- Да уж. Гроза была - прямо загляденье. Я, честно сказать, в такую ни разу в жизни не попадал. А ведь что такое гроза? Это в первую очередь атмосфера, перенасыщенная электрическими зарядами и разрядами. Если даже они каким-то образом и следили за нами с воздуха или даже из космоса - черт их знает, какая у них техника?! - то наверняка потеряли нас во время этой сумасшедшей свистопляски. - И гроза - вполне возможно - помешала их летающим машинам опуститься и забрать нас, - подхватил Велга. - Или убить, если они все-таки приняли такое решение. Самолеты-то ведь в грозу не летают? Не летают. Эти их дискообразные штуки, конечно, сильно отличаются от самолета, и принцип действия наверняка другой... но ведь машины же! А раз машины, то и грозы должны бояться, и сломаться могут...
- И вообще, эти ребята не боги, а такие же люди, как мы, - закончил Хельмут.
- Верно. А раз люди, то способны делать ошибки, и техника их - пусть даже самая наипрекраснейшая и надежная - это всего лишь техника, и ничего больше.
- Отсюда вывод? - весело осведомился Дитц.
- Отсюда вывод, что мы им еще покажем кузькину мать!
- Это как? - опешил Дитц.
- Что? А... то есть мы еще с ними поборемся. Молча выкурили по второй сигарете, наблюдая, как люди у костра постепенно укладываются спать.
- Так как будем действовать завтра, Хельмут? - спросил Велга.
- Я не очень уверен, - пожал худыми плечами Дитц, - но мне кажется, что нам нужно искать помощи у местных сварогов.
- Ты с ума сошел, - криво усмехнулся Александр. - Мы же перебили их невесть сколько там, в долине.
- Они начали первыми.
- Это верно. Но, может быть, мы, затеяв наш бой в тех развалинах, каким-то образом оскорбили их чувства?
- Может быть, и так, но это не важно. Важно то, что с этими... космическими сварогами и, в частности, с Карссом нам уж точно договориться не удастся. Подумай сам, к чему мы им теперь, когда вся их затея провалилась? Возвращать нас на Землю - долго и наверняка очень дорого. Гуманизмом особым они не отличаются. Уничтожат - и концы в воду. А свои проблемы решат каким-нибудь другим способом. Нет, надо как-то на местных выходить.
- М-мда. Может, ты и прав. Тем более что местные в техническом развитии, по-моему, гораздо ближе к нам, чем к ним. Оружие-то, во всяком случае, у них пулевое. А вообще, куда ни кинь - везде клин и утро вечера мудренее. Давай-ка спать, господин обер-лейтенант, а то у меня что-то с устатку в голове мутится и всякая мысль из такой головы бежит.
- Давай, - легко согласился Хельмут и длинно потянулся, хрустнув костями.
Дитца и Велгу разбудили под утро.
Хельмуту как раз снился родной Дрезден и соблазнительная Эльза Фогель, дочь бакалейщика, жившая по соседству. В этом сне ему снова было шестнадцать лет и он как раз пригласил пышногрудую Эльзу в кино...
Часовой, а им в эту смену оказался угрюмый с недосыпу ефрейтор Карл Хейниц (его напарник, Михаил Малышев, остался вести наблюдение снаружи), безжалостно растолкал лейтенантов и доложил, что их отряд, судя по всему, ищут и те, кто ищет, приближаются.
- У них летающие машины, господин обер-лейтенант, - тихой скороговоркой докладывал Карл. - Много. Мы с Михаилом насчитали больше двух десятков. Шарят прожекторами. Пока довольно далеко, но... Да и рассвет скоро - небо сереет. Днем, боюсь, они нас в два счета обнаружат.
- Надо уходить, - хриплым со сна голосом сказал Велга и потянулся за портянками. - Ефрейтор прав. Днем нам каюк. Что, они пещеру не засекут? Засекут как пить дать.
