– Почему не может? – искренне удивился Андрей.
– А что же тогда, эта штука и впрямь настолько бесполезна, что ее изобретать не стоит?
– Да нет. Просто велосипед уже давно изобретен, а зачем изобретать дважды… Тьфу, Эндрю, извини. Я все время забываю, что ты так мало знаешь о моем мире.
– Я не обижаюсь. Ну а что это такое?
– Ну это такая повозка на двух колесах, рассчитанная на одного человека и передвигающаяся за счет работы ногами этого же человека. Получается, что человек прикладывает усилий столько, сколько при ходьбе, но движется в два раза быстрее.
– Ну вот, уже вспомнил что-то полезное. Если ты сделаешь такие колесницы, то я-то уж найду, кому их продать с приличным барышом.
– Так, ладно, давай оставим эту тему. Сейчас, я думаю, нам следует разобраться с золотом.
– Вам следует разобраться со своим золотом, а вот я, пожалуй, помогу вам в этом.
– Мы опять на «вы»?
– Извини, Андрэ, получается непроизвольно.
Спустившись вниз, они обнаружили за одним из столов ветерана, разложившего на столе свое оружие и мирно попивающего большую кружку эля. Андрею не нужно было напрягать память, чтобы вспомнить, откуда он его знает. Его мозг, наделенный новыми способностями, без труда выдал ему картину постоялого двора и троих ветеранов у коновязи: одним из них и был мужчина, сидящий сейчас за столом, лениво потягивающий эль после сытного обеда.
Стараясь не привлекать внимания, Андрей кивнул в его сторону, обозначая Эндрю объект своего внимания. Проследив за его взглядом, купец только моргнул глазами, давая понять, что он тоже приметил этого ветерана и что их мысли сходятся.
Сказав, что ему нужно поговорить с хозяином гостиницы, Эндрю направился к стойке, за которой в этот момент находился Даниэль. Андрей же направился прямо к ветерану.
– Джеф?
– Да, сэр.
– Я не рыцарь.
– Не обижайтесь, но я не это имел в виду. Просто по старой воинской привычке брякнул. Не отвык еще.
– Объясни.
– Да объяснять-то нечего. Отслужил свое. Вот теперь думаю, как обустраиваться в мирной жизни.
– Вот так вот, ни с того ни с сего, ехал воин в Кроусмарш охранять границу и вдруг решил, что с него хватит?
– Господин Андрэ, – явно делая над собой усилие, чтобы сдержать раздражение, продолжил ветеран, – любому другому за такие слова я, самое малое, намял бы бока. Но вам я отвечу. В Кроусмарше нет постоянного гарнизона, смена происходит по десяткам, и я отправился туда для того, чтобы сопроводить сменяемый десяток в Йорк. Здесь же я ушел в отставку, благо уже двадцать пять лет лямку солдатскую тяну.
– Но это не объясняет, почему вы решили именно теперь уйти в отставку: ведь если вы думали о ней, то стоило ли перед уходом в очередной раз рисковать? Я много слышал о Кроусмарше, и то, что я слышал, никак не назовешь благостным; говорят, что там можно сложить голову в любой момент.
– Когда я направлялся в Кроусмарш, то об отставке не думал, – продолжая сдерживать переполняющее его раздражение, терпеливо продолжал Джеф. – Это решение пришло несколько позже.
– Джеф, вы здесь, чтобы отомстить за убитых мною на том постоялом дворе?
– С чего это?! – искренне удивился воин. – Сэр Ричард сам нарвался на драку, а те двое его друзей пытались первыми вас убить. Я, конечно, уважал Орочью Погибель, как мы его называли, но любовью он моей не пользовался.
– Последний вопрос. Почему любому другому вы намяли бы бока, а мне терпеливо объясняете, хотя я и вижу, что хотите вколотить меня в землю по самую маковку?
– Негоже колотить того, на кого собираешься работать.
– А вы уверены, что я вас найму?
– Наймете не наймете, но коли не прогоните Агнессу, то и выхода у вас нет. Я-то против был, хотел на графской земле хуторок арендовать, землицы там много, да захолустье, никому не хочется там селиться, а мне что, там и аренда подешевле.
– И что, граф с легкостью дал бы тебе в аренду эту землю?
– А в чем вопрос-то? Я ведь ветеран, мне уж пяток лет как положен на графских землях надел, да еще и освобождение от пошлины в течение пяти лет.
– Так, стоп. Ладно. А Агнесса тут при чем?
– Так она мне еще там, на постоялом дворе, глянулась, ну и я ей. Война да кровь уже опостылели, да уйти было некуда, а тут – Агнесса.
– И ты воспылал любовью…
– Любовь – она с первенцем сама придет, а вот то, что вы за ней приданое даете, это совсем другое дело.
– Но там, на постоялом дворе, я ничего не говорил про приданое.
– Ну так и я уволился только сегодня, когда по городу слух пошел, что вы по пьянке хвалились за ваших девок приданое дать. А так-то оно конечно. Там-то я думал просто за вдовушкой приударить, ну и поразвлечь ее, а когда про приданое-то узнал, то и решил, что шансов у меня побольше, чем у других, будет.
– А она хоть знает, что это из-за приданого, а не от великой любви?
– Агнесса – она, конечно, крестьянка, да вот только не дура. Понимает, конечно, да только хочется ей за крепким мужиком сидеть, чтобы и себя, и ее оборонить мог.
– Слушай, да ведь что такое пять золотых для тебя? Ты ведь небось и побольше трофеями брал. Да вот хоть твое оружие – оно куда дороже пяти золотых.
– Не воин вы, господин Андрэ. Как же, и по полсотне золотых за один раз у меня бывало, да только молод был, все по кабакам и спускал, на вино да на девок. А воин, что начинает в кубышку складывать, – считай, уже покойник. Вон сэр Ричард – начал копить деньги, чтобы Кроусмарш выкупить да поднять его, сделать своей вотчиной. И где он? Убит человеком, который и драться-то не умеет. А про оружие – это вы зря. Воин никогда не продаст своего оружия, оно ведь мне не раз жизнь спасало, кольчуга вся в починенных прорехах – она же как мамка обнимает, а клинки как сынки к ногам льнут, лук как ловчий сокол за спиной жмется.
– Да ты прямо поэт.
– Я – воин. Но готов стать крестьянином.
– Ну для начала Агнесса должна тебя выбрать.
– Так уже, господин Андрэ. Только спросить вашей воли желает.
– А чего спрашивать-то. Я ее не держу, может за мной увязаться, а может сама обустраиваться с тобой. Я и так, и так не возражаю.
Подытожив разговор, Андрей направился к Эндрю, который уже ждал его с переметной сумой на плече, и, судя по впившимся в его плечо лямкам, вес у этой сумы был немалый. Молча переглянувшись, они направились к выходу.
Улица встретила их ясной погодой, солнце по-весеннему тепло пригревало, как любил говорить Андрей – оно было ласковым, как женщина. В лицо ударил свежий воздух, и он не смог удержаться, чтобы не вдохнуть полной грудью: после несколько душноватой гостиницы здесь был прямо-таки рай. Андрей буквально почувствовал, как по жилам потекла энергия, будто и не было тяжкого похмелья.
