Они беспрепятственно миновали линию костров и побежали, почти не таясь. Ари двигался справа от Рика — шагах в десяти, вахмистр едва различал его силуэт. Странные ботинки ари, в отличие от сапог Рика, ступали почти неслышно. Темная гребенка леса вырастала на глазах и скоро заняла полнеба. Рик собрался облегченно вздохнуть, но тут впереди отчетливо клацнул металл.
— Стой! Кто идет?
Рик замер.
Попались глупо! Сообразить, что очхи выставят часового у леса, следовало раньше. Он думал, у Союза не найдется храбрых солдат маячить у опушки, но такой нашелся. Своих командиров очхи боятся больше, чем веев.
— Стой! Стрелять буду! — крикнул солдат, и Рик рухнул на землю.
Вспышка выстрела ослепила его, над головой прожужжала картечь. Затвор «скорпиона» смачно клацнул, выбросив гильзу, и дослал в ствол новый патрон.
«Все!» — подумал Рик.
При вспышке выстрела очхи разглядел его. Во второй раз не промахнется. Ответить Рик не успеет — ружье за спиной.
«Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешного!» — подумал Рик, закрывая глаза.
Впереди раздался глухой удар, затем шум падающего тела.
— Рик! — послышался знакомый голос. — Это Илья! Ты живой?
— Да! — ответил Рик, вскакивая.
Когда он подбежал, Илья снимал с недвижимого очхи патронташ и штык-нож. Получалось это у него на удивление споро.
— Держи! — Илья сунул Рику «скорпион».
Хотя обстановка совершенно к этому не располагала, Рик едва не задохнулся от радости.
— Чем ты его? — спросил, глядя на труп.
— Этим! — Илья показал самодельный кистень и вытряхнул из него камень. После чего сунул носок в карман. — У тебя сохранился?
Рик достал самодельный кистень. С ним Илья проделал ту же процедуру.
— Запасная пара! — пояснил. — Другой нет.
«Труп» у их ног замычал и пошевелился.
— Добью! — сказал Рик, доставая нож.
— Брось! — остановил Илья. — Не опасен. Надо спешить!
— Теперь не догонят! — возразил Рик, но нож спрятал.
* * *
— Все? — спросил Ливенцов, закрывая блокнот.
— Так точно! — доложил Рик.
— Вспомнишь еще что, сообщи.
— Слушаюсь, господин есаул!
— Да не тянись ты, вахмистр, — сказал Ливенцов. — Не в строю. Где поместим гостя?
— Если не возражаете, — Рик облизал губы, — у меня.
— Понравился?
Рик кивнул.
— Приятный человек, — согласился есаул. — Забирай! Но с одним условием, — Ливенцов поднял палец, — будешь приглядывать. Внимательно! Что говорит, как себя ведет, чем интересуется.
— Вы думаете?..
— Думать — моя обязанность, вахмистр! Приказ ясен?
— Так точно! — щелкнул каблуками Рик.
Ливенцов позвонил в колокольчик.
— Пригласи задержанного! — велел заглянувшему вестовому.
Появившийся вскоре Илья положил на стол начальника листок бумаги.
— Вы немногословны, — заметил Ливенцов, пробежав глазами текст.
— Отвык писать от руки, — сказал Илья. — Тем более карандашом.
— Попросили бы перо…
— Его я сроду не держал. В кино видел, но, как этим пишут, не представляю. Если б клавиатура…
— Ладно, — сказал Ливенцов. — На сегодня достаточно. Отдыхайте.
Когда вахмистр с ари ушли, есаул снял трубку телефона.
— Петроград! — бросил в микрофон.
Дождавшись ответа телефониста, Ливенцов продиктовал номер и стал ждать.
— У аппарата! — раздалось в наушнике.
— Здравия желаю, господин подполковник! — отчеканил есаул.
— Это ты, Гордей? — На другом конце зевнули. — Не надоело еще? Может, по стойке «смирно» стоишь?
— В соответствии с уставом внутренней службы, — сказал Ливенцов, улыбаясь в усы, — подчиненный приветствует начальника пожеланием ему здравия и обращается по титулу, а за неимением такового — по званию…
— Брось! — прервали на другом конце провода. — Устав я читал. Что у тебя?
— Проходчик.
— Объявился! — Голос подполковника зазвенел радостью. — Иван Павлович?
— Другой.
— Вот как… — Собеседник мгновение помолчал. — Что с Ненашевым?
— Умер, если верить заявлению нового.
— А этот кто?
— Дальний родственник и наследник.
— Он посвящен в дело?
— Нет.
— Как он обнаружил проход?
— Утверждает, что случайно.
— Гм! — сказал собеседник.
— Вот и я так думаю! — сказал Ливенцов.
— Как он оказался у тебя?
— Тертышкин привел.
— Рик? — изумился собеседник. — Почему он? Мы же условились: за проходчиком его не посылать!
— Я не питал надежды увидеть Ненашева — год скоро, как сгинул. Когда в последний раз прощались, выглядел плохо. Тертышкин — лучший дозорный в отряде, а Союз в последнее время зашевелился. Вот я и подумал…
— Не верь после этого в судьбу… — вздохнул подполковник. — Вдруг это не случайность?
— Хочу заметить, Яков Сильвестрович, — голос Ливенцова стал строгим, — всякий сговор с вахмистром я исключаю!
— Я тоже, — успокоил подполковник. — Я о другом. Как они встретились?
— Вахмистр заметил незнакомца в долине. Там почему-то оказался и полувзвод Союза, который перехватил проходчика. Он, однако, сумел отбиться, после чего сбежал с помощью вахмистра. Они спрятались от погони в пещере, дождались ночи. Очхи выставили заслон, но они сумели прорваться и к полудню добрались до станицы. Убили или ранили нескольких очхи, принесли трофейное оружие.
— Красота! Тертышкин романов, часом, не пишет?
— Не замечал. Вахмистру я верю.
— А проходчику?
— Ну… — замялся Ливенцов.
— Так! — отозвался собеседник. — Поподробнее!
— Он молод, образован, хорошо развит физически. Со слов Тертышкина, великолепно владеет оружием и знает приемы рукопашного боя. Вахмистр считает, что обязан ему жизнью.
— Что говорит сам проходчик?
— Утверждает, что служил в Российской армии — в общей сложности семь лет. Принимал участие в боевых действиях. Вышел в отставку в чине прапорщика, получив диплом юриста.
— Логично. Что тебя смущает?
— Как изволили заметить, слишком красиво. Ранее в долине не замечалось так много очхи. А тут как по заказу! К тому же, как утверждает вахмистр, они явно кого-то ждали.
