— Тогда я пойду с тобой! Просто помоги мне! Скотт качает
головой.
— Лежит поперёк тропы… к пруду. Он.
Она сразу понимает, о чём говорит муж. Беспомощно смотрит на
стакан с водой, где иногда можно увидеть эту тварь с пегим боком. Там или в
зеркале, краем глаза. Всегда глубокой ночью. Всегда, если человек заплутал, или
ему больно, или когда первое накладывается на второе. Мальчик Скотта. Длинный
мальчик Скотта.
— С… пит. — Странный звук доносится из распадающихся лёгких
Скотта. Она думает, что он задыхается, и тянется к кнопке звонка, потом смотрит
в его лихорадочно горящие глаза и понимает: он то ли смеётся, то ли пытается
смеяться. - Спит на… тропе. Бок… высокий… небо… — Его глаза закатываются к
потолку, и она понимает, он пытается сказать, что бок твари высокий, как небо.
Скотт цапает маску на шее, но не может её поднять. Лизи
спешит на помощь, накрывает маской рот и нос. Скотт делает несколько вдохов,
даёт Лизи знак убрать маску; Она подчиняется, и на какое-то время, может, с
минуту, голос Скотта крепнет.
— Отправился в Мальчишечью луну с самолёта. — В его голосе
слышится изумление. — Никогда этого не делал. Думал, что упаду, но, как всегда,
оказался на холме Нежного сердца. Отправился вновь из кабинки… туалета в
аэропорту.
Последний раз… из гримёрки, перед тем как поднялся на сцену.
Всё ещё там. Старина Фредди. Всё ещё там. Господи, он даже дал имя этой
долбаной твари.
— Не мог дойти до пруда, поэтому съел несколько ягод… они
обычно не приносили вреда, но…
Он не может закончить. Она вновь накрывает кислородной
маской нос и рот.
— В поздний час, — говорит Лизи, пока он дышит. — В поздний
час, не так ли? Ты съел их после захода солнца.
Он кивает.
— Ты думал, что ничего другого сделать нельзя.
Он вновь кивает. Показывает, чтобы она сняла маску.
— Но с тобой всё было в порядке, когда ты читал отрывки из
своей новой книги! — говорит она. — Профессор Мид сказал, что ты выступил
блестяще.
Он улыбается. Должно быть, никогда она не видела столь
грустной улыбки.
— Роса, — поясняет он. — Слизал с листьев. Последний раз,
когда ушёл… из теплицы. Думал, она может…
— Ты думал, она лечебная. Как пруд.
Глазами Скотт отвечает: «Да». Не отрывается взглядом от её
глаз.
— И тебе полегчало. На какое-то время.
— Да. На какое-то время. Теперь… — Он чуть пожимает плечами
и отворачивает голову. На этот раз приступ кашля сильнее, она с ужасом видит,
как поток в трубках густеет, сильнее окрашивается красным. Скотт находит её
руку, сжимает. — Я заплутал в темноте, — шепчет он. — Ты меня нашла.
— Скотт, нет… Он кивает. «Да».
— Ты увидела меня. Всё… — Он отпускает её руку, чтобы кистью
очертить круг. Этот жест означает: всё по-прежнему. Теперь, глядя на неё, он
чуть улыбается.
— Держись, Скотт! Просто держись!
— Он кивает, словно до неё наконец-то дошло.
— Держись… жди ветра перемен.
— Нет, Скотт, лёд! — Это всё, что приходит ей в голову. —
Дождись льда!
Он говорит «крошка». Он называет её «любимая». А потом
слышится только один звук — шипение кислорода, подаваемого в маску на его шее. Лизи
закрывает лицо руками, а когда убрала их, они были сухими. Она этому и
удивилась, и нет. Но точно почувствовала облегчение. Похоже, наконец-то
перестала горевать. Понимала, что в кабинете Скотта ей предстоит ещё огромная
работа (они с Амандой только её начали), но Лизи подумала, что за последние
два-три дня достигла немалого прогресса в расчистке собственного дерьма.
Прикоснулась к раненой груди и почти что не почувствовала боли. Тем самым
самолечение поднято на новый уровень — от этой мысли она улыбнулась.
8
В другой комнате Аманда негодующе воскликнула: «Дубина
стоеросовая! Оставь эту суку в покое, разве ты не видишь, что ничего хорошего
от неё не дождёшься?» — Лизи прислушалась и решила, что Джейси как раз пытается
женить на себе Сонни. Фильм заканчивался.
«Наверное, она прокрутила часть фильма», — подумала Лизи,
но, посмотрев на темноту, прижимающуюся к стеклянному люку над головой, поняла,
что ошиблась. Просто просидела более полутора часов за Большим Джумбо Думбо,
погрузившись в воспоминания. Немножко покопалась в себе — как сейчас любили
говорить. И к каким выводам она пришла? Что её муж умер, и это навсегда. Умер и
ушёл. Не ждал её на тропе в Мальчишечьей луне, не сидел на одной из каменных
скамей, где однажды она его нашла. Не завернулся в эту жуткую кисею. Скотт
покинул и Мальчишечью луну. Как Гек, отправился в Долины.
[117]
И что вызвало болезнь, которая свела его в могилу? В
свидетельстве о смерти указали пневмонию, и она не возражала. Могли бы
написать: «Насмерть заклёван утками», — и ничего бы для него не изменилось, но
Лизи не могла не задаться этим вопросом. Принёс ли смерть цветок, который он
сорвал и понюхал, или насекомое, которое укусило его, когда солнце, наливаясь
красным, опускалось в свой дом грома? Нашёл ли он свою смерть во время
короткого посещения Мальчишечьей луны за неделю или за месяц до последнего
выступления в Кентукки или она жила в нём десятилетия, словно бомба со
взведённым часовым механизмом, и часы эти отсчитали последние секунды? Может,
смерть вызвала крупинка земли, которая попала под его ногти, когда он руками
рыл могилу для старшего брата. Может, какой-то вирус «спал» в нём долгие годы,
а потом наконец проснулся в его «компьютере», получив закодированное
слово-приказ, и удовлетворённо щёлкнул пальцами. Может (ужасная мысль, но кто
знает?), она сама принесла этот вирус в одно из прошлых посещений Мальчишечьей
луны, что-то смертоносное в цветочной пыльце, которую он сцеловал с кончика её
носа.
Ох, чёрт, вот она и заплакала.
Лизи видела невскрытую коробку бумажных салфеток в верхнем
левом ящике стола. Вытащила, открыла, достала пару салфеток, начала вытирать
глаза. Услышала, как в соседней комнате закричал Тимоти Боттомс: «Он уходит,
сучьи вы дети». Поняла, что время вновь прыгнуло вперёд. В фильме оставался
один эпизод: Сонни возвращается к жене тренера. Своей любовнице средних лет.
Потом по экрану бегут титры.
На столе коротко звякнул телефон. Лизи знала, что это
означает, точно так же как знала, что означает жест Скотта, круговое вращение
рукой в конце его жизни: всё по-прежнему.
