Ну разве в замках можно жить? На самом деле жить, а не
смотреть на них по телевизору?!
«Кухня» отделялась от остального пространства длинной
стойкой, тоже идущей под углом. По ту сторону стойки был замок, а по эту, где
сидела Варвара, мраморный чистый пол, шкафы и полки темного дерева, столешницы
того же цвета, что и пол, суперплита, стилизованная под сложенный из камней
очаг, и босой мужчина в джинсах и черной майке.
— Так, — объявил мужчина, — все готово. Порезать тебе или
сама?
— Ты… здесь живешь?
— А?
Варвара показала рукой сначала вверх, потом вбок, потом за
спину. Он проследил за рукой.
— Ты здесь живешь?
— Живу, — признался он.
— В замке?
— Здесь был технический этаж и голубятня, — сказал он и
поставил перед ней тарелку, — за парадный стол не приглашаю, чтобы не делать
лишних движений. Ходить можно было только на четвереньках. Это сейчас стал
замок.
— Ты все это сам придумал?
— Конечно, нет. Мне придумал архитектор. Очень хороший
архитектор, Андрей Данилов. Слышала?
Варвара покачала головой. Она никогда не строила замков и
поэтому не прибегала к услугам архитекторов.
Правда, однажды вдвоем с Танькой они переложили плитку в
ванной и даже придумали узор — три голубые плитки, одна белая, три голубые,
одна белая. Варваре очень нравилось. Она принимала ванну и смотрела на плитки.
— И сколько здесь комнат?
Не переставая жевать, он посмотрел на нее и ничего не
ответил. Наверное, это называлось «некорректный вопрос». Наверное, нужно было
спросить что-нибудь об архитектурном решении потолка.
— Очень красиво, — помолчав, сказала Варвара, — а где
входная дверь?
Он кивнул ей за спину, и она оглянулась. Входная дверь ничем
не отличалась от всех остальных, легкомысленно-деревянных. На полу под
лестницей кучей громоздилась Варварина — Димкина! — куртка.
Варвара осторожно слезла со стула и под странным взглядом
Ивана потащилась к двери.
Легкомыслие было обманчивым — дверь оказалась металлической,
чуть ли не бронированной, хотя вряд ли это был обычный дом и обычный подъезд.
Варваре смутно вспомнилась какая-то зеленая лужайка. Она подняла свою куртку,
осмотрела со всех сторон и осторожно пристроила на вешалку. Его башмаки, из-за
которых она и затеяла экскурсию к входной двери, валялись рядом.
Они были светлые, замшевые и абсолютно чистые, как будто
только что из магазина.
Варвара глубоко вздохнула.
— Куда ты смотришь? — спросил он очень близко. Она
вздрогнула и отступила, но он уже понял, что она смотрела на его ботинки.
— Ты что, — снова спросил он и перевел взгляд на ботинки, —
ты что, видела его ноги?
— Ничего я не видела, — пробормотала Варвара фальшиво и
вернулась за стол, к тарелке с остывающим мясом.
— Я не бил тебя и не заклеивал тебе лентой рот, — произнес
он брезгливо.
— А как ты тогда оказался около моего дома?
— Я… ждал тебя.
— Зачем?!
— Ну, — начал он, — я хотел тебя увидеть. Ты мне
понравилась, и я хотел снова…
— Что за вранье, — прервала его Варвара устало, — что ты
несешь? Мне же не пятнадцать лет, чтобы я верила во всякие такие штучки. Да я
только увидела тебя в самолете, сразу поняла, что тебе что-то от меня нужно!
— Мне ничего не нужно, — сказал он упрямо.
Следовало быстро придумать какой-нибудь отвлекающий маневр,
а он никак не мог его придумать. Она сбивала его с мысли, мешала нормально
соображать.
У нее была очень тонкая кожа, похожая на розовый жемчуг, и
на этой коже отчетливо проступали синяки, наливаясь омерзительным цветом.
Короткие пушистые волосы сияли. Щеки были бледные, и под глазами синяки, но все
равно она казалась свежей — наверное, потому, что была вся крепкая и гладкая,
как осеннее яблоко.
Именно осенние яблоки Иван особенно любил — они остро пахли
и были как будто глянцевыми от сока и холода, и так важно лежали в соломе, в
больших деревянных ящиках, а дед, кутая их, все приговаривал: «Эти до
Рождества, эти до святок, а эти и до Пасхи долежат, ничего им не сделается!..»
— Откуда ты узнал, где я живу?
Это было просто, даже придумывать ничего не пришлось.
— Как откуда? — спросил он с удивлением. — Я же тебя подвез
до дома, когда ты бросилась под мою машину.
— Я не бросалась!
— Ты бросилась, и я тебя подвозил.
Как же это она забыла, что он и вправду ее подвозил?!
— А зачем ты меня ждал?
— Я хотел тебя увидеть, — буркнул он.
Это была не правда, и они оба об этом знали.
— Как тебя зовут?
Он усмехнулся и посмотрел на свои руки, лежащие на мраморной
столешнице.
— Меня зовут Иван Александрович Берсенев. Паспорт нужен?
— Зачем ты поехал в Карловы Вары?
— Отдыхать.
— Ты быстро вернулся.
— Ты вернулась еще быстрее.
— У тебя там приятель, в Карловых Варах?
— Да.
— А почему ты жил не у него, а в отеле?
— Я не люблю чужие дома, — он хмыкнул, — мне удобнее в
отеле.
— Зачем ты утащил у меня из номера конверт?
Бац!
Она расставила сеть, и он только в самый последний момент
успел затормозить перед ней. Еще секунда, и он ответил бы — зачем, как в
детской игре, когда десять вопросов ни о чем, а одиннадцатый о том, где зарыт
клад.
Черт побери, он не ожидал от нее такой прыти.
Она нравилась ему, потому что была похожа на осеннее яблоко,
и выражение доброжелательного интереса ему нравилось, и умение смущаться, и
чувство юмора, и короткие волосы.
Но он как-то не думал о том, что она может быть так умна.
Умна и наблюдательна.
Варвара смотрела на него, а он — на нее, оба насмешливо и
спокойно.
Ну-ну.
— Я должен спросить — какой конверт? Или — с чего ты взяла?
