– Организм т’ларов вырабатывает особый яд нервно-паралитического действия.
– Я шакаи-ар. Чистокровный. Таких, как я, нельзя парализовать. Почти ни один яд на нас не действует. – Он снисходительно усмехнулся.
Вот так – все мои аргументы побоку.
Сразу захотелось врезать ему под дых, чтобы мерзавец сдвинулся с места или меня отпустил.
Или хотя бы перестал так улыбаться.
– Этот – подействует. Уж поверь. – Для усиления эффекта я перешла на наглое «ты». – И будешь лежать на два метра под землей, живой, месяц, два, пока взрослый т’лар не обглодает руки-ноги, а здесь – я ткнула ему в грудь – будут расти личинки. Голодные. Это я умру почти сразу… А ты у нас сильный, – нарочито издевательски протянула я, копируя по памяти голос одного знакомого целителя. – Сумеешь выкормить не одно поколение.
Я говорила быстро, но уверенно, иногда захлебываясь словами, иногда срываясь на шепот. А шакаи-ар стоял и смотрел на меня с нечитаемым выражением глаз. Тикали невидимые часики, таяли эфемерные две минуты безопасности.
Заполошно колотилось сердце.
Кто станет требовать лекцию о т’ларах, когда они совсем рядом? Самоуверенный безумец? Самоубийца?
У меня из горла вырвался всхлип. Я дернулась из железной хватки шакаи-ар отчаянно, зло…
И когда он, похоже, начал все понимать, появился, собственно, предмет обсуждения.
Т’лар. Определенно. Чем еще может могло оказаться двухметровое человекоподобное существо, тощее, угловатое, туго обтянутое толстой шкурой? Полусогнутые задние лапы были почти в полтора раза длиннее передних, на одну из которых он опирался, а другую – приподнял по-собачьи.
Я тоненько застонала от страха. Хватка пальцев шакаи-ар на моей руке ослабла, позволяя отступить на шаг, другой, третий…
«Бежать. Бежать, пока не поздно. Почему ноги не слушаются?»
Существо, казалось, было покрыто шерстью, но я знала, что это пробиваются сквозь кожу ядовитые иглы-щетинки, похожие на еловую хвою.
Еловый мертвец. Да-да-да, именно поэтому.
Я сглотнула и попятилась, разбивая оковы оцепенения.
И тут он прыгнул. Прямо на меня, через голову шакаи-ар, на лету выстреливая «иглами».
От испуга я сумела только присесть и закрыть голову руками, прячась от ядовитых щетинок… И поползти на коленях, куда угодно, только подальше…
Первая партия шипов отскочила от плотной джинсы, заговоренной Элен на прочность. Вторая, выпущенная уже вблизи, застряла в ткани.
Но не пробила.
Боги, у меня, наверное, вся задница, как у ежа… Или у них иглы только на спине… а у меня наоборот…
Под ладонь подвернулся острый сучок, распарывая ее чуть ли не до кости.
Т’лару надоело поливать меня иглами издалека. Следующим прыжком тварь прижала меня к земле.
Сломает шею?
Загрызет?
Мощная лапа опустилась мне на спину и начала медленно вдавливать иглы.
Боги, конечно… Мертвой я ему не нужна. А вот парализованной…
Я всхлипнула. От кислого запаха с примесью смолы мутило. Земля лезла в рот. Будто наяву мерещилась безносая слепая морда, которая склонялась к моему затылку.
Неужели… неужели все закончится сейчас?
От тошнотворной безысходности я завизжала – громко, истерически, рванулась вперед, пытаясь сбросить со спины мерзкую тварь.
Мысли путались.
«Уж лучше бы это был шакаи-ар… Он хотя бы симпатичный… И дались мне эти три попытки… Ясно же, что не смогла бы убежать. И больно бы не было…»
Внезапно раздался мерзкий хруст, и хватка ослабла. Я перекатилась на бок, а т’лар… мне мерещится или у него правда полголовы как ножом срезало?.. Т’лар рванулся за мной, мерзкими лапами цепляясь за волосы и воротник.
И когда шакаи-ар выхватил меня из цепких когтей, воротник остался у твари.
Вместе с кулоном и порванным шнурком.
Вырвавшийся на волю огонь с радостным гулом охватил нежить. Белый, жаркий… дарующий настоящее очищение. «Последнее очищение», как иронизировала мама. Элен…
Шакаи-ар задумчиво посмотрел на шестиметровую воронку. Перевел взгляд на меня.
– Неплохо. Стихия?
В ушах стоял легкий звон.
– Да. В чистом виде.
– Заклинание?
– Амулет. На крайний случай.
Бледные кисти по-хозяйски легли на плечи, заставляя податься вперед. Теперь-то я хорошенько разглядела его лицо. Белый огонь давал достаточно яркого света. Глаза у моего мучителя оказались ярко-синие, с вертикальными зрачками, но не мрачные, а неожиданно теплые, с серебряными искорками-отблесками. Нос – прямым, с едва заметной горбинкой. На тонких губах играла улыбка, и она была вовсе не зловещей… Подначивающей? Провоцирующей?
Голодной?
– А я похож на «крайний случай»? – произнес он медленно, и я почувствовала его дыхание на своих губах.
Сознание «поплыло».
– Н-нет… – Я, кажется, в полной мере осознала смысл выражения: «Пытаться собрать мозги в кучку». – Нет, – в этот раз вышло потверже, – у меня бы не получилось. Вы все время были или слишком далеко, или слишком близко. И вообще…
Он насмешливо посмотрел на меня, приопустив ресницы, слишком пушистые для парня:
– Что – вообще?
– Ну… одно дело – развоплотить духа. Этого, елового… Совсем другое – убить. Все равно кого. К тому же после… – Нейтральные синонимы к словам «пытки», «насилие» и «кровопускание» подбирались плохо. – …после вас я могла бы и выжить.
Шакаи-ар расхохотался. Беззлобно и ужасно обидно.
– Ты сама-то в это веришь? Святая наивность…
Огонь медленно опадал, и мне начинало казаться, что глаза шакаи-ар разгораются потусторонним сиянием. Это был просто оптический эффект, но такой… гипнотизирующий.
Как может нечто столь прекрасное быть опасным?
– Верю, – легко слетело с губ. – Шакаи-ар ведь не всегда убивают. У вас была холодная кожа – признак отсутствия голода. А потом… потом вы вернулись за мной, сражались с т’ларом…
Он расхохотался – опять искренне и открыто, совершенно по-мальчишески.
– Не хотел бросать добычу, – интимно пояснил он, резко оборвав смех. – Особенно такую… аппетитную.
– Аппетитную? – Я изо всех сил боролась с наваждением, но в голове уже появилась приятная легкость. – Ой, на вид о вкусе не судят… не знаете наверняка – лучше тогда не рисковать…
Безумно хотелось щелкнуть его по носу. И совсем он был не страшный, этот шакаи-ар… Немного походил на вампира из комикса… тем более что вампиры тоже кусаются… и тоже глотают кровь… правда, они ее пьют, а не тянут жизнь…
