Алеша Бахрушин этого не знал. Для него это был просто
форс-мажор, ЯП на работе. Как он сказал?
Должностное преступление?
Несколько секунд, пока программа загружалась, Алина
Храброва, блестящая ведущая, знаменитость и символ державы, сидела на краешке
кресла с незажженной сигаретой в зубах и истово, изо всех сил боялась.
Даже лоб вспотел немного, и она строго сказала себе, что
теперь придется заново пудриться. Не забыть бы попросить Дашу.
Экран осветился. “Введите пароль”, появилась надпись в
окошечке, и она ввела. У нее был чудный пароль, которого никто не знал.
Снусмумрик, вот какой у нее был пароль.
Программа приняла Снусмумрика, верстка вывалилась на
монитор. Приветствие, подводка к первому сюжету, первые и последние слова
корреспондента, хронометраж, отводка от первого, подводка ко второму,
информационный блок – тот приехал, этот уехал, третий повстречался, Дума
проголосовала.
Вот после Думы все и случилось.
“Ты сука, – было написано вместо подводки к следующему
сюжету. – Ты ничтожество. Ты никто, и я от тебя избавлюсь”.
Алина вскрикнула и отшвырнула “мышь”, словно вместо нее
схватила змею. От резкого движения кособокий стул поехал, ударился о стену,
спружинил и катнулся ей под ноги. Колени подкосились. Цепляя колготками за
выдвижные ящики неудобного стола, она почти плашмя упала между ним и стулом и
ударилась так сильно, что глаза вылезли из орбит.
Лицо. Чем угодно, но только не лицом, ей через несколько
минут в эфир!
Господи, что у нее с лицом?!
Следом за ней что-то съехало со столешницы, и обрушилось
рядом, и сильно загрохотало.
– Эй, что тут такое?! Землетрясение? Бомбежка?!
Вспыхнул верхний свет. Оказывается, она его не зажгла, когда
пробиралась через каморку к своему компьютеру.
– Але, гараж! Вы где?! Все живы или уже умерли?
– Я здесь, – почти прошипела она и задом полезла из-под
стола.
Чертов стул заклинило так, что она не могла его отодвинуть,
и вылезти не получалось.
– А, черт возьми!
– Да где вы?!
– Да тут я! Вытащите стул.
Секундная пауза, потом стул дернуло вверх, он застрял,
конечно. Потом его как будто подбросило, и он куда-то пропал. Затем незнакомая
мужская рука сунулась под стол.
– Выбирайтесь.
Ей неудобно было вылезать задом, да еще контролировать эту
самую руку, которая шарила вокруг нее, поэтому она просто ее оттолкнула, сдала
еще чуть-чуть назад, стукнулась макушкой, охнула, сморщилась, стала на
четвереньки и выползла на свет божий.
Вернее, электрический.
Ничего божеского не было в этом безжалостном ярком свете.
Кто-то длинно и непочтительно присвистнул поблизости.
– Да, да, – раздраженно сказала она и глупо постучала
ладонями – одной о другую. – Я Алина Храброва.
Я свалилась со стула. Ну и что?
– Ничего, – сказал тип.
– Вот именно.
Она двинулась на него, мельком успев заметить только, что он
очень большой – тип посторонился, – подошла к распахнутой двери в коридор и
захлопнула ее.
– Вы хотите остаться со мной наедине? – осведомился негодник.
– Я хочу посмотреться в зеркало! А оно на двери!
Слава богу, с лицом все в порядке. Прическу, конечно,
придется поправлять, но на лице не было ни синяков, ни царапин.
Господи, спасибо тебе!..
– А как вы там оказались? Под столом, в смысле?
Кольцо закатилось?
Тут Алина наконец на него посмотрела.
Он был здоровый и неожиданно молодой, а по голосу ей
показалось, что старше. Очень коротко стриженные белые волосы и странное лицо –
то ли такой загар, то ли проблемы с кожей, то ли умывается он, как Незнайка в
мультфильме, только нос и то, что рядышком.
– Спасибо, что помогли, – сказала Алина, сделав голос
потеплее, это она умела. – Как бы я выбиралась?
– Пришлось бы звонить в МЧС.
– Это точно.
Все, светский раут окончен.
Он ее спас, она его поблагодарила. Теперь ему следует уйти.
Попрощаться, повернуться и уйти, а он стоит, словно не понимая этого.
Алина посмотрела ему в глаза и вежливо и холодно улыбнулась.
Это она тоже умела.
Глаза оказались очень темными.
Странно – белые волосы и темные глаза.
“ Ей трудно было оторваться от его глаз, очень мудрых и
очень мрачных, как будто нарисованных художником для компьютерного злодея. Ему
они совсем не подходили, усложняя, в общем, довольно простецкий вид.
Она сделала над собой усилие и перевела взгляд на его ухо.
Ухо тоже было ничего себе, хотя гораздо менее злодейское.
– А я вас сегодня снимаю, – сказал он, помолчав. – Меня
зовут Никита Беляев, я главный оператор “Новостей”.
– Очень приятно, Никита.
– Зовите меня Ники. Мне не нравится имя Никита.
– По-моему, отличное имя.
– Спасибо, но мне не нравится.
– Я постараюсь запомнить.
– Так что вы делали под столом?..
Тут она вспомнила, что она делала, и метнулась к компьютеру,
и оттолкнула растреклятый стул, и нашарила “мышь”, болтавшуюся на шнуре, как на
хвосте, и уставилась в монитор, и даже застонала, когда поняла, что там ничего
нет.
То есть верстка была на месте. И Дума тоже – куда ж ей
деться! – и подводки, и отводки, и хронометраж! Не было только послания: “Ты
сука. Ты ничтожество. Ты никто, и я от тебя избавлюсь”.
Выходит, кто-то удалил его, пока Алина ползала под столом, и
этот самый Беляев со злодейскими глазами вытаскивал стул, чтобы она могла
выбраться. Выходит, опять ничего нет – ни кода, ни времени ввода, ни пароля,
ничего!
– Алина? – спросил Ники очень близко. – Что случилось?
Что-то в программе?
Она подняла голову и стукнула его своей макушкой в
подбородок. Оказывается, он тоже подошел к столу и теперь смотрел в монитор
вместе с ней.
– Все в порядке в программе, – сквозь зубы сказала она и
повела головой. Его запах – сигарет и какого-то сложного одеколона – раздражал
ее. – Все в порядке!
