— Погода вроде бы исправилась, — сказал Кейд, — так что мы можем устроить небольшую экскурсию. Хочу показать тебе вид на остров с моря.
— Это очень любезно с твоей стороны, но ты не обязан меня развлекать.
Брови Кейда поползли вверх.
— Раз уж ты здесь, будет жаль, если ты не увидишь остров с самой выигрышной стороны.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным…
Кейд не дал ей договорить и мягко, хотя под этой мягкостью чувствовалась сталь, произнес:
— Энджи, я больше не буду тебя целовать. Она густо покраснела и, глотая слова, быстро выпалила:
— Тебе больше не представится такая возможность! — Энджи замолчала, вздохнула и чопорно проговорила: — Нельзя ли устроить так, чтобы я получила сверток, который мне оставила Аллегра, уже сегодня утром?
Энджи понимала, что Кейд может заподозрить ее в алчности, но ей было все равно. Она больше не собиралась притворяться, будто проводит на острове беззаботный отпуск, и делать вид, что вчерашних поцелуев не было.
— Конечно, — ответил Кейд с прохладцей, но его голос тут же снова стал безупречно вежливым: — Предлагаю сделку.
Энджи насторожилась. Она вопросительно посмотрела в холодные серые глаза Кейда, и у нее почему-то перехватило дыхание.
— Какую еще сделку?
— Я попрошу Агнес, чтобы она принесла сверток в твою комнату после того, как мы вернемся с морской прогулки. Даю слово не набрасываться на тебя. Я прошу прощения за то, что произошло вчера.
Кейд внимательно всмотрелся в лицо Энджи, словно хотел на нем что-то прочесть. Под его взглядом она почувствовала себя неуютно. Наконец он отвел взгляд и спокойно сказал:
— Я не оправдываюсь, ты очень соблазнительна, но это не давало мне права терять голову. Больше это не повторится.
Не потому ли, что прошлую ночь он провел с Селин Рокстен? — с горечью подумала Энджи. Значит, Кейд все-таки способен на относительную верность, если не жене, то хотя бы давней любовнице. Обещание Кейда должно было принести Энджи облегчение, но почему-то не принесло.
— Рада это слышать, — сказала она с фальшивой улыбкой.
— Теперь, когда мы обо всем договорились, может, съешь хоть что-нибудь посущественнее, чем кусок поджаренного хлеба?
Ему легко иронизировать, с обидой думала Энджи, он, небось считает меня неоперившимся птенцом и корит себя за вчерашнюю несдержанность. Он затеял этот разговор только затем, чтобы свести ущерб к минимуму.
Она демонстративно положила себе несколько ложек овсянки и стала есть, хотя аппетит пропал напрочь.
Яхта, с виду не очень большая, оказалась просторной и очень комфортабельной. Больше всего это элегантное судно походило на игрушку богатого взрослого мальчика. Энджи отчего-то стало грустно, и собственное настроение омрачало ей погожий денек.
— Ты разбираешься в лодках? — спросил Кейд, помогая Энджи подняться по трапу с нижней палубы в рубку, отделанную деревом ценных пород.
— Я умею грести, но не более того.
В рубке было множество каких-то рычагов, кнопок и непонятных приборов. Кейд указал Энджи на обитую кожей скамью, тянувшуюся вдоль одной из стен.
— Садись, мы будем сниматься с якоря.
Энджи села, Кейд уверенно встал у штурвала. Яхта покинула бухту и тихим ходом пошла вдоль берега. Со стороны моря дул свежий ветер. Перекрывая шум мотора, Кейд спросил:
— Ну что, не жалеешь, что я заставил тебя надеть куртку?
Энджи улыбнулась.
— Не жалею.
— На воде всегда холоднее, чем на суше. Хочешь постоять у штурвала?
Энджи замялась. Перехватив насмешливый взгляд Кейда, она пожала плечами и неуверенно ответила:
— Можно… если ты не оставишь меня одну.
— Конечно, не оставлю, как ты могла такое подумать! — шутливо возмутился Кейд.
Воцарилось молчание, полное невысказанных мыслей. Чтобы хоть как-то нарушить его, Энджи спросила:
— Надеюсь, ты знаешь лоцию?
— Как свои пять пальцев, — заверил Кейд. Он посторонился, освобождая для Энджи место у штурвала, и показал, как его держать. Следующие полчаса Энджи вела судно, а стоявший рядом Кейд показывал ей остров. С воды зеленый берег действительно выглядел очень живописно. Энджи старалась не замечать, что Кейд избегает прикасаться к ней даже случайно. Наконец он снова встал к штурвалу и привел яхту в небольшую бухточку с белоснежным песком.
— Белая бухта, — объявил он. — Думаю, происхождение названия можно не объяснять.
— Да, конечно.
Энджи с интересом разглядывала берег, обильно поросший пальмами и тропическими растениями.
— Интересная растительность, совершенно не характерная для Корнуолла, можно подумать, мы не в Англии, а где-нибудь на Гавайях.
— Давно ты интересуешься растениями?
Энджи повертела пуговицу на куртке, которую она сняла и положила рядом с собой на сиденье.
— Сколько себя помню. В детстве маме пришлось со мной нелегко, я выкапывала семена, которые она сажала, чтобы посмотреть, что сними происходит под землей. Повзрослев, я, конечно, перестала это делать, но мне всегда казалось и до сих пор кажется чудом, что из крошечного неказистого семечка вырастает прекрасный цветок или огромное дерево.
— Значит, тебя больше интересуют сами растения, чем ландшафтный дизайн?
— Да. — Энджи помолчала, подбирая слова. — Если садоводов можно сравнить с художниками, которые создают пейзажи не при помощи красок, а при помощи живых растений, то я, пожалуй, ближе к ювелирам, которые каждому драгоценному камню стараются подобрать наилучшую оправу.
Она улыбнулась, пряча за улыбкой смущение, и потупилась.
Молчание затягивалось. В конце концов, Энджи решилась взглянуть на Кейда. Он мрачно смотрел поверх ее головы на берег. Энджи похолодела, не понимая причину столь резкой перемены его настроения.
— Скажи, Энджи, ты бы пошла учиться, будь у тебя такая возможность?
Энджи пожала плечами.
— Конечно, но теперь это уже неважно. В ближайшем будущем университет мне не светит.
Кейд наклонился над приборной доской и нажал какую-то кнопку. Послышался звон и скрежет. Энджи вздрогнула.
— Это якорная цепь, — пояснил Кейд. — Чем бы ты хотела заниматься, если бы тебе предложили работу на выбор?
Чем заниматься? Энджи думала о том, что ее непрестанная борьба за выживание отодвинула все мечты, которые у нее когда-либо были, на задний план. Наконец она медленно заговорила:
— Я бы хотела заниматься выведением новых сортов роз. В детстве у меня была мечта: вырастить цветок, которого до меня не существовало.
