— В сторону! — закричал Семен.
Крайнев и Давид метнулись вбок, в этот момент ударил выстрел. В ушах Крайнева зазвенело, он затряс головой и оглянулся.
По дороге больше никто не бежал. Зато на земле грудами лежали убитые, ползали, пытались встать десятки раненых карателей. Поставленный на «картечь» снаряд взорвался в двадцати шагах от пушки, прямо перед теми, кто бежал впереди, разметав их тела по обочине. Остальные получили стальные шарики. Крайнев снял с плеча карабин, загнал патрон в ствол. Подбежали бойцы Давида и Семен с «маузером». Они двинулись вниз цепью, стреляя в каждого, кто еще шевелился, шли как посланники богини мести, решительные и неумолимые. Крайнев переступал тела убитых, будто мешки с мусором, останавливаясь, только чтоб загнать в магазин новую обойму. Внезапно кто-то схватил его за сапог.
— Господин Кернер! Господин Кернер!
Это был Ланге. Растрепанный, извалявшийся в снегу и земле, но живой и невредимый.
— Кернер, вы цивилизованный человек! Я сдаюсь! Не стреляйте!..
Крайнев попытался вырвать сапог, но Ланге вцепился в него намертво. Магазин карабина Крайнева был пуст, он шарил по карманам в поисках обоймы, а Ланге внизу ныл и ныл. Крайнев растерянно закрутил головой. Давид поймал его взгляд и в два прыжка оказался рядом. Молча ткнул Ланге плоским штыком. Оберштурмфюрер завыл, отпустил сапог Крайнева и схватил ствол «СВТ». Давид тащил винтовку к себе, Ланге не отпускал, причитая, как баба. Не в силах это больше переносить, Крайнев ударил эсэсовца прикладом по голове. Тот обмяк. Давид поудобнее перехватил «СВТ» и пришпилил оберштурмфюрера к земле.
Впереди послышались крики. Навстречу бежали подоспевшие бойцы Саломатина. Сам комбат, опередив всех шагов на пять, подлетел и облапил Крайнева.
— Савелий! Умница! Герой! Мы разбили их! Роту! Всех! Никто не ушел!..
Оставив Крайнева, Саломатин бросился обнимать Семена и Давида. Крайнев отошел в сторонку, присел на корточки и достал из кармана трубку. Руки у него тряслись, табак просыпался и никак не попадал в чубук. Подошедший Семен молча сунул прикуренную самокрутку. Крайнев затянулся. Подбежавшие бойцы Саломатина завершали дело: добивали раненых, собирали оружие, стаскивали с убитых сапоги и шинели.
— Стой! — внезапно скомандовал Крайнев.
Бойцы недоуменно стали поворачиваться к нему.
— Ты чего? — подскочил Саломатин.
— Прекращай мародерство! Мы не закончили.
Саломатин смотрел недоуменно.
— Завтра комендант Города вызовет другую роту. У нас не хватит сил бить их снова и снова. Надо брать Город. Немедленно! Чтоб и позвонить было некому…
В глазах комбата замелькали огоньки.
— Ай, молодца! Люблю!