- Уходим. - Дитц медленно поднялся на ноги. - Только куда?
- Я думаю, у нас одна дорога, - пропыхтел Велга, натягивая сапоги, - в глубь пещеры. Разведчики вчера так и не дошли до конца... Наружу выходить нельзя - тут же заметят. Здесь сидеть нельзя тоже. Значит...
- Значит... - подхватил Дитц и вдруг рявкнул хорошо поставленным лучшими инструкторами школы по подготовке унтер-офицеров для сухопутных войск в Потсдаме голосом: - Взвод, в ружье!!!
Через пятнадцать минут лишь теплые угли погасшего костра могли бы свидетельствовать о том, что здесь еще недавно были люди.
ГЛАВА 7
Сказать, что старший советник Карсс нервничал, значит не сказать ничего.
Он был расстроен. Он был взбешен. Он был подавлен. Он был в ярости.
И все это одновременно.
Сорок минут назад он вышел от Первого министра деревянным шагом и, видимо, направился к себе в кабинет. "Видимо", потому что он совершенно не помнил ни того, как он вышел от Первого министра, ни того, как преодолел коридоры и переходы Дворца Владык, ни, наконец, того, как очутился в своем кабинете. Двадцать минут назад он осознал себя сидящим в кресле за рабочим столом и тупо глядящим в окно. За окном уходящее солнце освещало отроги Старого Хребта, в пыльной синеве неба парили редкие вечерние птицы да ослепительно сверкали в лучах закатного солнца полированным металлом несколько дежурных "челноков" на импровизированном космодроме в трех километрах от Дворца.
Вечерело.
Карсс вспомнил разговор с Первым министром и внутренне содрогнулся. Собственно, не сам разговор был ужасен и унизителен для старшего советника, а тот липкий, обессиливающий страх, с которым он, Карсс, шел на аудиенцию к Его превосходительству. Точно как в юности, когда, пропустив два-три дня занятий, все-таки приходилось с тяжкого похмелья являться пред ясны очи декана и что-то сочинять о больной тетушке, которой срочно понадобился уход и внимание со стороны любимого и - заметьте! - единственного племянника.
Но если в Лицее подобные вещи были в традиции среди студенчества и даже негласно поощрялись (в определенных пределах, разумеется), то здесь...
С противной дрожью во всем теле Карсс пересек пространство кабинета и остановился перед обширным столом Первого, уставившись невидящим взором куда-то поверх его массивной лысой головы.
- Что, молодой человек, обо...лись? - ровным голосом поинтересовался Первый, не отрывая взгляда от какой-то бумаги, которую держал в правой руке. Карсс безмолвствовал.
Он прекрасно был осведомлен о том, что Первый терпеть не может оправдывающихся подчиненных.
Молчал и министр. Наконец, вздохнув, он отложил бумагу в сторону и, не мигая, уставился на Карсса своими маленькими темными глазами.
- Значит, так, господин старший советник, - медленно и очень внятно сказал он. - Ваша вина (вы обязаны были заметить приближение грозы, черт возьми!) вам и расхлебывать. К счастью или несчастью, у меня нет привычки отрывать головы подчиненным после первой же их ошибки. Пусть даже эта ошибка такая серьезная, как ваша. Мой приказ таков: найти и уничтожить. Причем чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. И не забудьте, что завтра утром у нас совещание с "южанами" на самом высоком уровне. Желательно, чтобы к этому времени вопрос был решен. И учтите, что если в течение ближайших двух суток вы не сумеете найти и уничтожить землян, то можете искать себе любую другую работу вне аппарата правительства. Идите. И Карсс, повернувшись кругом, вышел. Теперь он стоял и, упершись разгоряченным лбом в толстое холодное стекло, следил, как растворяется в подступающих сумерках Старый Хребет, как гаснет сверкающая броня "челноков", как ночь размашистым шагом шествует с востока.
