Остальные возникли за его спиной словно из ниоткуда, во все глаза разглядывая прекрасную пленницу. Руки у пленницы были крепко связаны за спиной.
- Все получилось по плану, товарищ лейтенант, - кашлянул Майер, дотрагиваясь до левого глаза, под которым красовался шикарный свежий синяк. Заложили взрывчатку. Ждали. Дождались. Рванули. Погоню завалило. Может, часть отрезало, не знаю. Этой вот повезло - жива осталась. Даже слишком жива, я бы сказал...
- А-а! - догадался подошедший Дитц. - Неужто это она тебе фингал подвесила?
- Так точно, - хмуро кивнул пулеметчик и вдруг весело ухмыльнулся. Боевая девка, господин обер-лейтенант! Ногой меня, представляете?
- М-мда, - неопределенно протянул Хельмут и кивнул на излучатель, висевший на груди Онищенко (свой "ППШ" тот перекинул за спину). - А это что?
- Трофей, господин обер-лейтенант, - отрапортовал украинец. - У нее був. Помьятаете... э-э... помните, колы мы сидели в тих кимнатах с прозрачною стеною? Той... этот Карсс нам показував, як вона, эта зброя... оружие действуе. - Петр перекинул ремень излучателя через плечо и протянул чужое оружие Дитцу. - Такое же.
- Отлично. - Дитц принял излучатель, с удовольствием взвесил его на руках и опустил прикладом к земле. - С трофеем потом разберемся. Сейчас меня лично больше интересует сия особа... - Неожиданно он сделал длинный шаг вперед и жестко ткнул пленницу пальцем в грудь. - Имя?!
Незнакомка, отшатнувшись было от Хельмутова тычка, закусила нижнюю губу, ожгла обер-лейтенанта яростным взглядом серых глаз и демонстративно сплюнула на пыльный сапог немца.
- Ах ты... - Дитц коротко взмахнул рукой, и голова незнакомки дернулась вбок и назад.
Звонкий звук пощечины заметался под сводами пещеры.
- Погоди, Хельмут... - шагнул к немцу Велга.
- Нет, это ты погоди, Саша, - спокойно повернулся к нему Дитц. - Твоя славянская мягкотелость здесь абсолютно излишня. Это враг. Он был вооружен и шел за нами, чтобы убить. Что из того, что она женщина? В данном случае это не имеет никакого значения. Повторяю: она - враг. А с врагом у меня разговор короткий. Не станет говорить - расстреляю безо всякой жалости. И никто мне в этом не помешает. Даже ты. Понял меня? - И Хельмут подмигнул Александру правым, не видимым пленнице (он стоял к ней в профиль) глазом.
- Понял, Хельмут. - Велга безразлично пожал плечами и отошел в сторону, бросив через плечо: - Действуй. Только не забудь передвинуть переключатель на "переводчике", а то он тебе сейчас переводит с немецкого на русский.
- А, черт... Спасибо, что напомнил. - Дитц нащупал на груди плоскую коробочку "переводчика" и сдвинул переключатель вниз.
- Имя?! - повторил он свой вопрос и медленно потянул из кобуры "парабеллум".
Пленница заметно побледнела, но продолжала хранить молчание.
- Та-ак. - Обер-лейтенант сунул пистолет обратно в кобуру, не глядя передал стоявшему рядом Вешняку излучатель, достал из кармана сигарету, прикурил и выпустил в лицо незнакомке густую струю дыма. - Теперь вы меня отлично понимаете, фрау, мадемуазель или не-знаю-как-вас-там. Свидетельство этому - слова вашего сварожъего языка, которые я слышу из этой вот коробочки. Так что я специально для вас раскрою дальнейшие свои намерения. Так вот... Я не зверь и пытать вас не буду. Но я мужчина и солдат. И мои товарищи (а нас тут всего-то десять человек) тоже, как вы, несомненно, успели заметить, мужчины и солдаты. Судя по вашему снаряжению и вооружению, с жизнью солдатской вы хоть как-то, но знакомы. Если же нет, то я вам сообщаю, что жизнь эта очень тяжела. В особенности она тяжела в условиях военных действий, которые вначале мы, люди, вели между собой, а теперь ведем их с вами, сварогами. Основная тяжесть нашей солдатской жизни сводится, скажем прямо, к отсутствию женщин и, соответственно, женской ласки. Смею вас уверить, что находящиеся здесь мужчины не видели женщин очень давно. Вы понимаете, к чему я подвожу? Нет? Хорошо, продолжаю. Будете молчать, я отдам вас нашим солдатам. Они (да и я, признаться, тоже) с удовольствием воспользуются вами, и не по одному разу. Думаю, что различия в анатомии земных женщин и ваших не столь велики, чтобы помешать нашему... э-э... соединению. Если и после этого вам не захочется отвечать на мои вопросы, я, пожалуй, возьму вас с собой. Во-первых, в качестве заложницы, а во-вторых, в качестве просто... э-э... женщины. Ночи, знаете ли, длинные, а мы, как я уже говорил, давно лишены женского общества в том смысле, о каком вы уже, надеюсь, догадались. Ну а если ваши соплеменники нас все-таки обнаружат и попытаются убить, то вы умрете первой.
- А если я буду говорить? - неожиданно спросила пленница.
- О! Какой, однако, приятный голос! - восхитился Дитц. - Что ж, если вы честно и без утайки ответите на мои вопросы, то в целости и сохранности останетесь нашей пленницей до тех пор, пока возникшая сложная ситуация не разрешится... э-э... в нашу пользу.
- А если она не разрешится в вашу пользу?
- Поживем - увидим, - пожал плечами Хельмут. - Я всего лишь командир взвода и не люблю загадывать дальше чем на сутки вперед. Одно могу обещать твердо: ваша девичья честь никоим образом не пострадает. Разве что вы сами...
- О боже! Нет, разумеется!
- Это жаль. Но делать нечего. Итак, ваше имя?
ГЛАВА 9
Жуткий переполох во Дворце Владык потихоньку пошел на спад.
Сесть об исчезновении единственной и любимейшей дочери Императора "северян" принцессы Станы, как это обычно и случается с вестями подобного рода, со скоростью космокрейсера класса "А", идущего в форсированном режиме двигателей, разнеслась среди всех сварогов.
Полномочный представитель Императора "южан" выразил свои соболезнования и предложил любую помощь.
Первый министр милостиво согласился помощь принять и поставил всех своих подчиненных с ног на уши.
Надо сказать, что поначалу Первый не очень обеспокоился пропажей принцессы. Он слишком хорошо знал взбалмошный и своенравный характер единственного чада Императора, а также его, этого самого чада, непредсказуемость и склонность к различным авантюрам. Однако, когда тщательнейшие поиски во Дворце, что отняло около трех часов по причине многочисленности и крайней запутанности дворцовых помещений, ничего не дали и попутно выяснилось при этом, что принцесса не покидала планету (все "челноки" оказались на месте), Первый министр обеспокоился всерьез.
Начальнику охраны был устроен классический разнос с топаньем ногами, брызганьем слюной, истеричным ором, срыванием знаков различия и отличия, а также с разжалованием в рядовые (с последующим, впрочем, временным восстановлением в должности). Ему, начальнику, было доходчиво разъяснено, что если тот до темноты не сможет выяснить местонахождение принцессы, то предыдущее разжалование в рядовые покажется ему лучшим и счастливейшим событием в его, начальника охраны, жизни, потому что он, Первый министр, просто без суда и следствия сошлет негодяя на знаменитую планету-рудник Бреггу, откуда, как известно, еще никто... ну и так далее.
