Очнувшись в очередной раз, он обнаружил, что не осталось ни
глотка. Постельное белье было влажным. Он плавал в собственном поту, умирал от
жажды и головной боли. Рядом на тумбочке стоял телефон, под ним на карточке был
записан номер администратора. В глазах рябило, он не мог разобрать цифры.
Принялся вертеть диск и, только услышав долгие гудки, понял, что звонит вовсе
не администратору, а Эвелине. Трубку не брали страшно долго, наконец сонный
сердитый голос ответил:
- Да. Слушаю.
- Линка, это я, - прохрипел он жалобно, - ты можешь ко мне
сейчас приехать?
- Ты знаешь, который час?- спросила вяза возмущенно.
- Нет. Мне очень плохо. Я ничего не вижу.
- О Господи, Герасимов, с тобой, честное слово, не
соскучишься. Что на этот раз случилось?
- Я заболел. У меня очень высокая температура.
- Врача вызывал?
- Не могу, Линка. Я не дома. Я в гостинице, под чужим
именем.
- Ну здравствуйте, - нервно хмыкнула она,-это что-то
новенькое.
- Никто не должен знать, что я в Москве, понимаешь?
- Пока нет, - честно призналась она.
-Слушай, мне тяжело говорить. Приедешь, все объясню. Мотель
называется "Светлячок" недалеко от Речного вокзала. Адрес не
записывай, запомни. Привези мне каких-нибудь лекарств от гриппа, от простуды,
витаминов, воды побольше, в общем сама разберешься. Администратору внизу
скажешь, что ты в седьмой номер к Сидорову Ивану Ивановичу.
- О Боже! - тихо вскрикнула Эвелина. Стас отключил телефон и
опять заснул. Разбудил его настойчивый стук в дверь. Он встал, накинул одеяло
на плечи, открыл.
В комнате был полумрак. Эвелина положила тяжелый пакет на
тумбочку, поцеловала его в щеку и вдруг отпрянула так резко, что шарахнулась
затылком о дверь.
- Стас... - она щелкнула выключателем и медленно опустилась
на пол, - Нет, я, конечно, могла незаметно свихнуться. Но Плешаков... И твои
родители... Он ведь ездил встречать твоих родителей... А, я поняла, это нарочно
так устроили, для твоей безопасности... Ой, кретинка... - Она закрыла лицо
руками и несколько секунд сидела на полу, качаясь и тихо постанывая.
- Перестань, Линка, при чем здесь Плешаков и мои родители?
Никто ничего не знает. Мне плохо, я лягу. Ты градусник привезла? - вяло
бормотал Стас, укладываясь и забиваясь под одеяло. - Встань и накрой меня
чем-нибудь еще, мне холодно.
Эвелина резко вскочила, суставы затрещали, глаза запылали,
она подошла к Стасу и стянула одеяло с его головы.
- Все! С меня довольно! Сыта по горло! Трудно было
предупредить? Ты просто забыл, тебе наплевать, как всегда! Я не люблю, когда из
меня делают идиотку, и никому этого не позволю, даже тебе, Герасимов! - она
схватила пакет, вывалила на кровать его содержимое, пластиковые бутылки с
глухим стуком покатились на пол, - вот тебе минералка, панадол, аспирин,
градусник, и привет, дорогой. Поправляйся!
- Лина, подожди! - простонал Стас, но она уже вылетела из
комнаты и захлопнула дверь.
Он встал, выглянул в коридор, чуть не упал от слабости,
увидел, как высокая тонкая фигура в белом костюме несется к лестнице, еще раз
позвал ее и она вернулась.
* * *
Пистолет, вылетевший из рук Чуни, был швейцарский
"Зиг-Зауэр" с глушителем, одна из последних моделей. При обыске
обнаружили три фотографии доктора Тихорецкой. Те самые, что висели в Интернете,
на молодежно-музыкальных сайтах рядом с фантастическими рассказами о
злоключениях Анжелы.
Паспорт он сдал при входе охраннику в обмен на пропуск, как
было положено в клинике. Документ на имя Николаева Александра Петровича
оказался грубой фальшивкой.
На первом допросе Трацук Андрей Иванович сообщил, что
является фанатом певицы и решил расправиться с хирургом, поскольку прочитал,
что звезде собираются делать совсем другое лицо, не такое, как было раньше.
Пистолет купил у трех вокзалов с рук за двести долларов. На замечание, что
такая пушка стоит не меньше тысячи, он никак не отреагировал.
Впрочем, вскоре у Чуни началась ломка и он потребовал, чтобы
срочно собрали пресс-конференцию.
- Я хочу сделать официальное заявление! Меня похитили и
тайно вывезли в Пакистан. Там, под землей, секретная база. Меня привязывали к
койке, кололи какими-то препаратами и пропускали через меня электрический ток.
Потом заставляли убивать. - Он говорил все это глухим механическим голосом,
глаза его сухо сверкали. - В таком состоянии я мог бы убить родную мать и
вообще кого угодно. Дайте мне вмазаться!
Чем сильнее его ломало, тем настойчивее он требовал собрать
пресс-конференцию и привлечь внимание всей мировой общественности. Речь его
становилась все невнятнее, он пожирал глазами шприц с дозой метадона и, уже
корчась в судорогах, прохрипел, что доктора Тихорецкую ему приказал убить некто
Исса, толстый мужчина лет пятидесяти с большим животом. Фотографии, оружие и
всю необходимую информацию он получил от Иссы в машине, за полчаса до того, как
вошел в клинику. На этой машине его вывезли из какого-то дома, который стоял в
лесу, и довезли почти до самой клиники.
Сколько времени его везли, какой марки была машина, как
долго он жил в этом доме, откуда и каким образом попал туда, кто находился с
ним, Чуня не помнил. Допрашивать дальше без укола не имело смысла. У Чуни
начались судороги. Получив вожделенную дозу, он впал в бессознательное
состояние. Его поместили в бокс Лубянской внутренней тюрьмы. Все, охрана и
медицинское наблюдение, было на самом высоком уровне.
Той же ночью бывший старший сержант Андрей Трацук скончался
от острой сердечной недостаточности.
Глава сороковая
В семь утра Сергея разбудил шальной, настойчивый звонок. Он
заметался между телефонами и не сразу сообразил, что звонят в дверь. Накинул
халат, вышел босиком в прихожую и припал к глазку. За дверью стояла странная
фигура. Мешковатые трикотажные штаны с лампасами, джинсовая крутка, большие
очки в толстой черной оправе, короткая темная бородка, серая тряпочная кепка с
мятым козырьком. На плече болталась плоская капроновая сумка.
- Стас, ну что ты смотришь? - усмехнулся незнакомец, еще раз
нажимая кнопку звонка.-Давай открывай. Это я.
Нечто страшно знакомое мелькнуло в этой усмешке, искаженной
круглым стеклышком дверного глазка. Дверь глушила голос, он был едва слышен. У
Сергея пересохло во рту и дико стукнуло сердце. Почти не касаясь пола, он
кинулся в спальню, достал из-под подушки пистолет, сунул его в карман халата,
вернулся в прихожую и защелкал замками.
