Нет, все свои резервы он уже исчерпал. Даже дружище Эндрю выложился весь без остатка, сейчас едва сводя концы с концами, на порядок уменьшив свой оборот. Его лавки сейчас были чуть не самыми бедными в сравнении с его конкурентами. Значительно снизился выбор, и как следствие – покупатели стали обходить стороной его лавки, предпочитая им те, где выбор был побогаче. При их последней встрече Андрей обратил внимание на осунувшийся вид друга, но тот стоически переносил трудности и даже пытался бодриться, явно рассчитывая на то, что за этими тяжкими временами придут другие, когда он вновь расправит плечи. Но сейчас было трудно. Очень трудно.
А хуже всего то, что никому нельзя было показывать, насколько сейчас тяжело новому барону нести взваленное им же на себя бремя. Едва люди почувствуют это, и начнется отток населения, а его и без того было мало. Планы были грандиозными, но вот людей, чтобы осуществить все задуманное, пока было недостаточно. И главное, не хватало денег. Их попросту не было.
Тяжко вздохнув, Андрей оставил позади тренирующихся и направил коня в сторону Новака, так как уже неделю не видел своей семьи. Он все время жил здесь, у Кроусмарша, как по праву назывался пока еще не возведенный замок, устроившись в палатке. Впрочем, все время находиться здесь он не мог, потому что постоянно был в разъездах, посещая строящиеся поселки. За ходом дела в Новаке присматривала его жена, да и старостой там был многоопытный и многомудрый Маран, а вот остальные два поселения вызывали его особый интерес.
Обрывистое – не мудрствуя лукаво, он просто дал название поселению по имени речки, на берегу которой то ставилось, возводилось под присмотром Грэга и должно было стать промышленной базой баронства, а потому не могло избежать пристального внимания со стороны Андрея.
Порой, прибыв в поселок, Андрей осматривал все сторонним взглядом и делал замечания по тому или иному поводу, подчас это было связано с переделкой уже сделанного. Просто, взглянув на уже готовое, он вдруг понимал, как можно сделать так, чтобы это работало лучше, а также понимал и то, что деньги были выброшены на ветер, – любая мелочь отзывалась в его голове звоном монет. В такие моменты, когда до Грэга наконец доходило, что именно должно получиться, он с укоризной смотрел на своего сюзерена, словно спрашивая его: где же он раньше-то был? А что на это мог ответить Андрей? Только пожимал плечами и разводил руками. Он знал многое, он знал на порядки больше любого в этом мире, но вот так сразу увидеть все в перспективе не мог, – только когда он уже видел готовое или почти готовое, до него вдруг доходило, как это можно сделать гораздо лучше.
Вызывало его интерес и то, как обстояли дела в Пограничном, как назывался новый поселок неподалеку от баронства Бильгов. Там старостой был назначен один из крестьян, который тоже был его вассалом и пошел, так сказать, на повышение. Там же располагалась часть дружины, из которой сейчас тянул жилы Джеф: ему предстояло надзирать за этим поселением, ну и за землями окрест. Однако, как успел заметить Андрей, дела там шли хорошо, рекомендованный Мараном Бэн вполне справлялся со своими обязанностями, строительство шло споро, земля обрабатывалась, даже на достаточно полноводном ручье заканчивалось возведение общественной водяной мельницы. Хотя большой работы для нее пока и не было, но поработать ей уже в этом году придется, так как зерно было куда дешевле, чем уже готовая мука.
Деньги. Опять деньги. Ему их никогда не хватало в прошлой жизни, и как ни богаче он стал в этом, их не хватало все равно. Интересно, настанет ли когда-нибудь день, когда он прекратит эту проклятую гонку и наконец успокоится? Ведь было же время, когда, казалось, все устаканилось и началась спокойная, размеренная жизнь. Так нет же, появилась на горизонте инквизиция, поход в степь, а потом новая гонка на пределе возможностей и даже далеко за их пределами. Боже, дай только сил.
Анна встретила его, будучи какой-то бледной, смущенной и в то же время сияющей, устремив на мужа любящий взгляд. Увидев жену, он заподозрил что-то неладное. Однако это ничуть не уменьшило его радости при встрече с ней.
Соскочив с коня, он тут же сгреб жену в охапку и крепко поцеловал. Проблемы там или нет, но он искренне был рад встрече, и, судя по ответному поцелую, она тоже. Вот и ладно. Остальное ерунда, переживем. Сейчас, когда она была в его объятиях, всю хандру унесло прочь, словно смыло вешними дождями. Пропади оно все пропадом. Найдет он и деньги, и возможности, да он горы свернет, реки повернет вспять, лишь бы ощущать ее в своих объятиях. Странно, но раньше за ним такого не водилось, хотя свою первую жену он любил искренне. А может, это старость начинает подкрадываться – как ни крути, а пятый десяток начал разменивать, – быть может, Анна – его последняя лебединая песня. Все может быть, но долго размышлять на эту тему он не хотел.
– Отпусти, глупый. Люди же вокруг. – Впрочем, слова ее сильно разнились с ее действиями. Раньше, говоря так, она хотя бы старалась как-то отстраниться, хотя и не очень ретиво, сейчас же не делала и этих видимых попыток.
– Ты думаешь, они еще не привыкли к нашим выкрутасам? По-моему, не только привыкли, но и, видя, как мы с тобой относимся друг к другу, сами стали куда более открыто выражать свои чувства.
– Все равно неудобно. Давай пройдем в дом.
– Милая, ты меня извини, но нужно еще встретиться с Мараном.
– Он не сообщит тебе ничего такого, чего не знаю я.
– Согласен. Но он староста, и встретиться мне с ним необходимо. – Но, взглянув в ее глаза, он махнул на все рукой. – Хорошо. Пошли. Покормить-то мужа найдется чем?
Вопрос был риторическим, так как, едва он оказался на подворье, Элли уже начала суетиться, накрывая на стол. Благодарение Господа, и она, и Яков остались после того боя невредимы, не получив ни одной царапины. Элли выглядела замечательно, а отчего ей выглядеть иначе – ведь муж был рядом, Андрей назначил его десятником в отряд, находившийся в Новаке, – и при деле, и к Анне поближе. Так было спокойней.
– Андрэ.
– Да, милая.
– Я хотела тебе сказать…
– Хотела – так говори, чего это ты загадки загадываешь.
– Ну, у нас скоро будет ребенок, – бросив на мужа полный каких-то надежд взгляд, произнесла она.
– Та-ак. Значит, мало мне на голову крестьян, которые так и норовят разорить меня – считай, каждая в положении, – и ты туда же. На два золотых позарилась? Элли, а может, и ты в положении?
При этих словах Анна бросила на мужа возмущенный взгляд, открывая и закрывая рот, словно рыба, вытащенная из воды. Элли же, напротив, прыснув в кулачок и едва не согнувшись в три погибели, метнулась в соседнюю комнату. Андрей же, смотревший на жену с нескрываемым возмущением, наконец не выдержал и, также рассмеявшись в голос, вскочил со скамьи и, подхватив жену, закружил ее на руках, не прекращая смеяться.
– Анна, глупенькая, я ведь шучу. Это же прекрасно. Вот только прошу, давай девочку.
– А вот рожу тебе еще одного сорванца, чтобы ты так себя больше не вел. И вообще не дождешься дочери, если не перестанешь так шутить.
