— Но это же настоящий дворец! Королевская резиденция. Держу пари, что у вас есть не менее шести сортов мармелада, ваше высочество, — шутливо сказала Джессика, пытаясь вызвать у него улыбку. — Знаете, я уверена, что у вас целая команда поваров, которые выстроились в кухне, держа наготове одиннадцать блюд.
— К сожалению, вынужден разочаровать вас. Разве вы забыли, что на сегодняшний вечер мы отпустили всех слуг? Мать хотела немного отдохнуть, поэтому здесь только Генри. И я не «ваше высочество». Меня зовут Рауль.
— Значит, Генри готовил еду… Рауль.
Странно называть его Раулем. Между ними барьер, который ей приходится преодолевать каждый раз, когда она улыбается ему и тем более когда называет по имени.
Возможно, он тоже чувствует это.
— Повара, наверное, заранее приготовили что-то, но в основном этим занимался Генри. Я попытаюсь связаться с поваром и попрошу его прийти.
— Для чего? — Джессика нахмурилась и принюхалась. — Итак, Генри готовил, а потом повел вашу мать наверх. — Она еще раз втянула в себя воздух. — Ваше высочество… прошу прощения… Рауль, мне не хочется говорить это, но, вероятно, в кухне происходит нечто весьма неприятное.
— Откуда вы…
— Откуда я знаю? — Джессика заставила себя улыбнуться. — Благодаря умственным способностям, — пояснила она и снова принюхалась. — Шерлок Холмс — вот кто я! Нюх собаки Баскервилей не идет ни в какое сравнение с моим. И если вы не знаете, где кухня…
— Ну, это я знаю.
— Даже если вы не знаете, мой нос приведет меня туда, — сообщила Джессика. — Что-то подгорает — скорее всего, наш ужин. Пойдемте туда и спасем ваш замок от большого пожара. Кажется, это главное, что нужно сейчас сделать.
Глава третья
Они пошли по длинному коридору и миновали четыре арочных проема.
— Удивительно, что суп был теплым, когда его подали на стол, — сказала Джессика. — Теперь я понимаю, почему Генри худой. Каждый день бедняге приходится преодолевать марафонскую дистанцию.
Рауль не улыбнулся. Она поняла, что его одолевают мрачные мысли.
Когда они вошли в кухню, пожара не было, хотя помещение заполнял едкий черный дым, валивший от сковороды. Очевидно, Генри жарил мясо, когда появился нежданный гость. В кастрюле лежали обуглившиеся картофелины, испускавшие отвратительный запах.
— Фу! — Джесс огляделась. Кухня впечатляла: огромная плита, на которой можно было приготовить еду для целой армии, массивные потолочные балки, большой деревянный стол, пол, выложенный старинными каменными плитами.
— Не хотите ли вы открыть окна, ваше высочество? — Взяв несколько посудных полотенец, Джесс решительно двинулась к сковороде. — Сейчас я избавлюсь от нее.
Рауль непонимающе смотрел на нее. Затем подошел к раковине.
— Давайте ее сюда.
Она удивленно подняла брови.
— Вы предлагаете полить холодной водой раскаленный чугун?
— Ну, да…
Джессика усмехнулась.
— Чем вы занимаетесь в реальной жизни, ваше высочество? Подождите, не говорите. Вы инженер?
— Я врач.
— Врач?
— Да. — Он нахмурился, словно делая усилие, чтобы понять, о чем она говорит. — Почему вы подумали, что я могу быть инженером?
— Ваша практичность навела меня на эту мысль, — улыбнулась Джесс. — Мой двоюродный брат — инженер, и у него на плече шрам длиной в двадцать сантиметров.
Брови Рауля сошлись на переносице.
— Что?
— Шрам. Патрик очень умен, — пояснила она. Как мило он хмурится, мелькнула у нее мысль. — Однажды ночью, когда он еще учился в университете, ему захотелось есть. Недолго думая, Патрик подогрел банку с бобами на газовой плите. Когда он начал открывать ее, она отлетела ему в плечо и едва не прошла насквозь. — Джесс улыбнулась. — Подумайте, что будет с раскаленной чугунной сковородой, если налить в нее холодной воды. Откройте дверь, быстро!
— Слушаюсь, мэм. — Рауль ошеломленно взглянул на нее и распахнул дверь.
Прохладный вечерний воздух начал вытеснять чад. Джесс быстро пронесла сковороду мимо Рауля, который недоуменно смотрел ей вслед.
— Теперь головешки, — приказала она.
— Головешки?
— Ну, да. Те черные сморщенные шарики с отвратительным запахом.
Рауль понял и даже улыбнулся. Он последовал за Джесс с тем, что осталось от картофеля, и встал рядом с ней на нижней ступеньке.
После задымленной кухни воздух был восхитительным. С моря дул теплый ветерок, и заходящее солнце золотило вершины далеких гор.
Джессика поставила сковороду на каменную ступеньку, и Рауль последовал ее примеру. Куры, направлявшиеся в курятник, передумали и окружили закопченную утварь.
Рауль посмотрел на птиц и неуверенно сказал:
— Они поклюют все, что осталось.
— Ничего страшного. Куры глотают все съедобное.
— Нужно замочить их.
— Кур?
— Нет, кастрюлю и сковороду.
— Конечно. Когда они остынут. Хотя… вы сказали, что через пять дней замок перейдет к Марселю?
— Да, но…
— В таком случае я предлагаю замочить их… скажем, дней на пять, — усмехнулась Джесс.
Рауль смотрел на нее с комичным недоумением и наконец улыбнулся.
Это была неотразимая улыбка, и Джессика почувствовала, как что-то сжалось у нее внутри.
«Кудах-тах-тах!» Любопытная курица приблизилась к сковороде, и Джессика очнулась и с облегчением вздохнула.
— Не надо, цыпочка, — сказала она. — Горячо. Итак, по закону эта утварь будет принадлежать Марселю?
— Восемнадцать лет. До совершеннолетия Эдуара.
— Гм-м. Не думаю, что граф будет считать кастрюли и сковородки. — Джессика широко улыбнулась и провела руками по юбке, как женщина, готовящаяся к тяжелой работе. — Отойдите, — приказала она. — Мы позаботимся о здоровье кур. Вы же не умеете лечить куриные ожоги? — С этими словами Джессика подошла к шлангу, прикрепленному к крану у задней двери.
Рауль наблюдал за ней, как за фокусником, готовящимся вытянуть из шляпы кролика.
— Кышните на кур.
— Кышнуть? — эхом откликнулся Рауль.
— Да, как вы сделали это с Марселем, только не так сильно.
Его слабая улыбка обрадовала Джессику. Некоторое время они стояли и бессмысленно улыбались друг другу. Потом Рауль отогнал кур.
Джессика с удовольствием повернула кран. Струя холодной воды с шипеньем ударила в раскаленную сковороду, которая окуталась облаком пара и лопнула пополам.
— Упс! — воскликнула Джесс, тщетно пытаясь принять покаянный вид.
