Если твой муж был эльф, то ты, возможно, знаешь про этот любимый у населяющих прибрежную полосу эльфов вид развлечений. Или он жил в самом лесу до изгнания? Ладно, тогда расскажу про это. Суть в следующем: на грифона цепляется особого вида упряжь, всадник на него садится, грифон взлетает как можно выше — а потом складывает крылья, и с высоты летит головой вниз в воду. Чем больше высота, и чем дольше всадник с грифоном продержатся под водой, тем выше их мастерство. Это основа. Более опытные всадники и грифоны делают красивые фигуры в воздухе, пируэты и сальто, и так далее, или заходят в воду по сложной траектории — много вариантов.
В общем, я сидел и наблюдал за ныряльщиками. Неожиданно один из них притормозил, и направился в мою сторону. Величественный грифон сложил крылья, опустившись на песок в тридцати футах от меня, и с его спины мне улыбнулся эльф. Типичный лесной эльф, пожалуй, слишком старый для подобной забавы — ему было за пятьсот, я умею это определять, а нырянием обычно занимались эльфы помоложе, лет до двухсот, более старшим это просто надоедает. Но в тот момент мне было все равно. Передо мной была моя ожившая мечта — и какая разница, что мечте было от роду несколько дней?
Он подошел, заговорил со мной. Осторожно расспрашивал, кто я и откуда. Я отвечал, сперва сдержанно и осторожно — я боялся, что он решит отвести меня к отцу или тоже прочтет очередную нотацию про то, как я должен беречь свое хрупкое здоровье. А потом почему-то разговорился, начал жаловаться на отца, на постоянные запреты, на бесконечных лекарей и целителей, на то, что мне ничего нельзя… Он долго слушал, потом вдруг посмотрел на меня хитро, и спросил, хочу ли я нырнуть на грифоне. Конечно же, я хотел!
Буквально за минуту я разделся, он посадил меня перед собой на седло, закрепил специальным ремнем, и мы взлетели. Боги, как же это было прекрасно! Ветер, бьющий в лицо и остужающий разгоряченную азартом и некоторым страхом кожу, солоноватый привкус от брызг на губах, сильные руки эльфа, надежно поддерживающие меня за плечи, грифоньи крылья, мощно бьющие по воздуху…
А потом мы нырнули. Было мокро, и немного холодно, но грифон очень быстро вынырнул, и мы вернулись на берег. Эльф обтер меня огромным толстым полотенцем, и дал хлебнуть каких-то заваренных трав, еще горячих, и очень вкусных — я моментально согрелся. Тогда эльф спросил, хочу ли я попробовать сам нырнуть с грифоном, без него. Мне стало очень страшно, и я чуть было не отказался, но потом заметил хитрые искорки в глазах эльфа, и гордо сказал, что хочу. Тогда он снова посадил меня на грифона, пошептав что-то ему на ухо, показал мне, как и за что держаться, и грифон взлетел. Я не знал, как им управлять, но это не понадобилось, ведь он сам знал, что делать.
После первого же прыжка весь мой страх улетучился. Я орал от счастья, и просил грифона нырять снова и снова. После пятого прыжка он все же вынес меня на берег, эльф снова обтер меня, и напоил своими травами, и я, одевшись, побежал домой. Отлучки моей, по счастью, не заметили.
Через пару дней я снова сбежал от отца и пришел на берег. Эльф был там, он сразу меня заметил, и мы снова ныряли, сперва вместе, а потом только я с грифоном. И что интересно — я не заболел, со мной ничего не случилось, и я просто замечательно себя чувствовал, причем чем чаще я сбегал к эльфу и грифону нырять, тем лучше мне становилось! Отец списывал все на целебное действие olioroern k'enri, я согласно кивал, и снова сбегал нырять.
А потом случилась катастрофа. Отец меня хватился, когда я был на море, и пошел искать меня на побережье. И, разумеется, увидел, чем я занимаюсь…
Скандал был страшный. Отец вызвал моего друга-эльфа на дуэль, и даже ранил его — но потом эльф обезоружил его, и отцу, к моей великой радости, пришлось сдаться. Я пытался убедить отца в том, что мне стало лучше от прыжков, но он орал, что я хочу оставить его совсем одного, что у него никого, кроме меня, нет, и что у меня слишком слабое здоровье, чтобы даже просто купаться, не то, что заниматься этим страшно опасным нырянием.
На следующий день мы уехали с побережья, и я больше никогда не был на море.
Но когда мы уезжали, мне удалось опять сбежать, причем на этот раз в открытую не пытаясь сделать так, чтобы мое исчезновение осталось незамеченным. Я пошел на побережье — эльф был там, правда, без грифона. Он подошел ко мне, молча постоял рядом. Мы молчали и смотрели на волны. Тут прибежал отец, сразу схватился за шпагу, но эльф сказал ему что-то по-эльфийски, а я тогда эльфийского еще не знал. Отец ответил ему очень резко и грубо, и тоже по-эльфийски. Они говорили, точнее, орали друг на друга минут пять, потом эльф резко отвернулся от моего отца, подошел ко мне, и сказал, что я еще смогу жить по-настоящему, а не под присмотром, только надо быть сильным — не столько телом, сколько духом. Отец попытался ему еще что-то сказать, но эльф шагнул к нему, бросил что-то вроде: «своими запретами и лекарями, и хранением в коробочке с ватой, вы собственноручно убиваете вашего сына», и ударил отца по лицу так сильно, что тот упал, и еще минут пять не мог подняться, у него ужасно кружилась голова. Эльф последний раз улыбнулся мне, и ушел. Отец потом страшно его ругал, называл убийцей и еще почему-то растлителем малолетних — я тогда не знал, что это означает, а спрашивать не хотел. Я вообще с отцом говорить не хотел.
Потом мы ехали в карете прочь от моря, и я всей душой ненавидел этот несправедливый мир — кроме эльфа и его грифона конечно.
— …вот так я и мечтал, что хорошо бы быть властелином мира — тогда я смогу нырять сколько угодно, и никто мне не сможет этого запретить… Не надо мне сочувствовать, пожалуйста, я очень этого не люблю.
— Извини. Знаешь, а такие, как ты — это большая редкость, — задумчиво проговорила Эллири. — Ты ведь на самом деле очень сильный. Просто не телом, а духом.
— Если бы я был сильный духом, я бы не подвел так Тэйнара и остальных, я бы смог сопротивляться этой гадкой Грани! — воскликнул юноша.
— Ты же сам говорил, что пороков у тебя шесть. Значит, всем остальным ты успешно сопротивляешься, не так ли?
— Я не знаю, какие они у меня. Может, и сопротивляюсь…
— Можно попробовать выяснить. Ты знаешь список из пятнадцати пороков?
— Да, — Анжей принялся перечислять. — Алчность, чревоугодие леность, себялюбие, гордыня, уныние, гневливость, лживость, сладострастие, подлость, жадность, лицемерие, равнодушие, зависть, и жестокость.
Эллири подумала пару минут.
— Вот что. Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь честно отвечать. Вопросы могут быть неудобными и бестактными, но придется потерпеть, если ты хочешь узнать, чего тебе следует от себя ждать. Согласен? — полуэльф кивнул. — Тогда начнем. У тебя много было любовниц или, прости, любовников?
Юноша вспыхнул до корней волос.
— Одна была… — пробормотал он.
— А желания с кем-нибудь, гм, переспать — когда в последний раз было?
Покраснев еще сильнее, он кое-как выдавил:
— Да никогда не было… у меня не сильно удачный первый опыт…
