— Слушай, он похож на тебя! — закричала она и выхватила
пульт.
— А она — на тебя! — закричал он, подёргиваясь от смеха.
До неё наконец дошло. Она выключила телевизор, вскочила,
побежала в ванную, но тут же вернулась и влепила Марку пощёчину. Он, все ещё
смеясь, схватил её за руки, стиснул запястья, притянул к себе.
— З-зачем? К-как ты мог? Гад! Предатель! — бормотала Ика,
извиваясь, отворачиваясь от его поцелуев.
Но скоро замолчала. И тогда, в первый раз, и потом, он умел
заставить её молчать. Через десять минут она опять почувствовала себя
счастливой бабочкой. А бабочки не издают никаких звуков, только легонько шуршат
крыльями.
На следующий день он отнёс распечатку романа в издательство.
А вечером они вместе с лысым ужинали в дорогом ресторане. Лысого звали Гарик.
Он долго рассыпался в комплиментах, причмокивал и качал головой, разглядывая
Ику.
— Ну, слушай, супер!
Ика сама с удовольствием разглядывала себя в ресторанных
зеркалах, улыбалась, сверкая красивыми зубами, ровными и белоснежными. И
говорила, не заикаясь, спокойно, мягко, как будто пела.
— Что ты хочешь сказать, ну? — Дядя Мотя наклонился к ней
совсем близко, держал за подбородок, заглядывал в глаза, а она всё повторяла:
— Же… Же…
Она многое хотела сказать, но могла произнести лишь первый
слог имени.
Только что ей объяснили, как маньяк убивал Женю. Дядя Мотя
говорил так подробно, словно сам присутствовал при этом. И ещё ей показалось,
что он получает удовольствие от этих подробностей. Он щурился и облизывал губы.
Ика видела ночной лес, слышала близкий гул трассы,
чувствовала руки, которые сдавливают шею, и задыхалась.
Тома принесла ей воды. Вова предложил сигарету. Дядя Мотя
объяснил, что на самом деле они пришли сюда из-за Жени, они хотят найти того
ублюдка, который её убил. Он — маньяк, и не остановится на этом, а милиция его
ни за что не поймает. Полтора года назад он уже убил троих ребят, которые
снимались в порно. Убил точно так же, как Женю.
— Ты понимаешь, как тебе повезло, девочка, что мы появились
здесь раньше милиции? Ты совершеннолетняя, тебя могли бы запросто привлечь сразу
по нескольким статьям. Твоего Марка им ещё искать и искать, а ты — вот она,
готовенькая, им бы только галочку поставить, сама знаешь, в милиции сплошная
коррупция, телевизор смотришь иногда.
Она его почти не слышала. В ушах у неё возник насмешливый
голос Марка: «Может быть, он тебя убьёт, но бить не станет».
Марк сказал это Жене, когда отправлял её к новому клиенту.
Первая их встреча была в квартире-гостинице. Женя потом
говорила, что он какой-то жуткий. Ни фига не может, полнейший импотент, но хуже
его она ещё никого не встречала. Он как будто не человек, а робот.
— Ну и ладно, расслабься, — сказал ей Марк.
Женя не хотела ехать на вторую встречу. Ей было страшно. Тем
более, что этот робот собирался везти её куда-то за город. Но Марк уговорил.
Пообещал, что заплатит в двойном размере.
— Пойми, он хочет именно тебя, и больше никого. Это любовь,
дура! Надо ценить высокие чувства.
Женя в итоге согласилась, но не из-за денег. После того, как
Марк поместил на своём сайте картинки и клипы, где были видны лица, Женя больше
всего на свете боялась, что Марк отправит по электронке какую-нибудь из этих
картинок её папе, или на сайт её школы, или придурку Вазелину, в которого она
почему-то влюбилась, за которого собралась замуж.
Марк в качестве последнего аргумента напомнил ей, что
запросто может сделать это.
Да, Женя встретилась с этим последним клиентом именно вечером
в воскресенье.
Дядя Мотя сказал, что в ночь с воскресенья на понедельник её
нашли в лесу, в двадцати километрах от МКАД.
Ика крепко зажмурилась, глубоко вдохнула, задержала дыхание,
а потом хрипло и чётко произнесла:
— Ж-женя была с ним в к-квартире, где камера. Он есть на
к-кассете, если только Марк не успел з-абрать.
* * *
— Вы увидели Женю Качалову на рекламной картинке порносайта
Марка Молоха, — медленно произнёс следователь, — и вот так, сразу, её узнали?
— Да. То есть нет. Я сначала не поверил своим глазам. Мне
никогда прежде не приходилось сталкиваться с такими вещами. Я имею в виду
детскую порнографию. Я всю жизнь работаю с детьми, учу их русскому языку и
литературе, и мне трудно представить, что детей можно использовать вот так.
Понимаете, это всё равно, что убийство. Они там, на картинках, похожи на
мёртвых, и Женя, моя ученица, маленькая девочка, в этом кошмаре. Компьютер
завис, я что-то не то нажал, и картинка никак не убиралась с экрана. Это, безусловно,
была Женя. Позже я имел возможность убедиться, что не обознался.
Старый учитель старался говорить чётко, излагать только
факты и никому не навязывать своих эмоций. И всё равно не получалось. Он
путался, краснел, покашливал. Соловьёв иногда перебивал его короткими
вопросами.
— Вы не спросили Женю, куда она спешит, кто ждёт её в
машине?
— Нет.
— Почему?
— Я нервничал, у меня начался приступ. Да и не сказала бы
она мне правду, я уверен. Она только повторяла, что я обознался, и тоже очень
нервничала.
У следователя зазвонил телефон. Он извинился, встал, отошёл
к шкафу, коротко тихо поговорил и передал трубку молодому оперативнику.
Толстый майор придвинул свой стул поближе к Борису
Александровичу и спросил:
— Как долго вы потом сидели на лавочке?
— Наверное, около часа или больше. Я боялся встать. Мне было
очень плохо. Думал, упаду по дороге. Но мимо шла какая-то женщина. Она
проводила меня до подъезда.
— Какая-то женщина, — Завидов покачал головой, — имени,
конечно, не знаете.
— Нет. Я хотел спросить, как её зовут, но не решился, мне
было очень плохо.
— Откуда у вас эта заколка?
— Я нашёл её у себя дома, на полке, за книгами.
— Вы живёте один?
— Да. Жена умерла. Сын в Америке.
«Зачем он спрашивает? Они наверняка успели это выяснить. Он,
этот толстый майор, постоянно меня сбивает и путает».
— Борис Александрович, как вы думаете, каким образом к вам
попала эта заколка? — подал голос следователь.
