-Я видел ее паспорт.
- А если правда фальшивый? Ты обратил внимание, с какой
силой она оттолкнула Стаса? Не странно ли для такой хрупкой девушки?
- У нее французский акцент. Она француженка и действительно
вряд ли могла находиться в кабине водовоза. Но если даже так, пусть она видит,
как он улетает в Москву.
* * *
Эвелина спала крепко и посапывала. Сергей нашел в кабинете
на кушетке большую вязаную шаль и укрыл ее. Она по-детски зачмокала во сне и с
хрустом перевернулась на другой бок.
До прихода Плешакова осталось полчаса. Он взял лупу с
фонариком, отправился в спальню и принялся разглядывать дыру в матрасе. Он не
совсем понимал, зачем это делает. Вероятнее всего, матрас просто прожгли
сигаретой. Но для этого надо было уронить ее ровно на середину кровати. Трудно
представить позу, в которой курит человек таким образом, чтобы сигарета упала
ровно в центр. К тому же сначала должна была затлеть простыня, она бы тлела
долго, с сильным запахом. Синтетическая обивка сплавилась бы по краям, а она
явно порвана. Но главное, произошло это совсем недавно, в противном случае
кровать была бы застелена нормально и дыра спокойно пряталась бы под бельем и
покрывалом.
Рыжая кайма более всего напоминала ржавчину. Казалось,
кто-то проткнул тугую обивку толстенным ржавым гвоздем.
"Нет, пожалуй, таких толстых гвоздей не бывает, -
подумал он, вглядываясь в неровное отверстие,- впрочем, не важно, чем
проткнули, главное, кто и зачем".
Под обивкой был слой белоснежного синтепона, на нем тоже
остался ржавый налет. Дыра казалась глубокой. Сергей не поленился лечь на пол и
посветить фонариком в узкую щель под кроватью. Потом, стараясь не шуметь, чтобы
не разбудить Эвелину, принялся двигать тяжелую громадину. Усилия его вскоре
были вознаграждены коротким ржавым обломком арматуры и тремя крупными клочками
черно-белой глянцевой фотографии.
В наступившей тишине до него донесся хриплый бой кабинетных
часов. Он успел подвинуть кровать на место, спрятать свои трофеи в тумбочку.
В пять минут девятого заверещал домофон и бодрый голос
охранника сообщил:
- К вам Плешаков Егор Иванович.
Пока он стоял в прихожей и ждал звонка в дверь, проснулась
Эвелина, босиком вышла к нему и обхватила за шею:
- Солнышко, который час?- Ее горячие губы прижались к его
губам. Запах перегара еще не прошел. От долгого мокрого поцелуя Сергей спас
звонок в дверь.
"Плешаков наверняка ее знает. Очень хорошо, что она
здесь. У начальника охраны будет меньше оснований подозревать неладное. Правда,
я понятия не имею, надо ли их знакомить", - пронеслось у него в голове,
когда он открывал дверь.
- Какое счастье, что вы не женщина! - хрипло пропела Эвелина
и протянула руку Плешакову. - Я вас узнала, мы, кажется, встречались. Только,
пожалуйста, не надо слишком утомлять Стасика деловыми разговорами. Он еще плохо
себя чувствует.
- Да, - небрежно кивнул ей Плешь, - я постараюсь. -
Здравствуйте, Станислав Владимирович. Еще раз простите, что беспокою вас. Где
мы можем поговорить? - он покосился на Эвелину, которая продолжала висеть у
Сергея на шее.
- Все-все, - она разжала объятия и, чмокнув Сергея в нос,
сказала. - Если не возражаешь, я приму ванну. Обожаю твою джакузи, даже
несмотря на чужие лобковые волоски.
- Тапочки надень, - проговорил Сергей ей вслед.
- Я не отниму у вас много времени, - улыбнулся Плешаков,
проводив взглядом тощую длинную фигуру.
- Кофе? Чай? - любезно предложил Сергей, пропуская его в
гостиную.
- Ничего не нужно, спасибо. Вы должны подписать несколько
документов, - он уселся в кресло и выложил из портфеля тонкую пластиковую
папку.
Сергей достаточно хорошо отработал почерк и автограф
Герасимова. Полковник Райский заверил его, что показывал образцы
профессиональным графологам, они одобрили его старания, но все-таки рука у него
слегка дрогнула, когда Плешь достал из нагрудного кармана и протянул ему
"Паркер" с золотым пером. Взяв ручку, он принялся читать документы и
в первый момент ничего не понял.
- Здесь, как обычно, все в двух экземплярах. На русском и на
английском, - объяснил Плешь.
Лихорадочно шаря глазами по строчкам, по многозначным
числам, Сергей уговаривал себя не спешить и успокоиться. Под пристальным
взглядом Плеши это было довольно сложно. И все-таки он успел понять, что перед
ним лежат платежные документы. За партию компьютеров, полученную такого-то
числа фирмой "Омега", оная фирма переводит банку
"Фамагуста", который находится в Никосии, на Кипре, сумму в сто
пятьдесят тысяч долларов США. На личный счет консультанта по закупленным
образцам фирма "Омега" переводит семьдесят тысяч в тот же банк.
- Что-нибудь не ясно? - вежливо поинтересовался Плешь, и по
его интонации Сергей понял, что Герасимов в подобных случаях нечего не читал,
подписывал не глядя.
- Глаза болят,- признался он со вздохом, - простите, я
сейчас, мне надо капли закапать,- он отложил ручку, кинулся в кабинет, плотно
закрыл за собой дверь, схватил карандаш и на клочке бумаги нацарапал все цифры,
которые успел запомнить. Спрятав бумажку в верхний ящик стола, он спокойно
вернулся в гостиную.- Да, Егор Иванович, я готов.
Он принялся аккуратно ставить автографы Герасимова. Толстый
мизинец Плеши, украшенный перстнем с печаткой, указывал ему нужную графу. Он не
спешил, проверяя, правильно ли запомнил длинные ряды цифр, банковские
реквизиты, номер личного счета консультанта и его имя.
Наконец все экземпляры были подписаны. Плешаков аккуратно
сложил бумаги в папку и поднялся.
- Спасибо, Станислав Владимирович. Не буду вас больше
утомлять. Отдыхайте, выздоравливайте.
Сергей проводил его в прихожую, держась за виски и
мучительно морщась. -Голова раскалывается,- пожаловался он,- какая это все-таки
гадость, сотрясение мозга.
- Да, - сочувственно кивнул Плешаков, - неприятная вещь.
Может, вам не стоит самому садиться за руль в ближайшее время? Давайте я пришлю
вам шофера.
- Спасибо, - улыбнулся Сергей,- я как-нибудь сам. Не хочется
чувствовать себя совсем уж инвалидом.
- Понятно. Значит, сегодня ночью вы сами встретите своих
родителей?
"Оба-на! - рявкнуло в голове Сергея. - Мама с папой
прилетают сегодня ночью. Я не мог не знать этого. Как он смотрит на меня, гад,
как смотрит. Он сразу что-то почувствовал, но не подал вида? Или нет? Я
становлюсь слишком мнительным. Райский сто раз предупреждал, что я сам не
должен ни секунды сомневаться. Герасимов мог забыть о маме с папой? Да
запросто!"
