– Это надевается на голову, – тут же сунул мне под нос какой-то обруч Игорь Мстиславович. – А браслеты – на запястья.
– Э-э, – недоверчиво протянул Сеня, – проводов не вижу, пластмассовые финтиклюшки.
– Современная техника, – обиделся за свое оборудование Игорь Мстиславович.
– И что, в натуре работает?
– Полная томограмма мозга, расшифровка энцефалоритмов...
– Ну тогда я тебе вот что скажу, – продолжал гнуть свое Сеня. – Это у тебя типа или все сплошное шарлатанство, или внеземная технология.
И значительно умолк, не отводя от комоконовца насмешливого взгляда. Тот уже нахлобучил на меня обруч, поместил на запястья браслеты.
– Сдается мне, мил человек, что ты – инопланетянин! И этот, друг твой, – тоже. И фирма вся ваша – сплошь пришельцы!
Эдик одобрительно крякнул и разлил нам по второй:
– Давайте, парни. Я так понимаю, вывели вы их на чистую воду. Вот она – их инопланетная личина. Давайте за контакт цивилизаций! Как там их, дефективные?
– А хрен их знает. Те, что на бумаге пишут, говорят, что их здесь больше тысячи, цивилизаций.
– Ого. Лихо. – Эдик выпил и сурово обратился к инспектору: – Ты давай, с него это все снимай и на себя надевай. Иначе в грудину заряжу.
– Правильно, Дюся, он тоже с дефективными контакт имел. Они его не-жильцом делали и на фотокарточку снимали. Предъявляй фотокарточку.
Игорь Мстиславович с готовностью ответил:
– В машине оставил.
– Ты присаживайся, располагайся и вперед, – миролюбиво, но настоятельно посоветовал Эдик.
– Представляешь, Дюся, заливает, что у них, в комконе, в каждом кабаке – свой человек. Прикинем – в Москве с полтыщи кабаков. Кто их финансирует? И куда власти смотрят – у них под носом орудует солидная секретная организация?
– Жизнь такая наступила – всем на все насрать. И властям в том числе, – отвечал Эдик-авантюрист.
– А финансово их богатые спонсоры могут обеспечить, которые всем этим увлекаются, – добавил я.
– Не, инопланетяне! – гнул свое Сеня.
– Нет, мужики. Они не инопланетяне, – веско возразил Эдик. – Они – покойники! Покойники намного лучше, они свои, они наши родственники – до нас жили, нас в муках рожали, и мы к ним движемся долгим путем в Темноту...
– Изрядно! – оценил Сеня. – Разливай по этому поводу. Долгий путь в темноту – это изрядно! Это уже полромана!
– Господа, обратите внимание на дисплей, – прервал пиршество идей нудный Игорь Мстиславович.
– Ну че у тебя там, показывай, – великодушно разрешил Сеня.
– Извольте видеть – нормальная человеческая энцефалограмма. В верхней части дисплея – томографическое отображение моего мозга. Как видите, никаких вживленных микрочипов, никаких органических поражений. Вот речевой центр – желтый цвет указывает на активность, в самом деле, я сейчас с вами разговариваю.
Меня позабавило, как Сеня с нарочитым интересом рассматривает эти картинки, даже головой кивает сочувственно и языком цокает.
– Так вот, – говорит, – как выглядит мозг пришельца. Занятно.
– Вы что? Ну почему вы мне не верите? Нормальные человеческие альфа-ритмы.
– А почем я знаю, какие они – человеческие?
– Давайте сопоставим с вашими.
– Свои я тебе показывать не стану. – Сеня посмотрел на меня, и я закашлялся.
А инспектор уже протягивает мне свой обруч:
– Пожалуйста, вы.
Делать нечего, кто-то же должен был, да и потом, чем мне это грозило?
По правде сказать, мы, писатели-фантасты, не верим ни в звездные перелеты, ни в инопланетян, ни во всякую мистику. Потому что художественно писать о том, во что веришь, – нельзя. Выйдет или скучный научно-популярный трактат, или религиозно-мистический бред. Свобода авторской фантазии не должна быть ограничена ничем. А тут вдруг такая волна пошла – что вроде все всерьез. И когда мы поддались на эту серьезность?
Итак, на меня были водружены обруч и браслеты. Отметил с удовольствием – ожидаемого покалывания или жжения не было.
– Ну вот, извольте видеть, господин Татарчук, – кивнул на дисплей комконовец. – Полное качественное совпадение картинок.
С улыбкой заправского фокусника Игорь Мстиславович извлек из кармана мой «Кох-и-Нор», сложенный лист моей же бумаги и даже зеркальце. Как это он ловко успел спереть, паршивец? Вновь предложил мне поработать контактером. Если честно, мне и самому захотелось позабавить Эдика Дефективными. Правда, сомневался – получится ли не за моим столом?
Развернул лист, взял карандаш, проскочила мыслишка – может, Дефективные побрезгуют контактировать в ресторанной среде? И вдруг резкий, визгливый выкрик комконовца:
– Стойте, погодите!
Что такое? Мы все трое вопросительно уставились на него, а он виновато улыбнулся и вытаскивает из чемоданчика неуклюжий футляр, а из него – массивные темные очки с темными стеклами.
– Ага, типа секретные очки, – веско умозаключил Сеня, – чтобы пришельцев в лицо видеть!
Молодец, Сеня. Он даже поднял со стола зеркальце и ткнул его прямо к физиономии инспектора:
– На, полюбуйся!
– Хорошо, черт меня раздери, – расхохотался Эдик. – Хорошо нынче сидим, мужики! Давайте еще по одной.
Мы опрокинули еще по одной и в тот же миг, не сговариваясь, решили продолжить наш эксперимент.
– Давай, инспектор, жми свои кнопки! – отдал приказ Сеня.
– Все уже работает. – Инспектор в очках был похож на старого ослепшего филина.
В этот момент заговорили Дефективные. Моя левая рука прервала свое движение к соуснице и, схватив карандаш, застрочила. Сеня тут же водрузил зеркало и подмигнул Эдику:
– Ну вот, началось. Гляди, Дюся, что с нами, землянами, вытворяют!
Дефективные передали: «Пьяный ублюдок! Ты на миг от неизбежности! Забыл про ультиматум, забыл про энтропийную бомбу, наложил на наши радикальные интересы! Больше с тобой, дубина, не разговариваем. Протрепался про нас, беспамятное теплокровное! Вот вам всем контакт!»
Левая рука скрутила кукиш – при этом карандаш переломило надвое – и медленно обвела кукишем окружающее пространство, надолго задержавшись на инспекторе. А тот внимательно смотрел на этот кукиш через свои секретные очки.
Питом рассеянно обронил:
– Моторика руки отсутствует. Двигательный центр не задействован.
Сеня с видом знатока пояснил Эдику:
– Понимаешь, Дюся, выходит – не психотропное оружие, как нас стращал Игорь Мстиславович. Выходит, что Викулыч ничего не писал и фигу тебе под нос не совал, а все это нам коллективно мерещится.
