Сигнал не умолкал.
И так всегда, обреченно подумал Арега, вытаскивая из нагрудного кармана ненавистную трубку, почему обязательно в сортире? Он выслушал пятиминутное сообщение, бездумно разглядывая сквозь дыру в доске от выпавшего сучка привычный кусочек неба и гор, задал два вопроса, на один из которых не получил внятного ответа, кряхтя, поднялся и натянул штаны. Было ясно, что отпуск кончился, – не каждый день на Землю возвращаются атланты. И не каждый день вслед за ними приходит опасный враг.
Но ведь ты же сам об этом говорил Гурвичу не далее как семь дней назад, подумал он, шагая к хижине. Ты же сам пожелал человечеству жестокого и сильного врага. А теперь удивляешься тому, что этот враг пришел. Пора бы уже было за девяносто два года жизни понять, что время от времени то, чего желаешь, происходит. Бог ли, дьявол осуществляет наши желания – неважно. Важно, что они осуществляются. Важно и страшно. М-мда, это называется – накаркал. Что-то надо делать, однако… Армии у нас нет, боевых кораблей тоже нет. А что есть? Два-три десятка грузо-пассажирских кораблей на фотонной тяге, древние законсервированные ракеты с ядерными боеголовками, с которыми никто толком не знает, как управляться. Мощные промышленные лазеры есть.
Время.
Вот чего у нас точно нет, так это времени.
Он зашел в хижину, наскоро побросал в сумку нехитрые свои пожитки, окинул внимательным взглядом помещение (не забыл ли чего?), прикрыл дверь, залез в кабину флаера и задвинул дверцу. Три часа лета. У него будет время подумать.
* * *
Вадим Андреевич Сальников, идейный вдохновитель и лидер тайной организации «Восход», не спал уже двое суток. И спать ему не хотелось. Нервное возбуждение, вызванное близостью цели, к которой стремился последние тридцать лет жизни, действовало на него сильнее любого стимулятора. Впрочем, двое суток без сна – не такой уж большой срок для, в общем-то, еще довольно молодого (что такое в наше время шестьдесят лет!) и хорошо тренированного организма. Но зато теперь осталось всего несколько часов до того момента, когда концы нитей, протянутых сквозь года и километры, сойдутся, наконец, в его руках. И тогда, в точно отмеренный срок, он дернет одновременно за все эти концы, и жизнь на планете Земля пойдет тем путем, которым должна пойти. Он, Вадим Андреевич Сальников, спасет разжиревшее человечество. Он скажет миру правду и откроет слепцам глаза. Именно слепцам. Одно то, что ему уже почти удался его невероятный план, говорит о том, что человечество ослепло окнчательно. Оно разучилось не только предвидеть, но даже и просто видеть и замечать опасность, которая выросла и окрепла прямо у него под носом. Господи, ведь ему даже не пришлось особо и прятаться все эти тридцать лет! Но те, кому по определению положено было озаботиться его умонастроениями и практическими действиями, просто не обращали на него и его организацию никакого внимания. Подумаешь, очередной исторический клуб! Таких десятки и сотни по всей Земле. Ну, покалечат друг друга в очередной раз на Полигоне в очередном шутовском сражении… Не они первые, не они и последние. Чем бы, как говорится, дитя не тешилось, лишь бы… Вот именно, что «лишь бы». Это самое «лишь бы» они и проморгали. И теперь его задача сделать так, чтобы сородичи снова обрели зрение. Острый, внимательный, с опасным прищуром взгляд. Да, для этого придется пролить кровь. И даже, вполне возможно, много крови. Но разве были в истории человечества моменты истины, которые обходились без крови? Нет, таких моментов не было. Человечество всегда платило за свои ошибки и за свое прозрение кровью, потому что ничего другого история к оплате не принимала.
Аппаратура создана, собрана, испытана и настроена. Оружие готово. Люди тоже. Никто, кроме него, не знает всего плана. Он тщательно изучал историю, много думал и совершенно точно знает, что доверять нельзя никому. Даже ближайшим соратникам. Потом, когда все свершится, многие из них, вполне возможно, ужаснутся содеянному и отойдут от него. Самые слабые. Именно те, из-за которых, планета превратилась в место жизни неженок и слизняков. Двуличных лжецов, которые даже сами себе не могут признаться в том, что изжить в себе греховность можно только самому, никакое гипновоспитание и всеобщий достаток тут не помогут, и посвятить этому нужно чуть ли не всю жизнь. Потому-то и так редки святые и праведники. Нет, предки были честнее сами перед собой. Они не тешили свои дурные наклонности в Городах и на Полигонах, а жили естественной жизнью. Если им случалось падать, они вставали. Если им случалось взлетать, то до таких высот духа, какие и не снились теперешним представителям рода человеческого. Да, они умели грешить, и грехи их были черны и страшны. Но они умели и мечтать, и мечты их были светлы и прекрасны. Путь, по которому они шли, был извилист и кровав. Он был труден и невероятно опасен. Но это был Путь. Путь, а не прямая скучная и ухоженная дорога в бессмысленную бесконечность.
