— Что за выражения! Ты когда-нибудь научишься говорить нормальным языком?
— Говорю, как умею, — обиженно протянула Джастин. — Не всем удается поучиться в колледже.
— Ладно-ладно, извини, я не хотела тебя обидеть, — сказала Моника. — Я действительно хорошо выгляжу?
— Супер!
Моника только покачала головой: языковой потенциал Джастин оставлял желать лучшего. Некоторые клиенты спрашивали у нее, зачем она держит при себе эту необразованную девушку. И было сложно объяснить им, что за грубоватой внешней оболочкой скрывается добрая и бескорыстная душа.
— Тогда пожелай мне удачи.
— Хотите закадрить этого парня? — с детской непосредственностью спросила Джастин. — Да он и так от вас без ума.
— Откуда ты знаешь? — Моника обернулась так резко, что взметнулся подол платья.
— Это сразу видно. У него, когда на вас смотрит, глаза горят — ну точно у дикого кота.
Моника рассмеялась: сравнение Энтони с диким котом показалось ей удачным.
— И как ты посоветуешь себя вести?
— Обычно, как всегда. Хотя немножко мороза не повредит — они от этого еще больше распаляются.
— Понятно. Ладно, мне пора. Закроешь?
Джастин небрежно взяла связку ключей и проводила Монику до двери.
— Счастливо!
Уже подъезжая к ресторану, она вдруг испугалась: зачем это надо? Игра может оказаться опасной. Ведь как бы Моника ни убеждала себя в обратном, Энтони произвел на нее очень сильное впечатление. Уже давно она не испытывала подобного волнения, собираясь на встречу с мужчиной. Да, собственно говоря, когда она в последний раз целовалась?
В памяти всплыло лицо, обрамленное жгуче черными кудрями, красные запекшиеся губы, что-то шепчущие. И несовременное, но многозначительное имя — Адам. Они познакомились случайно: Моника торопилась на деловую встречу, споткнулась о край тротуара и выронила папку с эскизами. А он помог собрать разлетевшиеся по асфальту листы ватмана.
Ее поразила внешность Адама — было в ней что-то ненастоящее, словно он сошел с ярких страниц комиксов. Все в нем было немного чересчур, но это и привлекало внимание. Он отправился провожать ее и дожидался полтора часа, сидя в кафе с бокалом сухого вина.
А потом они очутились в номере гостиницы, и уже не существовало ничего, кроме горячих прикосновений, от которых, казалось, на коже оставались ожоги. Моника совсем потеряла голову, погружаясь в океан страсти, опускаясь на самое дно и взлетая до небес.
Они почти не разговаривали друг с другом, предоставляя это телам — и те быстро нашли общий язык. От бессонных ночей под глазами появились голубоватые тени, губы потрескались от бесконечных поцелуев, и все дневные мысли были заняты одним — предстоящим свиданием.
Безумство продолжалось три недели, а потом Адам исчез так же неожиданно, как и появился. И Моника очнулась от наваждения, не испытывая ни сожаления от его ухода, ни раскаяния за собственное безрассудство. Это был медовый месяц без последующих лет счастливой или несчастной семейной жизни. И Моника поблагодарила судьбу за чудесный подарок.
Но Энтони — совсем другое дело, мимолетным флиртом тут не ограничиться. Хотя с чего она взяла, что привлекает его как женщина? Джастин, конечно, большой знаток в любовных делах, но не стоит так уж на нее полагаться. Возможно, он просто пытается понравиться, чтобы без проблем завладеть желаемым? А что, это неплохой ход с его стороны — влюбить в себя Монику и заставить ее расстаться с виллой.
Она вошла в ресторан, полная решимости оставаться равнодушной и спокойной, что бы ни случилось. Галантный метрдотель с поклоном провел ее к столику на двоих, расположенному у высокого окна. Она заготовила высокомерную улыбку богини, снизошедшей до ужина с простым смертным, но тут же нахмурилась — Энтони не было.
— Прошу вас. — Метрдотель отодвинул стул.
Моника села, чувствуя себя неловко под изучающими взглядами посетителей. Так и есть, несколько знакомых лиц. Она кивнула в ответ на приветствие компании за дальним столиком и с преувеличенным вниманием стала изучать меню. Если Энтони не явится, она окажется в дурацком положении. Хотя, если он все-таки изволит прийти, положение будет еще хуже: уже утром все будут знать, с кем «эта выскочка Брэдли» ужинала.
Удивительное дело, с какой космической скоростью распространялись среди ее знакомых известия о том, кто, где и с кем был замечен. Словно бы у людей не было большего интереса в жизни, чем перемывание косточек своих приятелей и приятельниц. Но самое неприятное заключалось в том, что от мнения этого круга зависело слишком многое — количество клиентов, их отношение, возможность появляться на светских вечеринках...
— Надеюсь, вы не успели рассердиться?
Моника подняла голову и увидела Энтони. Он был в белоснежном легком костюме, мягко облегавшем фигуру и прекрасно сшитом. И она опять поймала себя на мысли, что где-то уже видела и эту фигуру, и характерный прищур зеленых глаз...
— Я даже успела вас извинить, — ответила она. — Надеюсь, у вас ничего не случилось?
— Случилось! — Он горестно вздохнул и скорбно опустил глаза. — Ужасное горе!
Моника подалась вперед и сочувственно спросила:
— Может быть, лучше отложить ужин?
Энтони безмолвно покачал головой и опустился на стул.
— Мне надо забыться, — глухо простонал он. — Не покидайте меня в эту печальную минуту.
Он на мгновение закрыл лицо ладонями, словно борясь с подступившими рыданиями. Монике показалось, что его глаза полны слез, так они лучились влажным блеском.
— Что все-таки произошло? — негромко спросила она. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Вы так добры! — Он завладел ее рукой, поднес к губам. — Вы просто ангел...
Что-то в этой ситуации было неправильное, но Моника, преисполняясь жалости, не обращала внимания на удивленные взгляды сидящих за соседними столиками.
— И так красивы, — продолжал Энтони, не выпуская ее руки. — Это платье... Вы похожи на кленовый лист, подхваченный ветром, а ваши волосы...
— Вы в порядке? — На секунду она испугалась, уж не помешался ли он от горя.
— Не знаю.
— Пожалуйста, скажите мне, что у вас стряслось.
Энтони покачал головой с безнадежным видом, побарабанил пальцами по столу.
— Ну же? — подбодрила Моника.
— Она пропала! — вдруг воскликнул он так громко, что проходивший мимо официант шарахнулся в сторону.
— Кто?
— Она! Моя любимая...
— Да кто же?
Выдержав паузу, он поведал горестным шепотом:
— Чашка.
В первое мгновение Моника не осознала услышанного, но, когда смысл сказанного дошел до нее, она так хлопнула ладонью по столу, что зазвенели бокалы.
