Сигнал с жучка мог поступать в квартиру-студию, набитую
всяким оборудованием. Она находилась на седьмом этаже панельного дома в
соседнем переулке.
Когда группа приехала туда, там уже было полно народа.
Внутрь впустили только Соловьёва. Остальных вежливо попросили подождать во
дворе.
— Это они! — прошептала Ика на ухо Антону. — Они отправили
кого-то из своих людей в психушку и выпотрошили Марка.
Никого из знакомой тройки, красочно описанной Икой и
Антоном, ни дяди Моти, ни Вовы, ни Томы, в студии не оказалось. Дима даже
пожалел, что не довелось ещё раз встретиться с господином Грошевым.
Работали специалисты ФАПСИ. К Соловьёву подошёл маленький
толстый человек с такими большими щеками, что они сдавливали ему ноздри и
наползали на уши. Он показал удостоверение заместителя председателя Комитета по
безопасности Государственной думы и заявил:
— Всё, что содержат носители информации, находящиеся в этом
помещении, является государственной тайной.
— Меня интересует только одна запись. Вероятно, последняя.
На ней может быть снят опасный преступник, серийный убийца.
— Вы сказали «может быть», — маленькие блестящие глазки
ощупали лицо Соловьёва, — значит, абсолютной уверенности у вас нет?
— Просмотрите последние записи. У убийцы лицо замазано
гримом. Это должно напоминать маскировочную коричнево-зелёную окраску, как у
бойца спецназа. Он снят с девочкой, которую убил через несколько дней после их
первой встречи.
Щекастый насупился, помолчал, потом резко развернулся, вышел
в коридор и стал названивать кому-то по мобильному.
Дима наблюдал, как потрошат оборудование порнографа, и думал
о том, что второго скандала по образцу «Вербены» уже точно не случится. Ика
сказала, что из квартиры на Полежаевской вывезли все видеоматериалы, нашли
документы на аренду банковской ячейки, где Марк Хохлов хранил часть дискет.
Багажник машины Грошева набит порнухой. Некий генерал Иван
Поликарпович обеспечил дяде Моте «зелёный коридор». «Вольво» со спецномерами
выехала из пробки на Беговой и спокойно проследовала к месту назначения.
Ика уверяет, что, по крайней мере, двух своих клиентов она
видела по телевизору, когда показывали в новостях заседание Госдумы. Мальчик
Стас рассказывал ей, что однажды узнал своего клиента в чиновном госте
какого-то политического ток-шоу.
Сейчас этот щекастый запрашивает кого-то, можно ли выдать
следователю ГУВД диск, на котором запечатлён маньяк. Наверное, для них это
разумный вариант. Тихо отдать Молоха и забрать всё остальное, включая самого
порнографа. Хорошо ещё, что этот как бы писатель не единственный свидетель.
Молоха-убийцу видел Борис Александрович Родецкий. Но не только он.
Один из охранников казино вспомнил, что в воскресенье, с
девяти тридцати до десяти вечера, на углу возле ограды сквера, стоял
тёмно-синий «Форд-Фокус». Охранник высунулся посмотреть, кто там сигналит. И
даже вспомнил, что сигналы были такие: два коротких, один длинный. Номер
охранник не разглядел, но успел заметить, как из сквера выбежала девочка в
ярко-зелёной куртке, села в машину. «Форд-Фокус» тут же уехал.
На следующий вечер эта, или очень похожая, машина опять
появилась на том же месте, около половины девятого вечера. В казино было
мероприятие, конкурс красоты на звание «Мисс Рулетка». Съезжалось много народу,
тёмно-синий «Форд-Фокус» мешал парковаться, занимал место. Охранник (уже
другой) подошёл и вежливо попросил отъехать. За рулём сидел мужчина лет
пятидесяти или старше, с аккуратной седой бородкой, в чём-то светлом. То ли
плащ, то ли куртка. Мужчина показался охраннику вполне нормальным, спокойным.
Не ругался, не возражал, попросил отогнать машину, которая заперла его, и сразу
отъехал.
Этот, второй охранник, тоже не запомнил номер «Форда». Но
уверял, что мог бы опознать водителя.
«Форд-Фокус» очень распространённая модель. Например, у
майора Завидова точно такая машина. Во дворе, возле дома, где живёт Дима,
паркуется каждый вечер три «Фокуса», из них один тёмно-синий.
Появился щекастый, быстро прошёл мимо Соловьёва, склонился к
парню, который сидел за компьютером, о чём-то пошептался с ним, потом
повернулся к Диме.
— Пожалуйста, выйдите, подождите на лестнице. Мы попробуем
найти этого вашего, в маскировочной окраске.
На площадке Дима закурил, достал мобильный, набрал номер Оли,
услышал механический голос: «Абонент временно недоступен».
В её кабинете никто не брал трубку.
Дима отправил ей сообщение:
«Ты права. Это он, М.М. Изолируй его. Будь осторожна. Скоро
приеду».
Потом отыскал в маленькой записной книжке телефон ординаторской,
узнал, что Ольга Юрьевна сейчас в приёмном отделении, её просили посмотреть
нового больного. Когда вернётся, неизвестно.
— Передайте ей, пожалуйста, что звонил Соловьёв. Попросите,
чтобы она включила свой мобильный.
«Все бесполезно. Раз они здесь, там они уже побывали, —
думал Дима, — сейчас как раз время посещений, вход в клинику свободный.
Персонала не хватает. Нет, если бы что-то случилось, она бы сразу позвонила
мне. Но она сейчас в приёмном отделении, кажется, это другой корпус. Клиника
огромная. Случиться могло что угодно, причём очень тихо, так, что сразу никто
не заметит».
Дверь открылась. Щекастый протянул Диме диск.
— Возьмите. Тут человек с разрисованным лицом и девочка.
Женя Качалова, кажется? Отвратительное зрелище. Желаю удачи.
* * *
Оля неслась через больничный сквер к своему отделению, на
неё оглядывались больные, врачи, посетители, кто-то окликнул, она не ответила,
только махнула рукой, налетела на полного невысокого блондина в чёрной куртке,
чуть не упала. Блондин поддержал её за локоть и вежливо извинился.
По лестнице медленно поднимались две пожилые женщины с
тяжёлыми сумками. Оля промчалась мимо.
— Ольга Юрьевна! Подождите! Можно вас на минуту?
— Потом, позже. Я спешу!
На площадке перед отделением сидела Зинуля. По её спокойной
улыбке Оля поняла, что ничего страшного пока не произошло.
— Ой, не могу, летит, как на пожар, — сказала Зинуля и
покачала головой. — Да сядьте вы, отдышитесь. Все в порядке. Правда, что ли, в
приёмное артиста привезли, с белой горячкой? Ну, как его? Потешный такой,
курносенький. — Она защёлкала пальцами, пытаясь вспомнить фамилию.
— Точно все в порядке? — спросила Оля.
— Точно. Посетителей много, идут, идут, я тут замаялась
впускать, выпускать. О! Вон, опять звонят! — Зинуля встала, открыла дверь.