Первый луч утреннего солнца проник сквозь окно и, коснувшись щеки, отвлек Вадима Андреевича от привычных размышлений.
Он встал с кресла в своей гостиной и с хрустом потянулся. Наконец-то захотелось спать. Что ж, теперь он вполне может себе позволить несколько часов крепкого здорового сна. Впереди его нетерпеливо ожидает совершенно новая жизнь. Но ничего, подождет еще немного. На такие свидания следует являться свежим.
* * *
Совещание длилось уже минут десять, а бравый космопилот Галим Шаграев все никак не мог полностью прийти в себя. Эта высоченная красивая женщина… Сатра. Сатра Илек. Тоже пилот. Коллега, так сказать. Странное имя, конечно, но глупо было бы ожидать, что у атлантов будут такие же имена, что и у современных людей. Да, Сатра… Она ему сразу понравилась, при первой же встрече, когда люди и атланты решили, что кто-то из людей должен быть на флагмане атлантов. Учить язык, держать связь по радио и вообще выполнять функции посла. Сделать наоборот – послать атланта на «Вихрь» было сложно. Самый маленький из атлантов был выше самого высокого из экипажа «Вихря» (штурман Анжело Пескотти, метр девяносто четыре) на голову. При таких размерах трудно находится в помещениях и среди предметов, созданных для нормальных людей. Выбор пал на него, Галима. «Ты уже один раз там побывал, – сказал капитан Крейтон, – тебе будет легче». Легче… Черта с два. Третий день он тут, на борту чужого корабля, как Гулливер в стране великанов. Если бы не Сатра Илек… Она как-то стразу взяла Галима под свою опеку, и ему было с ней хорошо, не смотря на разницу в росте. В росте и в возрасте. М-да, пятнадцать тысяч лет – не шутка. Но цифры – это всего лишь цифры, а роскошная во всех отношениях женщина рядом – это… женщина рядом. У Галима дух захватывало, когда он на нее смотрел. Да, большая. И даже очень большая. Но, черт возьми, какие пропорции! Два дня он учил язык атлантов с помощью специального электронного приспособления, а в свободное время Сатра пыталась рассказывать ему об Атлантиде, о своем корабле, о павших и живых товарищах. Поначалу он многого не улавливал, но главное понял. Цивилизация атлантов развивалась совершенно по другому пути. Известный и людям принцип «живи сам и дай жить другим» имел для атлантов статус непреложного закона, нарушить который мог только сумасшедший. И размножались они очень медленно. Женщина атлантов носила плод четырнадцать месяцев и редко была способна родить второго ребенка. Именно поэтому человеческая раса, которая к тому времени уже давно была разумной, и смогла развиваться на других континентах Земли. Параллельно. И атланты старались не вмешиваться в это развитие. Да, атланты были другие. Более… человечные. Возможно, это их и погубило. Впрочем, о гибели своей расы эти атланты, разумеется, не знали ничего. Когда они улетали, все было в полном порядке и то, что возвращаются они не просто на повзрослевшую родную планету, а на родную планету, на которой уже давно нет их рода, поначалу просто повергло атлантов в глубокий шок. Из которого, впрочем, они вышли достойно и быстро. Некоторые даже слишком быстро. Иначе как объяснить то, что случилось час назад в каюте Сатры Илек? Они сидели и мирно беседовали. Галим, запинаясь от близости к этой потрясающей женщине, пытался рассказывать что-то из послеатлантовой истории Земли. И тут она просто взяла его за руку и потянула к себе. Он и охнуть не успел, как оказался у нее на коленях. Оказалось, что поцелуй известен им так же, как и людям. И даже еще лучше. А потом… А потом был сплошной восторг и сладкое умопомрачение. Он, Галим Шаграев, никогда не мог похвастаться большим количеством побед у женщин. Особенно у красивых женщин. А Сатра была захватывающе красива. И она сама сделала все так, что пилот улетел в дали, подобные которым не заносил его никогда никакой космолет. Но потом он перехватил инициативу. Дважды. А как только они закончили, пропел сигнал вызова и оказалось, что командир трубит общий сбор. И вот он уже десять минут сидит в кают-компании флагмана атлантов и пытается из состояния безграничного счастья перейти в состояние адекватного восприятия действительности.
