— Нет, я, кажется, сойду с ума! — не выдержала Джесс. — Может кто-нибудь сказать мне, что происходит?
Генри бросил неуверенный взгляд на Рауля и Луизу и повернулся к Джессике.
— Вы знаете, мисс, что, если после смерти монарха остается маленький ребенок, ответственность за его воспитание ложится на назначенного принца-регента, который принимает за него решения?
— Да, — подумав, сказала Джесс. — Я читала об этом. Это делается для того, чтобы не возлагать ответственность на слишком молодого наследного принца.
— Верно. — Генри невесело улыбнулся. — Но законы в нашей стране суровы. Принц Рауль наследует Эдуару, поэтому он становится естественным принцем-регентом, но, будучи холостым, он не может претендовать на регентство. По правде сказать, принц Рауль отнюдь не жаждет его. После развода принцессы Луизы со старым принцем ей и принцу Раулю запретили приезжать сюда. Они обосновались в Париже, а принц Рауль последнее время работает за границей. Но ради ребенка и родной страны Рауль решил возвратиться. Леди Сара согласилась выйти за него замуж, чтобы он смог стать опекуном ребенка, о котором бы заботилось ее высочество, мадам Луиза. Но леди Сара умерла, и один Бог знает, что будет с несчастным малышом.
Генри умолк и пожал плечами.
— Вы должны понять, что леди Сару, которая была кузиной принца Рауля, интересовали только деньги и престиж. К несчастью, у нее не хватило ума дожить до того момента, когда она смогла бы насладиться выгодами брака.
— Я не видела здесь ребенка, — прошептала Джесс. — Где он?
— Эдуар — очень тихий малыш. Ему всего три года, и он слабенький. Сейчас он уже спит. И он еще не привык, чтобы бабушка проводила с ним много времени. Он очень, очень нервный.
— Но принцесса Луиза не хочет расставаться с ним! Почему она плохо знает его? Я не понимаю.
— Видите ли, — Генри бросил взгляд на две склоненных головы, — так бывает часто. Браки распадаются, дети растут без родителей. Раулю было шесть лет, когда его родители развелись. Старого принца интересовал лишь наследник, его первенец Жан-Поль, поэтому принцессе Луизе разрешили взять с собой младших детей. Но Жан-Поля, старшего брата Рауля, оставили здесь и запретили ее высочеству общаться с сыном. Тридцать лет сердце мадам Луизы обливалось кровью от мысли, что она никогда не увидит сына и внука, родившегося три года назад. И сейчас трагедия продолжается. Принц Жан-Поль превратился в необузданного мужчину, лишенного каких-либо моральных устоев, что послужило причиной его смерти. Теперь и внуку принцессы Луизы предстоит воспитываться в том же порочном окружении, потому что граф Марсель так же аморален, как его кузен; его жена ничуть не лучше, и они заботятся лишь о себе. Вся страна знает это. Население хочет, чтобы принц Рауль навсегда возвратился в Альп'Азури, но теперь ему не быть принцем-регентом, и мы потеряем нашего маленького принца Эдуара, — Генри негодующе повысил голос, и Луиза услышала его слова.
Подняв голову, она печально посмотрела на Джессику.
— Теперь вы знаете, что смерть Сары — лишь часть нашей трагедии.
— Мне так жаль, — прошептала Джессика, и лицо Луизы болезненно исказилось.
— Я раскаиваюсь в том, что вышла замуж за члена этой семьи, — прошептала она. — Несмотря на детей. Мои чудесные дети, а теперь и мой внук… — Луиза с трудом поднялась. — Я подвела их всех, и это меня убивает.
— Мама… — начал Рауль, но она покачала головой.
— Не надо, Рауль. Мне нужно лечь. Я прошу прощения, Джессика, что наш первый ужин был прерван так грубо. Но вам придется извинить меня. Я совершенно обессилела.
— Я провожу тебя, мама.
— Нет, Рауль. Останься здесь и позаботься о Джессике. Генри, вы можете проводить меня наверх? Я думаю… боюсь, что мне придется опереться на вашу руку.
— К вашим услугам, мадам.
Джессика поняла, что их связывают долгие годы дружбы, а не обычные отношения Слуги и хозяйки. Взяв седовласого дворецкого под руку, Луиза медленно направилась к выходу.
Джессика осталась наедине с Раулем.
Они долго молчали. Наконец она поняла: ей не место в замке. Эти люди страдают. Ей нужно уехать, чтобы не обременять их своим присутствием.
— Мне так жаль, — пробормотала она. — Я уеду рано утром. Не хочу причинять вам лишнее беспокойство.
— Вы не причиняете никакого беспокойства, — возразил Рауль, и Джессика почувствовала, что он недоволен. — Это я должен извиняться. Мы пригласили вас на ужин, но суп остыл, а Генри ушел. Попробую найти кого-нибудь. Пусть принесут нам поесть.
Джессика в раздумье смотрела на него. Он тоже не ужинал. Еда. Когда у нее было глубокое горе, добрые люди заставляли ее есть, и иногда это помогало.
— Не обойтись ли нам без слуг? Покажите мне, где кухня.
— Что? — удивился Рауль.
— Разве во дворцах нет кухонь? — Джессика попыталась пошутить. — У вас есть тостеры, хлеб и масло? И мармелад? Я питаю к нему слабость.
Рауль не отводил от нее глаз, и постепенно уголки его рта слегка дрогнули. Он понял, что Джессика пытается отвлечь его от тягостных мыслей.
— Наверное, есть. Я никогда не был на кухне.
— Вы живете здесь и никогда не были на кухне? И даже не знаете, есть ли мармелад?
— Я здесь только две недели. — Лицо Рауля омрачилось. — Приехал, чтобы подготовиться к свадьбе. После нее я собирался немедленно возвратиться на… на работу.
— С женой?
— Естественно, без нее. Это должен был быть брак по расчету, — сухо ответил Рауль. — Деловое соглашение. Я не намеревался оставаться здесь.
Деловое соглашение. Джессика посмотрела на его непроницаемое лицо. Какие холодные слова! Он оставил бы ребенка своей матери? Покинул бы жену? Сбежал бы?
— Почему вы боялись остаться?
Что заставило ее задать этот вопрос? Джессика прикусила язык.
— Простите. Я только…
— Вам интересно, оставил бы я племянника матери? Возможно. Мать хочет жить здесь. Я — нет.
Джессика была озадачена.
— Даже если бы вы стали принцем-регентом? Разве это не круто?
— Я намеревался руководить деловой стороной на расстоянии. Меня не интересуют придворные церемониалы. — Рауль пожал плечами. — Поэтому — нет, это не было бы круто. Впрочем, теперь это не имеет значения.
Джессика вздохнула. Надо вернуться к тому, что она понимает.
К еде. К мармеладу.
К тому, что она сильно проголодалась, и принц, по-видимому, тоже.
— Давайте же найдем кухню, — предложила она. — Вы действительно не знаете, есть ли там мармелад?
— Нет, я…
— Вы в замке уже две недели и не осмотрели свои владения?
— Зачем мне это?
