— Вам чего? — спросил мужик с дружелюбным любопытством. —
Вам кого надо?
— М-мне… Сашу Волошину, — промычал Чернов почти
нечленораздельно.
Этого мужика в майке он в своем плане никак не учитывал,
однако же мужик был, вполне реальный, розовый и конкретный, как почему-то
определилось у Чернова в голове — А вы… кто? — снова спросил мужик, несколько
утратив прежнее умиротворенное дружелюбие. — Вам… зачем?
— Я с работы, — объяснил Чернов, — мне нужно с ней
поговорить. Дома она?
Мужик расправил плечи и смерил Чернова неспешным взглядом —
с головы до ног.
— А чего, — начал он, — на работе вы никак не могли
поговорить?
Чернову стало смешно.
— Да вы мне скажите, она дома?
— Петька, что ты квартиру студишь?! — внезапно послышалось
из глубины полутемного коридора, который вырисовывался у мужика за спиной. —
Несет и несет полом, как из трубы! Кто там?
В полумраке обозначилась фигура в легкомысленном ситцевом
халате и почему-то в валенках.
— Кто пришел-то, Петь? Спрашивают кого?
— Это ко мне, мамань, — быстро ответил тот, кого называли
Петей, хотя Чернов точно знал, что пришел вовсе не к нему.
Вышеупомянутый Петя вдруг шагнул на лестничную площадку,
оказавшись нос к носу с Черновым, и плотно притворил за собой дверь.
— Давай проваливай отсюда, — велел он Чернову тихим и
грозным голосом, — это моя баба, понял? И нечего шляться, твою мать, если не
хочешь по роже схлопотать! А то я тебе мигом устрою! Со мной все братки местные
за руку здороваются, так что чесал бы отсюда, козлина вонючая…
— Петя! — послышалось из-за двери. — Петя, ты с кем там
разговариваешь?
— Да я ж сказал, что ко мне пришли, — с досадой проговорил в
сторону двери грозный Петя. — Не, ты понял, блин, что тебе тут ловить нечего?
— Понял, понял, — ответил Чернов тоскливо и слегка прихватил
Петю за шиворот, — я только одного не понял, дома она или нет.
На душе у него было погано. Так погано, как в тот самый
день, когда он понял — из армии надо уходить или пропадешь. Тогда, приняв
решение, он напился в стельку в каком-то замызганном кабаке, а потом проснулся
в чужой постели и долго не мог сообразить, в чьей именно, и терзался
угрызениями совести, и боялся Валю, и ненавидел себя…
— Мне ведь только поговорить, — преодолевая желание
немедленно бросить Петю и уехать, объяснил Чернов, — поговорить только.
Петя беспорядочно молотил руками в сторону черновской
физиономии, но Чернов был ученый, и до физиономии Петя достать никак не мог.
Выпустить его тоже не было никакой возможности, потому что было ясно как день,
что он моментально на Чернова бросится и завяжется идиотская подъездная
потасовка.
То-то радости будет Саше Волошиной, предмету романтической
черновской страсти, которая, оказывается, живет с Петей, черт бы побрал его
тренировочные штаны и маманю в валенках!..
С Петей в правой руке Чернов вошел в квартиру, чуть не
стукнув маманю по носу дверью.
— Мне Саша Волошина нужна, — повторил он в тоске, глядя, как
открывается для вопля маманин рот, — она дома?!
— Ну конечно, я дома, — сказали за какой-то стенкой, и
неожиданно распахнулась еще одна дверь, которую Чернов до сих пор не заметил. —
Господи, что здесь происходит?! Вадим?!
— Мне бы поговорить с тобой, — сказал Чернов, придерживая,
однако, Петю, — а меня что-то не пускают…
— Кто тебя не пускает?! Боже мой, Петька, ты опять бузишь?!
Вера Семенна, да заберите вы его! До чего дошло! Вадим, отпусти его!
Чернов выпустил Петю и посмотрел на Сашу виновато.
— Я поговорить приехал, Саш…
Выпущенный Петька — ясное дело! — моментально кинулся в
атаку. Чернов его перехватил, и атака захлебнулась.
— Вера Семенна! — крикнула Саша в отчаянии. — Да что ж это
такое, в конце-то концов! Петька, черт тебя побери, угомонись сейчас же!
— Убива-а-а-ают, — тоненько, словно примеряясь, заголосила
Вера Семенна, — лю-у-уди!!! Помоги-и-и-те!!!
— Нет, это невозможно! — Саша топнула ногой. Чернов заметил,
что она была в одних ярких шерстяных носочках, которые привели его в восторг. —
Всем прекратить немедленно! Хватит!!
— Это моя баба! — прохрипел Петька, кося налитыми кровью
глазами. — Ты понял, твою мать?!
— Петенька, — запричитала маманя, перестав голосить, —
Петенька, на что она тебе?! Брось, Петенька, убьет он тебя, бандюган этот!
Отступись!
Все это было так смешно, что Чернов тихонько хихикнул.
— Я тебя выпущу, — сказал он трепыхающемуся Петьке, — только
если ты опять в драку не полезешь. Ну? Успокоился?
Придушенный Петька через силу кивнул, и Чернов раздал руку.
— Саш, ты прости, что я твоих родственников обижаю, но мне
правда очень надо…
— Родственников?! — вскрикнула взбешенная Саша и снова
неслышно топнула своим носочком. — Каких еще родственников?! Не хватало мне
только таких родственников! Вера Семенна, закройте рот, или я вызову милицию.
Вадим Алексеевич — уважаемый человек, большой начальник, приехал по делу, а
Петька на него с кулаками бросился! Да мы три года не разберемся, а Петьку
вообще посадят, ясно вам?
— Это хахаль твой, а никакой не начальник, — пробормотал
Петька неуверенно, потирая саднящее горло. Саднило не только горло, но и
самолюбие.
— Да твое-то какое дело?! Ты мне кто? Брат?! Муж?! Сват?!
Вадим, прости ради Бога, я не знала, что они такие бешеные, я думала, что
просто ненормальные!.. Вера Семенна, забирайте вашего сына! Хорошо, если Вадим
Алексеевич вас простит и никакого дела не затеет!
— Он первый начал, — пробормотал Петька неуверенно.
— Я знаю, кто первый начал, — отрезала Саша. — Вадим,
проходи. Это моя комната. Ну что? Вызываем милицию или успокаиваемся сами, без
посторонней помощи?
— Повезло тебе, мужик, сегодня, — проговорил Петька в
сторону Чернова негромко, но очень грозно, пошел по коридору, но
приостановился, — ты еще меня вспомнишь, твою мать! Мало не покажется!
— Петя, перестань! — испуганно дернулась Вера Семенна. —
Разве ты не видишь, с кем мы связались?!
— Господи Боже мой, — пробормотала Саша и взялась за
пунцовые щеки. — Вадим, прости меня, пожалуйста! Я даже предположить не могла,
что его так понесет!
