- О, это радует, - Юля загасила сигарету и тут же взяла
следующую, особенно радует, что в вашей работе задействован мой ребенок.
Официант принес закуски и пока он расставлял их они молчали.
Райский нацепил свои очки и сквозь них жег взглядом Юлю.
- Держите себя в руках, Юлия Николаевна, - произнес он чуть
слышно, когда удалился официант, - у вас нет никаких оснований для паники.
Просто вашей дочери не следовало садиться в машину к незнакомому человеку. Это
азбука. У меня двое детей, мальчики, и я учил их подобным вещам лет с четырех.
Еще раз повторяю, вам и вашему ребенку совершенно ничего не угрожает. Вот,
попробуйте этот салат из каракатицы, давайте я положу вам. И успокойтесь,
успокойтесь наконец. Я все держу под контролем.
- Но как же вы держите под контролем, если не можете его
поймать?
- Да, нам очень сложно его поймать, - кивнул Райский и
принялся за салат. Наша структура довольно серьезно изменилась за последние
десять лет. Наши спецподразделения разогнали в девяностом. В девяносто втором
наши секретные архивы были разгромлены дудаевцами, мы лишились всей своей
агентуры на территории Чечни. Мы практически безоружны. Внутри структуры
несусветный бардак, лучшие наши офицеры уходят в частный охранный бизнес, а те,
что остаются, становятся слабыми и ненадежными, поскольку получают мало.
- Ох, бедненькие,- покачала головой Юля, - так что же вы
тогда беретесь за непосильный труд? Разве вы можете отвечать за свои действия в
такой тяжелой ситуации?
- А некому больше, - вздохнул Райский и промокнул губы
салфеткой, - кроме нас некому. Ладно, хватит. Ешьте салат. И не надо на меня
бочку катить. Сами виноваты. Если бы вы более подробно посвящали меня в ваши
задушевные беседы с Анжелой, мне было значительно легче оградить вас от
неприятностей.
Юля отложила вилку и рассмеялась. Смех получился нехороший.
Почти истерика. Райский подождал немного, потом протянул ей стакан воды. Она
благодарно кивнула, выпила залпом и успокоилась.
- Вы же и так все слушаете, - произнесла она хрипло, - мы
разговаривали в ее палате и в моей машине. Не сомневаюсь, что записано каждое
слово. Или ваши "жучки" в таком же плачевном состоянии, как вся ваша
система?
- Почему вы не сказали мне, что вам стало известно имя
объекта "А"? - спросил он так тихо, что она не услышала, но поняла по
губам.
Прежде чем ответить, она отправила в рот вилку с салатом из
каракатицы, долго, старательно жевала, потом глотнула воды, промокнула губы.
- Видите ли, Михаил Евгеньевич, я предупреждала вас, что
храню тайну исповеди, если мои пациенты делятся со мной своими переживаниями.
Когда я стала свидетелем телефонного разговора Анжелы и мне показалось, что
говорит она с преступником, который ее избил, я тут же вам сообщила об этом.
Верно?
- Да. Вы сообщили. И очень мне этим помогли, - процедил
Райский сквозь зубы, - но позвольте мне самому определять степень важности той
информации, которую вы получаете от Анжелы.
- Как! Михаил Евгеньевич! Разве имя объекта "А"
было для вас тайной? - широко улыбнулась Юля.
- Не надо, - он сморщился, как от зубной боли, - не надо
придуриваться, Юлия Николаевна. Простите за резкость, но мы с вами не в игры
играем. Вы должны сообщать мне все, абсолютно все, что узнаете от Анжелы. Тогда
я могу гарантировать безопасность вам и вашему ребенку. В противном случае я
ничего гарантировать не могу. Поймите наконец, сейчас вы - единственный мой
источник. Только с вами Анжела бывает откровенна. Только с вами. Уж не знаю,
как вам удалось этого добиться. С ней работали такие профессионалы, до которых
вам, уж извините, далеко.
Подошел официант с горячим. Райский тут же набросился на
свинину, Юля ковырнула вилкой семгу. Было, правда, очень вкусно, но есть ей
совершенно расхотелось.
- Я просто пожалела ее, - задумчиво произнесла она и достала
очередную сигарету.
- Смешно, честное слово, - покачал головой Райский, - вы
думаете, специалисты, которые с ней работали, были безжалостны?
- Думаю, да. Я не сомневаюсь в их профессионализме, сыграть
они могут что угодно. Но есть вещи, которые человек чувствует кожей, печенью.
Несколько секунд Райский молча жевал. Потом щелкнул
зажигалкой и дал ей прикурить.
- Вот и отлично, Юлия Николаевна, - произнес он наконец, - я
очень рад, что у вас с Анжелой такое глубокое взаимопонимание. Когда вы
планируете очередной осмотр?
- В пятницу. В двенадцать.
- Я надеюсь услышать от вас самый подробный отчет. Мы можем
встретиться здесь же, часов в девять.
Принесли кофе. Юля, медленно помешивая сахар, не поднимая
глаз, тихо спросила:
- Михаил Евгеньевич, а нельзя ли как-нибудь обойтись без
меня в этой вашей сложной игре?
Он улыбнулся, накрыл ее руку своей сухой теплой ладонью и
ответил так же тихо:
- Ну как же мы без вас, Юлия Николаевна? Вы уж потерпите,
немного осталось, - он убрал руку, подозвал официанта, попросил счет.
Их машины стояли рядом. Некоторое время он ехал вслед за
Юлиной "Шкодой", проверял, нет ли каких-нибудь постоянных попутчиков.
Вместе они выехали на Садовое кольцо. Убедившись, что все нормально, Райский
поравнялся с ее машиной, махнул рукой из окна и свернул к Сретенке.
Глава тридцать третья
Стас Герасимов носился по дому и крушил все на своем пути.
Сдирал шторы с окон и топтал их. Швырял на пол посуду, хрусталь, опрокидывал
мебель. Домработница Оксана забилась в угол и тихо плакала. Николай сидел на
бортике ванной, прижимал мокрое полотенце к разбитой скуле, сплевывал кровь и
смотрел на собственный зуб, валявшийся на дне раковины.
- Симпатические чернила! - рычал Стас, измельчая подметками
фарфоровые осколки очередного блюда на мраморном кухонном полу. - Эта сука
писала симпатическими чернилами! Придушить гадов! Ненавижу!
Николай отложил полотенце, прополоскал рот, взял телефон и в
очередной раз набрал номер грека Александроса Илиади, того самого, который
совсем недавно привозил на виллу онколога.
"Что бы ни происходило, ты не должен допустить
скандала, - говорил ему на прощание генерал, - по всем вопросам обращайся к
Илиади, он поможет. Денег не жалей, давай ему наличные, причем не драхмы, а
доллары".
Николай привык в точности следовать указаниям своего шефа и
не стал вызывать скорую психиатрическую помощь, как предлагала перепуганная
Оксана. Однако телефон Илиади не отвечал. Николаю надоело слышать протяжные
гудки, он не сомневался, что грек давно спит, но все-таки решил предпринять
последнюю попытку, прежде чем вновь ринуться в бой и попытаться скрутить Стаса.
