— Это вы выдернули меня из прошлого? — прервал Крайнев.
— Мы! — подтвердил Дюжий.
— Зачем?
— Две причины. Во-первых, установка позволяет вести хронометраж времени, проведенного исследователем в прошлом. По нашим данным, в Городе закончился март. В этом месяце исчез мой отец. Во-вторых, эксплуатация прибора стоит больших денег. Это затратно — держать человека в прошлом и в постоянной готовности к возвращению. Установка потребляет электроэнергию, как средних размеров завод, в дом пришлось прокладывать дополнительный кабель. Было предложение отключать ее на ночь, но кто мог поручиться, что вам не понадобится убежать к себе именно ночью? Разумеется, если б мы договорились с самого начала, расходы удалось бы минимизировать. Но я опасался, что вы, узнав правду, откажетесь. Где и как искать другого человека?
Крайнев хмыкнул.
— Последний вопрос! — поднял руки Дюжий. — Что с моим отцом?
— Интендант третьего ранга Брагин погиб, — медленно сказал Крайнев. — 2 августа 1941 года. Нарвался на немецкий патруль. Похоронен на кладбище деревни Долгий Мох.
— Этого не может быть!
— Сам хоронил. Могила в центре кладбища.
В глазах Дюжего плескалось недоверие. Крайнев встал и принес из зала планшет Брагина и удостоверение личности.
— Вещи вашего отца.
Дюжий развернул удостоверение и некоторое время внимательно изучал его.
— Все равно не верю, — сказал, откладывая документ. — А как же партизанский отряд? Операция по спасению евреев, разгром карателей, захват Города?
— Это сделал другой человек. 2 августа он случайно оказался рядом с Брагиным. У него не было документов, поэтому взял удостоверение погибшего, заодно — и его имя.
По лицу Дюжего побежали пятна. Он часто задышал, затем побелел.
— Это вы! — забормотал он. — Я сам создал легенду… Надо было сразу спросить… Потратил столько денег! Зачем? Ничего бы не было! Я поступил бы на юридический…
— Жалеете о пенсии отставного прокурора?
Глаза Дюжего стали бешеными.
— Не вам судить! — Он встал.
— Ваш отец был смелым человеком, — сказал Крайнев. — Будучи раненным, велел везти себя к полевому складу боеприпасов, собираясь его взорвать. Не его вина, что нарвался на немецкий патруль. Он заслужил орден и добрую память.
Дюжий не ответил.
— Мне надо обратно! — сказал Крайнев.
— Нет! — отрезал Дюжий. — Проект закрыт. Я не намерен финансировать то, что мне без нужды.
— Там бой! Гибнут люди…
— Это их судьба… Все, Виктор Иванович, конец. Экстрим завершился. Позабавились, глотнули адреналина, отвели душу… После тихого офиса в Москве приятно побегать, пострелять с теплой мыслью, что за Родину… Очнитесь! Здесь своя война. Давно смотрели телевизор? Мировой финансовый кризис в разгаре! У банка проблемы с ликвидностью, сокращаем расходы, где только можем, а я буду тратить деньги на ваши забавы?
Дюжий повернулся и пошел к дверям.
— Степан Савельевич! — окликнул Крайнев.
Дюжев с неудовольствием повернулся.
— Ваша установка может направить человека в будущее?
— Только на день, — пожал плечами Дюжий. — В начале проекта я задавал изобретателю этот вопрос. Он говорил что-то об устойчивых и еще не сформировавшихся хрональных полях.
— День в условиях кризиса — это очень много! — сказал Крайнев. — Человек, у которого мозг генерирует поле, совпадающее по частоте с полем установки, может добыть уникальные сведения. Желательно, чтоб он хорошо разбирался в финансах, еще лучше — работал в банке. Он проникает в будущее, считывает и анализирует финансовую информацию: курсы валют, процентные ставки, фондовые индексы, новости о банкротствах и слияниях… И так каждый день.
— Черт! — Дюжий вернулся и снова сел в кресло. — Вам действительно нужно обратно?
— С этими людьми я делил хлеб и кров, мы вместе воевали и хоронили погибших. Я не могу уйти просто так.
— Чего хотите?
— Завершить дела и попрощаться.
— Двух дней хватит?
— Вполне.
— Договорились!
— Это не все. У меня там жена. Я хочу ее привезти.
— Виктор! — Дюжий накрыл своей ладонью руку Крайнева. — Я все понимаю. Первая половина двадцатого века, не испорченные цивилизацией девушки, девственность — норма, а не исключение, чистые, искренние чувства. Хищниц, которые пасут богатых женихов, нет в помине… Однако глянем трезво. В нашем времени появится человек из другого мира. Ей здесь понравится? Отношения между людьми, окружающая среда, темп жизни — все другое. Телевизоры, компьютеры, сотовые телефоны…
— Привыкнет.
— Не уверен. Как ты думаешь ее легализовать? Нужны документы. Не только паспорт; но свидетельство о рождении, документ об образовании…
— Это вопрос денег.
— За деньги ты купишь фальшивки, которые рано или поздно распознают. Что потом? Депортация? Назад в сорок второй?
— Добудем подлинные документы.
— Не с твоими связями. Ладно, предположим, получится. Сколько ей лет?
— Восемнадцать.
— Ребенок! Ты уверен в ее чувствах? Она сумеет сохранить их после всего, что на нее обрушится? Кого она полюбила? Командира партизанского отряда, героя войны. Здесь превратится в жену скучного банковского служащего, человека со странными для первой половины двадцатого века интересами и пристрастиями. С кем ей поговорить, отвести душу? Ни родных, ни друзей… Начнется разлад, кончится тем, что ты ее бросишь. Что тогда?
Крайнев не ответил.
— Не хотел говорить, но раз коснулось… Думаешь, в нашем времени нет чистых, порядочных, искренних женщин? Напрасно. Их мало, но они есть. Одну ты знаешь.
Крайнев поднял взгляд.
— Это Ольга, — сказал Дюжий. — Я не прав?
— Прав.
— Что между вами произошло?
Крайнев не ответил.
— Не говори, если не хочешь, — согласился Дюжий. — Ты ей нравишься. Даже больше, чем просто нравишься. Она не говорит, но я вижу. У меня единственная дочь, Виктор, и единственная наследница. Понятно? Я хочу, чтоб она была счастлива.
Крайнев молчал.
— Ольга говорила, что тебя не интересуют деньги! — вздохнул Дюжев. — Я, признаться, не верил. Тем хуже, я начинаю сомневаться в выборе. Бизнесмен не отказывается от выгодной сделки из-за личных чувств. Подумай: лучшей жены тебе не найти! Красивая, умная, любящая, добрая… Я прожил жизнь и знаю, что говорю…
— Можно нетактичный вопрос? — сказал Крайнев.
— Пожалуйста! — согласился Дюжий.
