Какого черта он изменился?! Сегодня утром был страстным и нежным, а теперь замкнут и уныл. Эйми пожалела, что не вела себя благоразумно.
Но она по-прежнему жаждала поцелуев и прикосновений Сета. И если он снова поцелует ее, она потеряет голову.
Наступили сумерки, дождь продолжался.
Белла поужинала на кухне, а затем потребовала, чтобы Сет и Эйми уложили ее в кровать. Они по очереди прочитали ей любимую сказку, обняли и поцеловали. Сет сторонился Эйми.
Минг снова накрыл стол на веранде, поставив на стол романтическую свечу под стеклянным колпаком и плавающие в чаше цветы. Еда была восхитительная: цыпленок с соусом и листьями салата и белое вино нового урожая. Несмотря на сдержанность Сета, Эйми наслаждалась тем, что ужинает в безопасном и сухом месте, в то время как ливневые потоки стекают по широким карнизам.
В танцующем пламени свечи дождь поблескивал, словно шелковая завеса. Эйми с удовольствием ощущала прохладу и свежесть. Брызги, попадавшие на кожу, она воспринимала как нежнейшие прикосновения любовника. Ей безумно хотелось пораньше отправиться в постель, на чистые тонкие льняные простыни, и пусть непогода бушует за окном.
Однако спать ей предстояло в одиночестве. Все более усиливающаяся отчужденность Сета не оставляла сомнений в том, что шансы на роман сокращаются.
Весь день Сет старался забыть утренний поцелуй.
Он пробовал убедить себя, что гордится своей сдержанностью, однако быстро сдавал позиции. Сегодня вечером Эйми выглядела милее, чем когда-либо. Ее карие глаза светились, розовое платье из мягкой ткани облегало фигуру и подчеркивало гладкость кожи. Облик Эйми лишь подстегивал его желание.
Пока продолжался ужин, она отважно поддерживала беседу, а Сет изо всех сил старался быть вежливым хозяином. Он рассказывал о прочитанных книгах и просмотренных фильмах, расспрашивал о работе Эйми в Мельбурне.
Однако он отлично понимал, что провести Эйми ему не удалось. Несомненно, он обидел ее.
Эйми начала падать духом, как роза вянет под дождем. Она не доела ужин и выпила совсем чуть-чуть вина.
Черт побери, он просто обязан что-то сказать или сделать!
Минг убрал со стола последние тарелки и удалился. Сет и Эйми остались наедине. Их никто не тревожил. Наконец он произнес:
— Эйми, я думаю, нам следует поговорить.
В ее глазах промелькнули удивление и страх.
— Мы проговорили весь вечер.
Сет откашлялся:
— Но мы не обсудили то, что произошло сегодня утром.
Краска отлила от ее лица.
— Ты сожалеешь, что поцеловал меня?
Нисколько! Больше всего на свете Сету нравилось целовать ее. Рядом с Эйми он чувствовал себя легкомысленным юнцом, влюбившимся впервые в жизни. Но он не мог сказать ей об этом.
— Я обязан принести тебе свои извинения.
Плечи Эйми опустились, и от стыда у него екнуло сердце. Извинения оказались неуместными.
Затем Эйми вздернула подбородок, будто внезапно осмелев:
— Я не понимаю тебя, Сет. Я не привыкла к тому, что мужчина целует меня так, словно я ему небезразлична, а потом заставляет почувствовать себя идиоткой.
Боже правый, он заслуживает таких слов!
— Я не то чтобы не хотел тебя целовать. — Он вздохнул и заставил себя продолжать: — Но я не должен был допускать ничего подобного.
К удивлению Сета, молодая женщина прищурилась и наклонила голову набок, окидывая его проницательным взглядом.
— Ладно, — неторопливо сказала она. — Тогда объясни, зачем ты поцеловал меня?
Вопрос справедливый, но ни за что на свете Сет не решится на честный ответ, пока Эйми сидит перед ним, являя собой воплощенное искушение. Существовала только одна причина, по которой он поцеловал ее. Сет хотел Эйми так сильно, что не мог думать ни о чем другом.
Но сейчас он должен сохранять хладнокровие.
Будто догадавшись, что он намерен ответить уклончиво, Эйми тихо вздохнула:
— Знаешь, Сет, поцелуи бывают разные. На основании своего небольшого опыта я сделала вывод, что есть формальные поцелуи приветствия, радушные поцелуи и поцелуи, подразумевающие желание их повторить. — Ее щеки залил темно-розовый румянец, и она уставилась на чашу с цветками красного жасмина. — А еще есть поцелуи, как твой сегодняшний. — Она покраснела сильнее. — Так меня еще никогда не целовали.
Сет заметил, как блеснули слезы в ее глазах; ему показалось, что его сердце разбилось.
— Ты целовал меня так, словно хотел меня. Мне стало ясно, каково это — заниматься с тобой любовью. И боюсь, с тех пор я ни о чем, кроме этого, думать не могу.
Господи, она так смела, честна и… мила! Знай Сет, что сможет сделать Эйми счастливой, не медлил бы ни секунды. Но если он сейчас даст слабину, сломает барьеры, все пойдет прахом.
В мгновение ока они с Эйми окажутся в его постели и предадутся неповторимой, изумительной, исступленной любви. Он потеряет голову от поцелуев этой славной и отважной женщины и станет ласкать ее мягкую и гладкую кожу. Ее красивое, разгоряченное тело сольется с его плотью…
Сет жаждал этого. Он хотел вдыхать аромат ее тела, узнать каждую его частичку, стать с ней одним целым…
Три дня он боролся со своим желанием и теперь ради Эйми обязан быть сильным. Она не из тех, с кем можно заводить короткий роман, поэтому он должен выстоять.
— Извини, что заставил тебя испытать такое, — сказал он, ненавидя свою ложь, но зная, что это — его долг. — Я поддался импульсу, хотя и не следовало.
По щеке Эйми покатилась слеза, и она поспешно смахнула ее.
Сет приказал себе не прикасаться к ней. С силой сжав кулаки, он проговорил:
— Эйми, ты приехала сюда, чтобы найти отца Беллы, а не завязывать со мной роман.
Она отпила немного вина, обдумывая его слова. Спустя мгновение произнесла:
— Ты боишься, что я слишком серьезно увлекусь тобой?
— Возможно, — неохотно признался Сет. — Я не хочу, чтобы ты уезжала в Мельбурн с взбудораженными чувствами. Ты должна заботиться о Белле, и проблемы тебе не нужны.
— Разве отношения обязательно должны осложняться проблемами?
Сету показалось, будто что-то вроде острого коралла застряло у него в горле.
— Ситуация была сложной еще до того, как я поцеловал тебя. Мы из совершенно разных миров.
Эйми сидела очень тихо, размышляя над услышанным, и Сет взмолился, чтобы она его поняла. Прошло немало времени. Наконец она пожала плечами:
— Ты боишься, что я влюблюсь в тебя.
— И наоборот, — прошептал он.
Эйми неторопливо растянула губы в понимающей улыбке:
