Вот только закончить полуэльфу не дали. Сильный удар в плечо бросил его на снег, в следующую секунду кто-то с размаху наступил каблуком на руку — юноша едва не взвыл от боли, когда хрустнула, переламываясь, кость. Он рванулся перекатом в сторону, избегая очередного удара, но все же не успел увернуться — окованный железом носок тяжелого сапога вскользь проехался по виску.
Сознание, как ни странно, Анжей не потерял, но вызванная вспышкой разбуженного порока сила бесследно схлынула. Перед глазами все плыло, боль в сломанной руке не позволяла сосредоточиться. Полуэльф кое-как приподнялся на здоровом локте, пытаясь понять, что происходит.
Лэрта бежала так, как никогда еще не бегала. Ей было мучительно стыдно за то, что она бросила ла Церретов и Анжея на поле боя, но девушка прекрасно понимала, что от нее было бы больше помех, чем пользы. Она практически не умела сражаться — ну, разве что могла бы защититься от одного-двух пьяных отморозков, да и то — не факт. Зато Лэрта знала, откуда здесь взялись керзитовцы. И раз они были здесь — значит, здесь же должны были находиться и те, с кем они воевали.
Хотя бы один ashelt из Aen'giddealle просто обязан был найтись! И дай Магнус, чтобы она успела!
Целительнице повезло. Она не знала, где и как искать, и просто бросилась в первый же попавшийся крохотный переулочек, оканчивающийся, казалось бы, тупиком. Она ударилась всем телом в гранит, отчаянно забарабанила кулаками.
— Реилле! Жаэнсса, реилле!
Через мгновение гранит поддался под ее руками, и девушка провалилась во мрак. Миг падения — и ее подхватили сильные, мозолистые ладони.
— Laerta? — удивленно произнес почти седой полуэльф, глядя на нее. — Как ты здесь оказалась?
— Мои друзья, там, у Zendarr-haen! — воскликнула целительница, умоляюще глядя на полуэльфа. Он казался смутно знакомым, Лэрта даже припомнила его имя — Хайларн. — На них напали люди Керзита!
— Прости, Лань, мы не защищаем людей, — грустно покачал головой Хайларн. — Если бы в беде оказалась ты — любой вступился бы, но ты в безопасности, а они… мы не защищаем людей.
— Они приняли бой, чтобы я могла уйти! — выкрикнула девушка, вырываясь из лап подхватившего ее орка. — И они не все люди! Один из них — полуэльф!
— Но остальные-то люди, — колебался глава ашелта.
— О чем ты говоришь, Хайларн? — холодно прозвучал еще один голос, и в слабо освещенный круг ступил высокий статный эльф с серебряными волосами. Его Лэрта узнала сразу — кровь Хлада, пусть даже и разбавленная, бросалась в глаза. — Перед тобой стоит женщина, спасшая жизнь нашему брату. Она просит тебя о помощи, просит помочь ее друзьям в бою с теми, кто является нашим исконным и кровным врагом. И ты смеешь колебаться?
— Но это закон! Мы не защищаем людей!
— Сейчас закон Aen'giddealle олицетворяю я, — холодно оборвал полуэльфа сын Серебряного. — Ashelt, laen hha!
23
Обратный путь по ледяной тропе оказался куда как проще. Если говорить честно, то тропа перестала быть ледяной — Тэйнара больше не ограничивала необходимость скрываться от кого-либо — он попросту обратил лед в воду, и быстро преодолел узкий карниз над бездной, пока оставшиеся на камнях капли на ночном холоде не застыли вновь.
Больше всего плетущего беспокоил его конь — добраться отсюда до Ан'гидеаля пешком не представлялось возможным. Однако ему повезло — гнедой стоял там, где Тэйнар его оставил, живой и невредимый, хотя и явно недовольный таким долгим отсутствием хозяина.
Светловолосый освободил повод, перекинул его на конскую шею, и вскочил в седло. Ему очень хотелось успеть в город хотя бы к рассвету.
Молодой жеребец шел ходкой, быстрой рысью, всадника слегка покачивало в седле. В какой-то момент Тэйнар вообще едва не уснул — насланный кем-то неизвестный сон не принес отдыха, скорее, наоборот — с самого момента пробуждения плетущий чувствовал себя так, будто бы сутки переносил по камешку горный хребет.
В очередной раз вздрогнув в момент пробуждения от краткого, длившегося едва ли секунд пять, сна, мужчина зло сощурился.
— Нет, так не пойдет, — пробормотал он, вытаскивая из рукава нож и при помощи короткого ремня закрепил лезвие так, чтобы при расслаблении кисти кончик ножа колол его в запястье — не до крови, но достаточно ощутимо, чтобы не засыпать. Закончив, плетущий злорадно усмехнулся, и послал коня рысью.
После четвертого болезненного укола спать телу расхотелось совершенно — уж больно быстро и неприятно сон заканчивался. Однако нож Тэйнар отвязывать не стал — мало ли, организм снова раскапризничается? Он всегда относился к своему телу исключительно как к инструменту — сложному, хрупкому, незаменимому, но обязанному слушаться его приказов беспрекословно.
По темно-синему небу яркими узорами рассыпались созвездия. Дорогу освещала огромная, совершенно круглая, сырно-желтая луна. При мысли о сыре противно засосало под ложечкой — плетущий так и не доел свой «пирог» с олениной, отвлекшись на незавершенное гадание.
«Что же такого могла увидеть полусумасшедшая отшельница-шаманка?» — задумался Тэйнар. Смерть? Судя по крикам, вполне возможно, но разве это повод впадать в такую панику? Могла бы и сказать. Или какой-нибудь Апокалипсис, конец мира? Она сказала «есть вещи, которые просто нельзя знать живущим — только не зная, они смогут изменить». В принципе, вполне возможно. Знать бы, кого гадалка увидела на костях? Кто и что может изменить? О ком шла речь?
Гадание на костях, сопровождаемое плясками, воскурениями трав, завариванием особых сборов, напевными заклятиями, и многим другим — это очень сложный, многоступенчатый, и совершенно непредсказуемый ритуал. И если всю подготовку провести еще сравнительно легко, надо только уметь обращаться с соответствующими силами, и знать порядок пляски-воскурения-заваривания и прочего, то вот прочесть то, что особым образом подготовленные кости решат сообщить гадателю — это уже искусство. Шами-ни, безусловно, этим искусством владела.
Что могло напугать шаманку до сумасшедшей истерики?
Тэйнар никак не мог найти ответа на этот вопрос. Гадатели — люди с крепкими нервами, иначе им никак. Бросая кости, никогда точно не знаешь, на чей вопрос и как подробно они ответят. Иногда спросит кто: кого родит моя жена, мальчика, девочку, или, может, двойню? А кости ответят: твое княжество падет через двадцать лет, всю твою семью вырежут, а тебя самого скормят голодным псам. Казалось бы, как это связано с вопросом о нерожденном еще ребенке? А как угодно. Например, родится мальчик, подрастет, станет совершеннолетним, и так сложится его судьба, что он убьет на дуэли единственного сына князя-соседа. А у этого соседа воинов в четыре раза больше, чем у тебя. Сосед решит отомстить — и окажешься брошен собакам. А все потому, что мальчик родился. Именно потому гадатели никогда не дают клиентам советов. Результат гадания расскажут, скорее всего, но советовать — увольте. Брать на себя ответственность за результат выбора — сомнительное удовольствие.
