался.
Стихарь ответил не сразу, что с ним бывало крайне редко. Его живое, необычайно подвижное лицо как-то вдруг осунулось и постарело, а ярко-черные озорные глаза утратили лихой блеск и задор.
– Пошутить хотел, – сказал он глухо. – Да что-то расхотелось. Не знаю я, что там, и знать не хочу. Одного хочу. Скорее дойти до этого самого Замка, заложить бомбы и… гори оно все огнем!
– Эй, брось, разведка, не грусти! – всполошился рыжий Шнайдер. – Что бы там ни было, мы и не такое наверняка видали. Да, Миша?
– Нет, – вздохнул Малышев. – Такого мы не видали. Похожее – да. Но не такое. Ладно, это…как ее… интрига не удалась. Земля там, братцы. Наша с вами Земля. И наше с вами время, как я понял. Ну, то есть, не Анино, а наше. Наша война и даже, по-моему, лето сорок третьего.
Глава двадцать восьмая
Они шагнули за черту одновременно, вдевятером.
И одновременно же остановились, не находя сил оторвать глаза от панорамы, открывшейся перед ними.
Прямо под ногами начинался крутой склон холма, на вершине которого они стояли. Холм этот замыкал гряду холмов более низких, которые по широкой дуге уходили к горизонту. Напротив этой дуги расположилась другая гряда холмов, и получалось, что они смотрят вниз, в широкую и неглубокую долину, по которой протекал то ли широкий ручей, то ли узкая речка («И здесь речка», – бесстрастно отметил про себя Велга). Их лица были обращены к северу. Потому что слева погружалось в черную полосу дыма багровое солнце, и там был запад, а справа, далеко-далеко, горела какая-то деревня, и не страшные отсюда лепестки пламени ярко трепыхалось на фоне подступающей ночной мглы. Следовательно, там был восток. Непосредственно же перед ними, вся долина, склоны, вершины, обратные склоны холмов и все пространство за холмами – все было покрыто мертвыми русскими и немецкими танками и трупами солдат. Опытному (да и неопытному) человеку сразу становилось понятно, что еще несколько часов назад здесь шел страшный по своему накалу и беспощадности встречный бой. Именно встречный, потому что многие машины буквально сошлись лоб в лоб, да так и замерли в смертельных неразрывных объятьях.
И каких только танков здесь не было!
Старые знакомые еще с сорок первого года немецкие средние Pz-IV и Pz-III и легкие советские Т-70, «тридцатьчетверки» с 75-миллиметровыми пушками, КВ… Сорванные гусеницы и башни, искореженные борта, взломанная тяжелыми снарядами лобовая и бортовая броня. А вон и парочка грозных Pz-VI – «тигров» – с бессильно поникшими длинными стволами орудий, и Pz-V – «пантера» – со свороченной набок башней…. Некоторые машины, которым снаряды или противотанковые гранаты попали в двигательные отсеки, еще чадили невыгоревшей до конца соляркой и маслом.