Хлопнув Крайнева по плечу, Саломатин побежал распоряжаться. По его команде бойцы быстро очистили дорогу от трупов, стащив их на обочины. Партизаны снимали с убитых карателей сапоги, шинели и шапки, мгновенно переодевались. Обнаружили нескольких притворявшихся мертвыми карателей. Те бросались на колени, моля о пощаде. Некоторые говорили по-русски, крестились. Пощады не было. Бойцы — особенно те, что побывали во Вдовске, безжалостно забивали карателей прикладами или протыкали штыками. Крайнев и Саломатин не мешали, да и не стоило сейчас мешать…
Управляться на поле боя Саломатин оставил Седых. Гигант получил пулю в правую руку, вояка из него теперь был никакой, поэтому сержант, хотя и рвался в бой (видно было по лицу), согласно кивнул. По полю сновали конные сани, санитарные и просто деревенские, помогавшие врачам. Крайнев мельком увидел Настю, бинтовавшую голову раненого бойца. Она повернулась, почувствовав его взгляд, и радостно улыбнулась. Он помахал руками, показывая, что не ранен, она понятливо закивала. На том свидание кончилось. Время поджимало. Из пяти машин, застывших у моста, две оказались исправными. Шрапнель и пули посекли тент и зацепили кабины, но моторы и колеса были в порядке. Разбитые «маны» столкнули с насыпи, уцелевшие с трудом, но развернули на узкой дороге, после чего покатили обратно в Город. По пути захватили Семена с его трехдюймовкой. Пушку прицепили к крюку последней машины. В бою отряд Саломатина потерял треть бойцов — большей частью ранеными, но зато оружия оказалось в достатке. В кузова свалили десяток «МГ», винтовки, гранаты, ящики с патронами. Саломатин и Крайнев специально перебрались под тенты, показывали бойцам, как пользоваться трофеями.
У них не было конкретного плана, как и времени его составлять. По ходу определились, что первый грузовик под командой Саломатина займется постами вокруг Города, Крайнев и Семен — казармой. Поскольку враги были одеты точно в такие же шинели, следовало пометить своих. Саломатин первым стащил с себя нательную рубаху, разорвал на белые полоски для рукавов. Его примеру последовали несколько бойцов. В прорехи тента задувал ледяной ветер, но никому не было холодно: лица у людей горели от недавно завершившегося боя и мыслей о предстоящем. После того как порядок действий был определен, колонна ненадолго остановилась. Нашедшимся в грузовике топором свалили столб телефонной связи, обрубили провода, отряд разделился на две группы, Крайнев и Саломатин сели в кабины своих грузовиков.
Они ворвались в Город с ходу. Передовой грузовик притормозил у поста, где ефрейтор с двумя солдатами даже не подумали поднять оружие — машины были свои, в кабине сидели люди в немецкой форме. Спустя мгновение немцы поняли, что форма не всегда соответствует содержанию: Саломатин, сидевший за рулем, распахнул дверцу и ударил в упор из «шмайсера»… Передовой грузовик умчался уничтожать другие посты, а Крайнев покатил к центральной площади. Часовые, охранявшие комендатуру и вход в казарму, тоже ничего не успели понять. Грузовик остановился прямо посреди площади, из него посыпались люди в немецких шинелях, беря их на прицел. Стукнули выстрелы — и охраны не стало. Крайнев с Семеном отцепили пушку, развернули ее стволом к казарме, Давид с товарищами подтащили ящик со снарядами…
В Городе осталось мало солдат, но это были немцы, прошедшие Европу, опытные вояки, побывавшие во многих боях. Замешательство длилось недолго. Из окон школы, превращенной в казарму, посыпались стекла, затем застучали выстрелы. К винтовочной дроби присоединился пулемет. На площади негде было укрыться, бойцы стреляли по казарме стоя или с колена, представляя собой хорошую мишень. Крайнев видел, как падают на снег его люди, и скрипел зубами, понимая, что победа дешевой не будет.
Семен наконец справился с прицелом и стал методично класть снаряд за снарядом в окна школы. Первым умолк пулемет, затем стал редеть винтовочный огонь. После пятого выстрела Крайнев скомандовал атаку и сам побежал в цепи. Внезапно сбоку захлопали пистолетные выстрелы. Боец, бежавший слева от Крайнева, упал, будто споткнувшись. Крайнев повернул голову и увидел в окне комендатуры Краузе с пистолетом. Крайнев вскинул карабин и выстрелил. Комендант исчез. Бойцы, обогнавшие командира, уже ворвались в здание школы, сейчас он был им не нужен. Крайнев побежал к комендатуре. Держа карабин на изготовку, он взлетел по лестнице на второй этаж и сапогом вышиб дверь в кабинет коменданта.
