- Почему такая спешка? Не лучше ли перенести на вечер?
- Нет, - отрезал Райский. Сергей попрощался, отложил
телефон, загасил сигарету и тихо спросил:
- Наталья Марковна, как себя чувствует Владимир Марленович?
- Плохо, - вздохнула она, - он не спит, ждет вас, хочет
поговорить. Я должна извиниться за сцену в аэропорту.
- Ну что вы, я понимаю...
- Отличная работа, - пробормотала она, впервые подняв глаза,
- хотела бы я знать, какой вы на самом деле.
- Теперь вот такой, - Сергей виновато улыбнулся, - другим
уже вряд ли буду.
- Эти рубцы - следы пластической операции?
- Да.
- Они останутся?
- Нет. Чуть позже врач их удалит.
- Вы будете теперь всегда жить вот с этим лицом?
- Вероятно, да.
- А волосы? Это ваш собственный цвет? - Она протянула руку и
кончиками пальцев прикоснулась к его голове.
- Нет. Краска.
- Какие они у вас на самом деле?
- Белые.
- То есть вы светлый блондин?
- Я седой.
-Почему? Вам ведь мало лет. Кстати, сколько?
- Тридцать шесть.
-И почему же вы седой?
- Не знаю. Наверное, гены.
- Ваши родители живы?
- Нет.
- Жена? Дети?
Сергей молча помотал головой.
- Вы очень рискуете?
- Ну это уж как получится.
- Как ваше настоящее имя?
-Станислав.
- Неправда, - простонала она и сморщилась, словно от сильной
внезапной боли,- я знаю, вас зовут иначе. Скажите, как. Мне не нужна фамилия,
не нужно отчество, только имя. Пожалуйста!
Зазвонил телефон, она вздрогнула и схватила трубку.
- Да, Володенька, да, милый, сейчас мы идем. Нет, я хочу
присутствовать при вашем разговоре. Почему? Ладно, я поняла, только не
волнуйся, - она положила трубку и объяснила. - Кричать он не может, а встать
ему тяжело. Вот, догадался позвонить по мобильному. Он просит вас зайти к нему.
Он в спальне, по коридору направо. Вы хотите чаю, кофе? Может, вы голодны? Я
могу приготовить что-нибудь на скорую руку.
- Спасибо. Если можно, чаю.
Сергей отправился к генералу, Наталья Марковна осталась на
кухне и долго сидела, не шевелясь, повторяя про себя:
"Чужой человек. Посторонний. Сереженька".
Глава тридцать пятая
Николай проснулся первым, в десять утра. Оксана крепко
спала, он не стал ее будить, тихо выскользнул из-под одеяла и отправился на
пляж. Там он занялся гимнастикой, примерно полчаса приседал, отжимался, прыгал,
потом еще полчаса плавал в море. Когда вернулся, застал Оксану на кухне,
умытую, одетую. На плите шипела яичница с ветчиной, пахло кофе и поджаренным
хлебом.
- Доброе утро, - он чмокнул ее в щеку, уселся за стол.
Она тронула пальчиком его разбитую скулу.
- Надо было сразу лед приложить, не было бы шишки.
- Да хрен с ней, с шишкой, - поморщился Николай, - зуб
жалко. Свой ведь, живой, здоровый, ни пломбочки! А вдруг позвонит Марленыч,
прикажет лететь в Москву срочно и как я такой щербатый полечу? Вот если
подумать, вроде бы фигня, один зуб, но передний и сразу чувствуешь себя уродом.
- Лучше бы ты ему зуб выбил, - проворчала Оксана, - вообще
вмазал бы ему хорошо. Для науки.
- Не могу.
- Что на барское дитя рука не поднимается?
- Да не в том дело, - помотал головой Николай, - я бы этого
урода по стенке размазал, если бы не Марленыч. Очень старика уважаю, очень. И
генеральшу жалко. Они хорошие люди и как только вырастили такого, прости,
Господи? Главное дело, любят его до безумия.
- Сын, - вздохнула Оксана, - никуда не денешься. Баловали
они его, наверное, вот и получился обормот. Между прочим, есть придется со
сковородки, ни одной тарелки не пощадил, японский сервиз грохнул весь, до
блюдечка.
- Ты заглядывала к нему?
-Нет еще. Честно говоря, неохота.
- Правильно. Давай сначала позавтракаем спокойно.
Николай заметил на столе коробку с ампулами. Рядом валялась
листовка-вкладыш.
- Ты собираешься его колоть? - спросила Оксана, снимая
сковородку с плиты.
- М-м, - промычал Николай. Глаза его скользили по строчкам
инструкции, вообще, знаешь, этот препарат жуткая гадость.
- Ну а что делать, если он хулиганит? - пожала плечами
Оксана. - Ешь, остынет.
Николай отложил листовку и принялся за яичницу. Несколько
минут они ели молча. Вилки стучали о сковородку.
- Хозяевам будешь звонить? - спросила Оксана, наливая кофе.
- Пока не стоит. У них своих проблем хватает.
- И правильно, пусть хоть немного поживут спокойно. Хотя
какое уж тут спокойствие? Ужасно жалко Марленыча. Думаешь, у него действительно
рак?
- Скорее всего, - кивнул Николай, выпил кофе, встал,
потянулся. - Ну ладно, пойду посмотрю, как там наш псих.
Оксана осталась мыть посуду. Николай вернулся через три
минуты и сообщил, что псих спит.
- Он всегда дрыхнет до часа дня. Ну и не трогай его.
- Я пока к зубному смотаюсь.
- А если проснется без тебя и опять буянить начнет? -
испугалась Оксана.
- Не начнет. Шелковый будет. Я его уже изучил. Он всегда
так: нагадит, а потом хвост поджимает, лапки кверху. - Николай скорчил жалкую
гримасу, Оксана весело рассмеялась.
- Ладно, езжай. Ты греку звонил?
- Пошел он, этот Илиади, вытянет из меня полтысячи баксов
только за свое посредничество. В Керкуре стоматологов навалом.
* * *
Генерал сидел в огромном кресле, накрытый пледом. Выглядел
он немного лучше.
- Как вы себя чувствуете, Владимир Марленович? - спросил
Сергей.
