О. Л.: А я?
З. Ф.: От защищения не надо было отказываться. Впрочем, я присовокупляю и вас, Обвиняемый Лукреций, согласно юридического принципа непрерывности обвинения, влекущего за собой общую процессуальную непрерывность.
Г. К.: Ну, что ж. (обращаясь к помощникам) Я, думаю, нам пора посовещаться, как полагаете? (помощники согласно перемигиваются)…»
Лирическое отступление
Этим утром, утром последнего оборота заседаний Консилиума, Ооноор Опайяканайяял пребывал в необычном, необузданно приподнятом расположении духа. Не будет преувеличением сказать, что Ооноор Опайяканайяял ликовал.
— Неопровержимо! — восклицал он, курсируя между окном и впускателем своего огромного кабинета, обставленного, впрочем, весьма аскетически. — Ведь неопровержимо же! Без сомнений! Конгениально, неравновесность меня дери! Тысячу клюпов вам в гляделки, не будь я Ооноор Опайяканайяял!
Это могло означать лишь одно — речь шла ни много ни мало как о материализации смысла жизни. Об этом пели птицы в саду, возвещал необычайно чистый и прочный восход светила, мягкое шелестение теплого ветерка жизнеутверждающе сообщало — наконец-то. Да, наконец, удалось все то самое — удалось создать теорию, неопровержимость которой ему же и удалось доказать.
О том же, что ее способен не то что опровергнуть, но даже хотя бы постичь кто-либо еще, не могло быть и речи. Тень кромешной безнадежности накрыла мирно отдыхающий Консилиум.
«Четвертый оборот заседаний.
Г. К.: Вот что мы имеем. Пора бы конечно переходить к Окончательному Решению Триумвирата, но протокол понуждает нас выслушать официальное мнение Эксперта Консилиума. А посему, уважаемый, извольте проследовать на подиум.
Э. К.: (долго осматривает трибуны, ложу Триумвирата, отсек Обвиняемых; чему-то радуется) Достойнейший Триумвират, господа эксперты, нападатели, защитители и, разумеется, обвиняемые, выношу на ваш суд следующее Официальное Заключение. Имею честь сообщить о выдающемся событии, случившемся буквально в эту треть. Этим событием открывается новая эпоха в истории науки, и я бы позволил себе утверждать, Галактики. Я снова возвращаюсь в большую науку! Да и пора. (по трибунам прокатывается изумленный скрип; голос с места: „А как же неопровержимость опровергнутого?“) Пройденный этап, дорогие мои. Отныне все будет по-иному. Перед нами распахнутся ослепительные…
Г. К.: Это и есть ваше Официальное Заключение?
Э. К.: Перебиваете? Ну что ж. Такова участь творца. Тогда перейдем к нашим пыгнам. На ваших глазах я применю новый, только что разработанный мною метод для прояснения конкретной ситуации в которой мы торчим как клюпы на болоте вот уже четвертый оборот.
Итак, введем оператор самоопровержения. (Эксперты встревоженно перешептываются.) Формализовывать его нет нужды, так как по природе своей он все равно опровергнет любую свою форму. Поэтому мы вводим его просто, без затей, так сказать, априори. А это сделать мы можем, так как я опытным путем доказал, что любое умопостроение опровергаемо. Опровергнуть же вышеназванное мое утверждение о всеобщей опровержимости теоретически невозможно, для этого нужны экспериментальные подтверждения. Может быть у кого-нибудь из здесь сидящих они имеются? (смотрит в сторону сектора экспертизы) Нет? Понятно. Логическая схема действия оператора самоопровержения следующая: мы будем вводить под оператор все наши посылки и отдельно выводы, и, соответственно, будем получать неопровержимые логические конструкции. Суть дела ясна. Посылка А под действием оператора самоопровержения превращается в посылку не-А, которая, в свою очередь, в силу действия того же оператора превращается в не-не-А, что в силу принципа исключения третьего возвращает нам исходную посылку. И так как принцип исключения третьего универсален, то получаемая конструкция неуничтожима.
Касательно нашего дела. Нет нужды приводить развернутую формулировку моих умозаключений, основанных действии оператора самоопровержения. Вывод же выглядит следующим образом. Обвиняемые, (долго смотрит а Обвиняемых) достоверно размножившись до указанного количества, проникли на такое же количество Пунктов Управления, поэтому они не могли размножиться и на Пунктах Управления их вообще не было. Так как их на Пунктах Управления не было, то именно они, обвиняемые, осуществили вмешательство в процесс Окраснения, вследствие чего они данное вмешательство осуществить не могли. И, следовательно, Воздействия не было. Из-за чего, соответственно, случилась трансверсия Окраснения, что во-первых, полностью изобличает наших Обвиняемых, а во-вторых, не имеет к ним никакого отношения, в силу чего однозначно следует признать их причастность к причинно-временным сдвигам в Галактике, каковы в принципе невозможны в свете современных воззрений на природу причинных связей, что, естественно, только подтверждает истинность приведенной цепочки умозаключений, из коей со всей однозначностью вытекает отсутствие какой бы то ни было связи между Обвиняемыми, их действиями и последствиями этих действий. Что в точности соответствует полному отсутствию самих Обвиняемых, неизбежности их действий и неизбежных же следствий из этих действий. У меня все.
Г. К.: Так что же мы имеем?
Э. К.: Мне повторить?
Г. К.: Да пожалуй, не стоит.
Н. У: А нет ли у вас логических противоречий?
Э. К.: Как можно. Все тщательнейшим образом разложено, проверено и вновь собрано. Точно как в аптеке. Расчеты переданы в Консилиум.
Г. К.: И какое же прикажешь принять Окончательное Решение? Обвиняемые виновны, поскольку они не виновны, а следовательно, пустить их в распыл, поскольку их никоим образом нельзя туда пускать? (к Разрешителю Правому-маленькому) Ваш выход, коллега! Во имя Равновесия — виновны или не виновны. Мы ждем.
Разрешитель Правый-маленький: Правом, данным мне Верховным Спонсором и с одобрения всех галактических общностей я выношу следующее заключение. Приняв во внимание свидетельские показания, речи нападателей и защитителей, а также показания Обвиняемых, и основываясь на Официальном Заключении Экспертизы, Провозглашаю: не виновны! Данное Провозглашение окончательно и касаемо рассмотренных вопросов пересмотру не подлежит. Во имя Великого Равновесия.
(По трибунам прокатывается волна возмущения. Выкрики: „В распыл антиравновесников! Позор Консилиуму! Куда смотрит Верховный!..“)
Г. К.: Триумвират удаляется на Обдумывание…»
«…Г. К.: Дополнительные разъяснения. Только что получено Сообщение от Верховного. В деле возникли новые подробности, не подпадающие под Провозглашение. Прошу зачитать сообщение Группы Бдящих Соратников касательно преступного сговора Обвиняемого Лукреция с небезызвестными Гравористыми Ынтрами.
(Наблюдатель зачитывает текст.)
Н. У.: О-о-чень любопытно. Так-так. Обвиняемый Лукреций, в самом деле?
О. Л.: Вы о чем?
Н. У: Ну как же. Бриллиант Ночного Неба, два миллиона кредитов.
О. Л.: В жизни всякое бывает, сами знаете.
