– Но ведь…
– Как видите, жив и здоров, и давайте не будем об этом.
Главный экономист Зиберт не без удивления взирал на творящиеся с Палухиным метаморфозы: было видно, что финансист не любит быть не в курсе чего-то – кругозор у него был весьма разносторонним. Антон тут же это понял, а потому, чтобы глава банка не забивал себе голову ненужными вопросами и занимался своим делом, решил его проинформировать:
– Вот так вот, Иван Гансович, с нашей последней встречи я успел погибнуть и воскреснуть. Возродиться, так сказать, как птица феникс.
– Если вы решили, что у меня будет меньше вопросов, то ошиблись. Вопросов еще больше, – тут же встрепенулся немец.
– Хорошо, обещаю ответить на все, вот только сначала дело, а как выдастся свободная минута – то сразу. Уж до отъезда обещаю поведать вам все. Иван Петрович, к вам это не относится: у вас будет работы выше крыши, с вами мы поговорим, пока будем трястись в поезде.
– В поезде?
– Так, все, отставить разговоры. Иван Гансович, сегодня же свяжитесь с отделениями в столицах и поставьте им задачу найти просторные помещения для показа синематографа вблизи от рабочих слободок, так чтобы они могли вместить не меньше двухсот человек зрителей. Немедленно начать ремонт и оборудование, ряды должны подниматься, так чтобы задние без труда могли наблюдать происходящее на экране. Должна быть хорошая акустика, чтобы хорошо было слышно чтеца. Таких мест должно быть по два в Москве и Петербурге. Начать развешивать афиши, что с первого числа следующего месяца в данных залах в качестве рекламного показа будет крутиться бесплатный синематограф.
– Гхм… Антон Сергеевич, я понимаю, что вы хотите сбить конкуренцию, но поймите правильно: дело это совершенно новое, в бесплатных демонстрациях нет необходимости, оно и без того окажется прибыльным, а если учесть, что Ивану Петровичу удалось добиться очень больших результатов в съемке фильмов, то у концерна просто не будет конкурентов. Поверьте, я знаю, о чем говорю, так как сам человек не впечатлительный, но работы Палухина смотрю с превеликим удовольствием и по нескольку раз.
– Иван Гансович, разве я спрашивал совета, как поступить?
– Нет, но…
– Я вас понял. Но я сейчас только отдаю распоряжения и требую их неукоснительного исполнения. Четыре зала, по два в обеих столицах, и анонс о бесплатном просмотре в течение недели с первого числа. По конкретному выполнению вопросы есть?
– Откуда будет идти финансирование?
– Проблемы с финансами?
– Проблем нет, более того – мы сумели закрыть все кредиты, чтобы не переплачивать процентов, в настоящий момент мы имеем абсолютно свободные полтора миллиона рублей, которые я пока не знаю куда направить.
– Отлично. Полмиллиона сразу переводите в бюджет службы безопасности.
– Оттуда же пойдет и финансирование этой затеи?
– Все правильно.
– Антон Сергеевич, а служба безопасности-то тут при чем? Мы как бы привыкли тратить деньги, а не зарабатывать, – не на шутку разволновался Варламов, сразу почувствовавший, что для него начинается жаркая пора. А что тут скажешь, прав он.
– Потом. Все потом. Иван Гансович, если нет вопросов, то я продолжу. Иван Петрович, вам надлежит подготовить оборудование для укомплектования четырех просмотровых залов – все, что нужно, вплоть до нот. Далее нужна будет подвижная лаборатория, монтажная, одним словом – передвижная киностудия. Все нужно организовать таким образом, чтобы снимать фильмы даже в пути.
– Да как же…
– А вот так, как будто спектакль. Потребуется оборудовать несколько вагонов. Я предполагаю, что три, а еще иметь складской вагон для декораций и мастерской. Мы будем в пути двадцать дней – за это время успеем кое-что снять. Анатолий Михайлович, это полностью ложится на ваши плечи. Потребуются не просто вагоны, а большие, изготовьте их из четырехосных платформ, что используются под уголь.
– Хорошо, – спокойно кивнул директор завода.
– Как все это переделать – вот Иван Петрович, с ним и разбирайтесь, что да к чему. Только помните: время.
– Хорошо.
Как видно, Белозеров был готов к любому развитию ситуации – наверное, попривык, работая в таком странном месте. Опять же за эти годы, молодой инженер успел превратиться в зрелого рассудительного мужчину с недюжинной хваткой. Антон был вынужден признать, что, окажись этот человек в Порт-Артуре, тамошние предприятия работали бы с куда большей отдачей. Нет, Зимов вполне справлялся, но Белозеров мог дать ему сто очков вперед: повышение производительности в полтора раза – это минимум. Сегодня в Маньчжурской армии каждый десятый снаряд был концерновским, в войска уже поставлено две сотни пулеметов, уже два месяца, как заработал патронный цех, и все это под руководством Белозерова, без каких-либо понуканий со стороны учредителей концерна, благодаря его единолично принятому решению.
– Но у нас может и не оказаться всего необходимого в достаточном количестве, – встрепенулся Палухин.
– Иван Гансович? – Антон обернулся к финансисту.
– Не вижу причин для беспокойства. Я так понимаю, что в запасе есть примерно месяц, – пусть подает список, наши представители успеют все закупить в Европе и доставить в Россию еще до вашего прибытия.
– Я так понимаю, судя по количеству людей на борту «Светланы», вы вывезли практически всю свою труппу?
Палухин только кивнул, сразу давая понять, что необходимость переговорить с людьми о предстоящей поездке он уже уяснил.
Вообще все как-то загорелись задором Антона, схватывая все на лету и стараясь не задавать лишних вопросов. Наконец Антон и Варлам остались одни. Начальник службы безопасности медленно достал портсигар, извлек папиросу и столь же неторопливо прикурил. Антон последовал его примеру, так как травить табачным дымом некурящих не привык, а их перед этим в кабинете было двое.
– Раз уж вы не отпустили меня вместе со всеми, выходит, со мной еще не закончено.
– Правильно понимаешь. Итак. Свяжешься со своими людьми в обеих столицах. Пусть все поставят с ног на уши, пусть носом землю роют, подкупают, угрожают, но вытащат всю подноготную на этого святого отца Гапона. Такие люди не могут где-нибудь не наследить.
– А чем он-то опасен? Я понял, что вы хотите надавить на горло революционерам, но он никогда не высказывал политических требований. Он просто отстаивает интересы рабочих.
– Это пока. Дальше будет хуже, потому что аппетит приходит во время еды. В тот момент, когда он осознает, что стоит ему пожелать – и многие тысячи людей пойдут за ним, разве он сумеет устоять?
– Ну вы-то смогли, – не удержавшись, хохотнул Варлам.
– Не смешно. А потом, сколько людей пойдут за мной? Десять тысяч. Хорошо, найдутся сочувствующие – и всего наберется двадцать. А Гапон через месяц-другой сможет вывести на улицу больше ста тысяч. А как ты думаешь – что будет, если на улицу выйдет столько народу?
