— Папа, — вдруг произнес Вася и остановился. Димка с разгону
прошел вперед и тоже остановился, вопросительно глядя на него. — Мама не
сказала, что он приедет… Пап! — крикнул он и неуверенно побежал. — Привет! Ты
чего приехал?
Димка посмотрел. Мужик был пузатый, хотя и молодой, не
слишком чистые джинсы подпирали снизу клетчатое пузо в распахнутом курточном
обрамлении.
— Здорово, — сказал мужик Васе, и с ощутимым и болезненным
уколом ревности Димка увидел, как по-хозяйски он треплет мальчишку по голове,
как будто это был его мальчишка, хотя на самом деле давно — наверное, всегда! —
мальчишка был Димкин!
…Так все-таки Гарвард или Йелль?
— Смотри, — Вася сунул отцу под нос обезьяну, — я выиграл. И
еще лошадь, хомяка…
— Мать деньги дала?
Мальчишка смешался.
— Нет, — и оглянулся на подходившего Димку, — он дал. Дима.
— Дима-а? — протянул мужик.
— Привет, — сказал Димка, — меня зовут Дмитрий Волков.
— А меня Александр Македонский, — зачем-то ответил мужик.
Пошутил, наверное. Димка вежливо молчал.
— Пап, смотри, какая обезьяна!
— Да отстань!.. И откуда ты взялся, Дмитрий Волков?
Мальчишка вдруг перепугался. Так сильно перепугался, что
Димка почувствовал его испуг, как свой.
— Пап, — забормотал он, подвигаясь, — ты чего приехал-то?
Мама не сказала, что ты должен приехать…
— Она скажет! — зловеще сопнув носом, выговорил мужик. —
Твоя мать, пожалуй, скажет!
Тут он неожиданно взял Димку за куртку и потянул на себя.
Это было неразумно, потому что Димка был намного выше и гораздо тяжелее, кроме
того, он не ожидал, что мужик схватит его за куртку, поэтому сделал слишком
большой шаг, надвинулся на него, и тот стал валиться в лужу.
Димка поддержал его — мужик вырвал руку.
— Папа! — тревожно крикнул Вася.
Димка оглянулся на него — он держался двумя руками за
обезьяну, спрятанную под курткой, на бледном веснушчатом личике был страх.
Воспользовавшись тем, что Димка отвернулся, мужик опять схватил его за куртку,
да так, что затрещала молния.
— Вали отсюда, недоносок, твою мать! — прохрипел мужик ему в
лицо. — Че ты около них трешься?! Жить надоело?! Так я те моментально клистир
пропишу, не хуже, чем моя бывшая благоверная!.. И Ваську не тронь! Разгуливает
он с ним! Да в этом доме все знают, что он мой сын, а он разгуливает!! Шоб
завтра я приехал, шоб духу твоего!..
— Папа!!
Наверное, с стороны это действительно выглядит… неприятно,
подумал Димка и поморщился. Два взрослых дяденьки танцуют в луже, держат друг
друга за грудки, изрыгают проклятия — как в кино.
— Папа, перестань! Папа, ну перестань же!..
Папа отцепился от Димкиной курки и за шиворот схватил сына.
— А тебе, гаденыш, отдельное предупреждение! Дима!! Какой он
тебе, твою мать, Дима?! Еще раз с ним увижу — убью! Ты понял?! Не, ты понял?!
Он сильно тряхнул сына, застежка куртки открылась, розовая
обезьяна выпала из-за пазухи прямо в лужу. Глядя остановившимися от ужаса
глазами, как быстро намокает в грязной воде чистый розовый бок, мальчишка
открыл рот и завыл. Он выл негромко, на одной ноте и почему-то не нагибался,
чтобы спасти свою обезьяну. Он просто стоял и выл.
— Вася, — позвал Димка, — перестань. Он ушел.
Подхватил из лужи обезьяну и выжал из нее коричневую воду.
— Вася, — повторил он, — все о'кей.
Но мальчишка все выл.
Димка присел перед ним на корточки, стараясь поймать его
взгляд.
— Вася, это все… ерунда.
— Не… не-ет, — сильно заикаясь, едва выговорил Вася, — и
об-об-обезьяна уп-пала.
— Мы ее вымоем. Это просто. Горячей водой и шампунем для
волос. У меня есть шампунь, зато больше нет волос. Твоя мама мне сделала лысым.
— Ты см-мешно говоришь, — вдруг сказал Вася, и Димке
показалось, что голос стал чуть больше похож на его обычный. — Ты что, не
русский?
— Я живу в Америке много лет, — признался Димка,
рассматривая его. — Как часто… хулиганит твой отец?
— Не очень часто, — ответил Вася и задержал взгляд на
обезьяне в Димкиной руке. — Мама говорит, что это он в последнее время одичал,
а то был ничего. А дед говорит, что это от того, что он тунеядец. А про меня
дед говорит, что я — работяга! Ты правда знаешь, как ее выстирать?
— Ну конечно! — заверил его Димка.
— Тогда пошли, — распорядился Вася, — надо маме позвонить.
Знаешь, как они скандалили, пока не развелись? Ужас! Спать было нельзя. А
теперь меньше. Даже когда папа пьяный приезжает, мама его выгоняет, и все. И
говорит — слава богу, мы больше ничего не должны. Ты молодец. Ты его не
испугался. А я страшно боюсь, когда он орет. Когда мама орет, я просто не
люблю, а когда он, боюсь. Дед говорит…
* * *
Человек пристально следил за ними, пока не закрылась
подъездная дверь.
Он ничего не нашел в той, другой квартире и на самом деле не
знал, что делать дальше.
Все было так хорошо и красиво, пока не вмешалась эта толстая
дура и ее… приезжий друг. Жаль, что некогда было проверять, жив он или умер.
Если бы было время, он был бы мертв, и работы значительно поубавилось бы.
Если его указания не будут выполнены, кого-то из них
придется убить. Просто чтобы напугать второго. Напуганные до полусмерти люди
очень хорошо управляемы.
Кроме того, есть же еще ребенок!.. Он улыбнулся.
Все будет хорошо. Он получит свое, несмотря на то, что все
сложилось так неудачно.
Итак, он ждет два дня.
* * *
В очереди на «родную сторонушку» Варвара так устала, что ее
не держали ноги. Она непрерывно зевала, мерзла, натягивала на руки рукава
Димкиной куртки и с ужасом думала, как станет добираться до своей улицы
Тухачевского. От Шереметьева ходил экспресс — очень удобно, но пойди ночью
найди этот экспресс!..
Никто не должен был ее встречать, и все же она расстроилась,
проходя сквозь плотную толпу встречающих. Ей тоже очень захотелось, чтобы
кто-нибудь ее встречал, высматривал в толпе, сжимал в кулаке бесполезный
букетик. Кто-нибудь, кому она могла бы рассказать о Карловых Варах и обо всех
своих чрезвычайных происшествиях.
