- Мне кажется, она говорила с человеком, который ее избил. У
них довольно близкие отношения. Она назвала ему точную сумму, которая уйдет на
лечение. Она была очень возбуждена, кричала на него. Потом опомнилась,
прекратила разговор и объяснила мне, что беседовала со своим продюсером. Может,
это он ее избил? Впрочем, скорее всего Анжела врала мне. По телефону она
ругалась вовсе не с продюсером, а с кем-то другим.
- Почему вы так решили? - спросил Райский, сдерживая улыбку.
- Просто почувствовала по ее голосу и потом, я ведь не
спрашивала ее ни о чем. Я не задала ни одного вопроса, а она зачем-то стала
объяснять.
Райский поблагодарил Юлию Николаевну. Ее скромная
"Шкода" была тут же оборудована микропередатчиком. Следующая запись
ее разговоров с певицей, сначала в палате, потом в машине, заставила Райского
скакать от радости, он так сильно захотел поскакать, что отправился на
теннисный корт и выиграл трижды.
Теперь он знал совершенно точно, что в первом действии
задачи не ошибся. Анжелу изуродовал Исмаилов и сделал это по вине Стаса Герасимова.
В тот же день ему сообщили, что в палате Анжелы обнаружены
чужие "жучки". Он обрадовался еще больше и распорядился их не
трогать. Пусть чеченец слушает. Пусть напрягается. Проверили машину на всякий
случай, но там ничего чужого не нашли. Значит, к Исмаилову попала только часть
информации, небольшая, но достаточная, чтобы напрячься.
Конечно, полковнику пришло в голову, что чеченец может
всерьез заинтересоваться доктором, с которым так откровенна его подруга, но
ему, полковнику, это было только выгодно. Каждый человек, интересующий
Исмаилова, становился очередным звеном цепочки, которая вела к счастливому
финалу.
Сотрудничество с Юлией Николаевной определенно приносило ему
удачу. У нее с Анжелой сложились доверительные отношения. Певица расслаблялась
в ее присутствии и была предельно откровенна.
Каждый сотрудник, задействованный в операции Райского,
владел строго определенной частью информации, необходимой ему лично для работы.
Например, доктор Аванесов и медсестра Катя знали, что майору Логинову меняют
внешность, делают новое лицо, но понятия не имели, чье именно это лицо и чем
будет заниматься майор, когда выйдет за ворота базы.
Полковник тщательно следил за тем, чтобы количество
индивидуальной информации не перетекало в качество, чтобы никто не имел
возможности просчитать его план от начала до конца. Но уровень
информированности доктора Тихорецкой постепенно превысил все допустимые нормы.
Юлия Николаевна, сама того не желая, уже знала практически все, включая имя
объекта "А".
Полковник не ошибся, введя в свою игру человека со стороны.
Но не учел собственных слабостей. За многие годы работы в органах он привык
иметь дело с профессионалами. Психология профессионала была для него прозрачна.
Люди вне структуры постепенно превратились в инопланетян. Он не мог просчитать
заранее, как поступит доктор Тихорецкая и насколько опасна ее
информированность. Профессионал взвешивает каждое слово. Чужаки болтают, не
думая.
Машина Юлии Николаевны до сих пор не была снята с
прослушивания. За домом установлено открытое круглосуточное наблюдение. Такое
открытое, что даже Шура заметила черный "Ауди".
Сквозь уличный шум и гул мотора голоса звучали смутно. Но
полковник разбирал речь сквозь любые помехи, как графолог разбирает любой,
самый непонятный почерк.
Когда он услышал, как Шура спрашивает маму о нем, о длинном
худом человеке в очках, по губам его пробежала слабая улыбка, и тут же лицо
напряглось. Ответ Юлии Николаевны он прокрутил дважды. А затем с удовольствием
прослушал рассказ о чиновничьей чете и черном поваре из Марокко.
Глава двадцать седьмая
В последний вечер доктор Аванесов устроил для Сергея
маленький прощальный ужин с шашлыками. Перед докторским коттеджем на лужайке
стоял настоящий медный мангал. Гамлет Рубенович повязал женский фартук в
горошек, нацепил поварской колпак, размахивал фанеркой, раздувая угли, сыпал
прибаутками и анекдотами. Медсестра Катя сидела на пеньке, зябко кутаясь в
вязаную черную шаль с кистями, потягивала горячее красное вино и молчала.
- Жалко, нет с нами сейчас Юлии, - громко заявил доктор,
подливая Сергею вино, - давайте выпьем за ее здоровье, она хороший человек и
хирург отличный.
Сергей почувствовал, как что-то легонько, щекотно сжалось
внутри, между ребрами.
- Таким хорошим почему-то всегда не везет в личной жизни, -
подала голос Катя, впервые за этот вечер.
- Вот и выпьем за то, чтобы Юле повезло! - Аванесов чокнулся
с Сергеем, потом с Катей и тихо спросил. - Ты все еще злишься на нас, Сережа?
- Да что вы, Гамлет Рубенович, я вам очень благодарен, -
сухо кашлянув, ответил Сергей и отхлебнул вина, - и вам и Кате спасибо за все.
- На здоровье, дорогой. Живи долго. Ноги береги, в них много
вложено труда и искусства. И лицо свое новое тоже береги. Поверь мне, твое
лицо- хорошая работа, редко бывает, чтобы такая сложная пластика не оставляла
следов и результат выглядел совершенно естественно. У полковника Райского
всегда было чутье на отличных специалистов. Я много видел хирургов-пластиков,
Юля лучшая. Она сделала все правильно, красиво, тебе будет с этим лицом легко
жить. Ты только полюби его всей душой, как будто оно твое родное. Когда придешь
к Юле рубцы убирать, передай ей от нас большой привет.
Шашлык получился отменный, потом пили кофе и коньяк. Когда
прощались, Сергею стало грустно. Он вдруг понял, что прощается с Катей и
Гамлетом Рубеновичем навсегда. Оглянувшись из темноты аллеи, он увидел, как они
стоят на крыльце докторского коттеджа, обнявшись.
Последнюю ночь он не спал, просматривал копию старого
уголовного дела. Он знал, что потом времени на это уже не будет. Убийство
Демидовой Марии Артуровны и личность человека, обвиненного в этом убийстве,
интересовали его все больше.
Свидетельские показания читались как главы романа. Маша
Демидова представала в них настоящей роковой героиней. Когда она училась в
десятом классе, из-за нее пытался покончить с собой мальчик-одноклассник. К
счастью, спасли. В институте вокруг нее постоянно бушевали страсти. Была
какая-то темная история с молодым преподавателем физкультуры. Подруга убитой
поведала следователю, что Маша так вскружила голову физкультурнику, что бедняга
бросил жену с маленьким ребенком, а жена поспешила накатать слезное письмо в
горком партии. Последовало закрытое заседание партбюро института и
физкультурнику пришлось уволиться из престижного вуза по собственному желанию.
Маша умела сводить с ума, доводить человека до белого
каления, а потом тихо отступала в сторонку и наблюдала, как очередной
влюбленный делает глупости.
