— Ты баба помолчи, коли муж тут стоит, то и молвить ему, а тебе, только когда позволят, — при этих словах, Савося, которого уже отпустили, подбоченился, а его жена только губу прикусила, от обиды. — Сказывай Савося, как и что тут было.
— А чего сказывать, вошел я на двор, а тут енти. Я их спрашиваю, что мол тут делаете, а он аспид мне тут же в морду. Вот и весь сказ.
Врет. Как есть, врет. Видать куражиться начал, а кузнец все еще до конца не осознал, что уже не волен в действиях своих, ну и приложился ладошкой. Именно ладошкой, иначе и быть не может. Но тут дело такое. Савося вольный, он может куражиться как захочет, может даже ударить холопа и случись, то ответ ему держать перед хозяином, но не перед рабом, а тому в ответ дозволительно только поклоны земные бить или пожаловаться своему господину. Но опять таки, слово вольного против слова даже дюжины рабов, всегда перевесит. Такие законы.
— Ясно. Все верно, по правде вира положена, — при этих словах Виктора, супруги победно переглянулись и подбоченились, мол знай наших. — Да только коли это произошло бы на улице, а ить случилось-то во дворе и ты, Савося, сам только что это сказал.
— Ну и сказал и что с того?
— А то. Скажи-ка дорогой, а что ты тут делал?
— Как жа, подворье-то мое.
— А разве днями мы с тобой по этому поводу не говорили? Разве не сказал я тебе, что ты не можешь без моего дозволения ходить сюда и чувствовать себя вольно, потому как мною за постой тебе плачено на месяц вперед, в дому мое имущество и пока постойная деньга не закончится, я тут хозяин?
— Ну-у…
— Было!?
— Было, — сник сапожник.
— Дак какого ляда, ты вошел сюда? Кражу какую умыслил?
— Да какая кража!? Ты чего, тут наговариваешь!?
— А я почем знаю, что за мысли у тебя были. А холоп мой по всему видать за имущество мое радел и охранял его, в меру своих сил. Так, как, пойдем к воеводе, на суд праведный? А коли нет, тогда пошел вон и покуда постойная деньга не закончится, чтобы ноги твоей тут не было. Остальным тоже доброго дня, представление закончено.
Покончив с этим Виктор прошел в дом и призвал к себе своих холопов. Пора было познакомиться с ними поближе, ну и расставить сразу же все точки над "i". Устроившись за столом в горнице, он окинул взглядом стоящих перед ним людей. Отец и сын, два облома примерно одной комплекции, вот только сынок по всему видать еще прибавит и батюшку обойдет. Дочка и мамка одного росточка, вот только дочь дородностью уступит, но девка статная хоть и молода, как так вышло, что замуж не отдали пока не понятно, но разберется.
— Итак. Звать меня Добролюб. Сегодня я во владение выкупил постоялый двор у развилки близ села Приютное, там мы и будем обретаться. А теперь глава семейства обскажи, кто твои домочадцы.
— То жена моя, Млада, сын Ждан, да дочка Веселина.
Емко. Но с другой стороны, все остальное выяснится по ходу, главное, что кузнец был не из последних и те недовольные взгляды были не на пустом месте, это он уже выяснил доподлинно. Многие хотели бы заполучить его к себе, но скоморох перешел им дорогу. Сын наверняка помощник отцу, может и не настолько хорош, но уж и не безрукий. Жена и дочь, вполне управятся с хозяйством и кухней, не боярские дочки. Вот только нужен тот, кто сможет управиться со всем хозяйством. Нужна была ключница и учитывая то, что для него самого это дело было новым, она должна была иметь опыт работы. Была у него по этому поводу мысль. А пока…
Коротко вжыкнув нож с глухим стуком вошел в косяк, пройдя в притирку с ухом Богдана, заставив его отшатнуться, а когда он рассмотрел, что это дрожит рядом с лицом, то и побледнеть.
— Богдан, заруби себе на носу, ты более не волен в своих поступках. Однажды твоя несдержанность уже довела до беды, так что лучше бы тебе больше не усугублять. Мне проще лишить тебя живота, чем платить за твои проступки виру кому бы то ни было. Все ли понял?
— Все, — понурившись и опустив плечи, на выдохе произнес кузнец.
— Значит, с этим порешили. Млада, вот тебе десять копеек, сейчас пойдешь на торжок и закупишь провизии для дому, потому как я все время питался в трактире. Понимаю, много на то не купишь, но так чтобы на пару дней хватило вполне можно, а там все едино нужно будет запасать, чтобы закрома постоялого двора заполнить. Богдан, в лошадях понимание имеешь?
— Как водится.
— Значит тоже иди на торжок, присмотри пару лошаденок, да повозку повместительнее, чтобы рухлядь какую, да припасы можно было погрузить. Сдается мне, на том подворье не будет ничегошеньки. Как присмотришь отойдешь к тому месту где раньше был мой барабан. Ведаешь? Вот и хорошо, там и подождешь. Ждан и Веселина, вы остаетесь в дому, наведите тут порядок. А у меня есть пока дела.
Пока холопы занимались выполнением возложенных задач, Виктор направился в знакомый трактир. Во-первых, нужно было пообедать, не то дома кроме вяленой рыбы ничего не было, пива кстати тоже, а просто так ее есть желания не было никакого. Во-вторых, нужно было решать вопрос с управляющим, была у него на примете одна кандидатура, но тут уж как уговорится.
Трактир встретил его как и всегда, запахами и приглушенными голосами. Время было обеденное, а потому народу здесь было предостаточно, правда в отличии от вечерней публики эти не бражничали, а пообедав спешили вернуться к своим занятиям, день был в самом разгаре. Правда были тут и праздные, куда без этих завсегдатаев, откуда только деньгу на трактир берут, но этих было не так чтобы и много.
Столик, который он обычно занимал, как раз освободился и он поспешил занять его. Голуба тут же оказалась рядом, чтобы принять заказ. Виктор заметил, что едва его увидев она попросила товарку обслужить прежнего ее клиента, а сама направилась к нему. Что же, у девки похоже к Добролюбу особое отношение, это ему вполне подходило.
Когда с обедом было покончено, Виктор окинул взором обеденный зал. Пик миновал и посетителей оставалось не так много, а значит и девки были не так заняты. Виктор поманил Голубу и та с готовностью подошла, зардевшись ярким румянцем.
— Квасу и комнату?
— Нет. Присядь.
— Нельзя мне в зале присаживаться.
— То я с хозяином сам поговорю, — дождавшись когда она все же присела, он тут же приступил к делу. — Мне тут Авось улыбнулся, смог я прикупить постоялый двор на тракте, да семью кузнеца одного в закупы забрал. Ты в таверне уж не первый год обретаешься, опыт имеешь и как хозяйство вести и как в таверне устроить люд, так чтобы они в довольстве были и какой должна быть готовка и многое иное.
— Вестимо, имею. Да только к чему ты это Добролюб?
— А к тому, что мне нужна ключница, а абы кого на то не поставишь, чтобы все хозяйство под приглядом было и в полном порядке содержалось. Сам-то я до сего дня был перекати полем, так что не так чтобы и сведущ в делах хозяйских. Так вот. Думу я имею, тебя от твоего хозяина выкупить и взять ключницей к себе на постоялый двор.
