– Это ты здесь не нужен, Дюпье! – крикнул кто-то, и лицо офицера потемнело.
– Послушайте, это частная вечеринка, – быстро заговорил Ник, стремясь не допустить конфликта. – Мы с Роз не имеем никакого права являться без приглашения. Мы заказали пару бочонков пива и еще по мелочи, чтобы сделать вечер приятнее для вас. Их доставят с минуты на минуту, останемся мы или нет. Мы просто хотели поздороваться. А теперь нам, должно быть, следует уйти.
– Но мы вас приглашаем. Можете присоединяться к нам! – крикнули им.
– И к нам.
– Или сюда идите.
– Эти люди – наш эскорт, – снова расхрабрилась Роз, улыбнувшись мотоциклистам. – Можно им тоже остаться?
– Нет, – тут же вмешался Дюпье. – Они на службе.
– Повезло нам, что мы-то не на службе, – ответила Роз и потянула Ника вперед, туда, где пожилая дама распаковывала свою корзинку. – Шоколадные эклеры? Мои любимые. – Обернувшись к офицеру, она послала ему самую нежную из своих улыбок: – Если вы оставите нам лимузин, мы доберемся домой сами. Спасибо, что проводили.
Выбора у Дюпье не было. Вокруг собралось человек двести, и люди все прибывали. Используя силу, можно было спровоцировать ситуацию, контролировать которую он был не в состоянии. Поэтому он и его люди, взревев моторами, удалились.
Сразу после их отъезда к поляне подрулил обшарпанный фургончик.
– Два бочонка пива, ящик лимонада и вино для дам, – сообщил водитель. – Пьер сказал, что готовится вечеринка, поэтому я позволил себе вольность…
– Здорово, – просияла Роз. Лишь по тому, как сильно она сжимала его руку, Ник мог догадаться, насколько она нервничает под маской бравады. Но виду не показывает.
И вечеринка пошла своим ходом. Все, кто мог играть на каком-нибудь инструменте, сплотились в приличный оркестр. Еды оказалось вволю – сплошь домашнего приготовления. Пиво, лимонад и вино лились рекой. Роз оказалась в центре внимания.
По правде сказать, они оба оказались. Ник был достаточно опытен во встречах разного рода, чтобы задавать нужные вопросы, поддерживать приятную беседу, позволяя ей разворачиваться гладко, не касаясь ничьих больных мест. Этому он был неплохо обучен. Роз это удавалось естественно.
Может показаться, что он снова на работе, подумал Ник. Хотя и разница есть. Каждый, с кем ему приходилось разговаривать, усердно пытался все о нем выведать, узнать, насколько он искренен. Роз подверглась такому же испытанию. Они провели вдвоем слишком мало времени, и ему оставалось лишь надеяться, что сейчас они выступят единым фронтом. Их быстро разъединили – слишком многие хотели поговорить с ними, чтобы они могли оставаться вдвоем, – но он видел, что люди общаются с ней легко, смеются ее шуткам, радуются ее присутствию.
Как и он. Было в ней нечто, чему не научишься при всем старании. Живой интерес к каждому человеку. То, чего не подделаешь.
– Какая милая женщина, – сказал ему старик, оказавшийся рядом. Ник понял, что смотрит на Роз дольше, чем намеревался. Хотя почему бы и нет? Фермер тоже на нее смотрел, и на его лице отражалось то же одобрение, что чувствовал Ник.
– Она куда привлекательнее своей сестры, – продолжил между тем фермер, и Ник разом очнулся. Вот с чем они пока не сталкивались. Их эскорт исчез. Есть силы, которым происходящее вряд ли понравится. Что они предпримут?
– Простите… – к нему обращался молодой человек, приехавший на подержанном мотороллере. На шее у него висела камера. Стоящая рядом с ним женщина пристально смотрела на Ника. – Нам позвонили, – сказал молодой человек, – и сказали, что вы, здесь.
– Ли с друзьями выпускает газету, – объяснил старик.
– Нелегально, – добавил кто-то еще. – Правительство не может ее закрыть, потому что они не зарегистрированы. Она выходит раз в месяц на двух-четырех страницах.
– С новостями, о которых нас ставить в известность не хотят, – уточнил третий собеседник.
У них с Роз взяли интервью, работая очень профессионально, с точки зрения Ника. Он вдруг понял, что симпатизирует целям этих людей. Журналистка больше всего интересовалась ими как шансом улучшить жизнь населения страны. По мере того, как задавались новые вопросы, шум вокруг стихал. Кто-то дал знак музыкантам отложить инструменты. Все прислушивались к их ответам. Когда Ник описал изменения в Альп-д'Азур и Альп-д'Эстелла – соседних с ними странах – и выразил надежду, что то же самое можно сделать здесь, толпа одобрительно загудела.
Наконец, журналистка убрала свой блокнот, кивком дав понять, что интервью окончено. Настала очередь фотографа.
– Потанцуйте, – предложил кто-то. – Выйдет отличный снимок.
Музыканты послушно начали играть снова, но не народную мелодию, как до того. На сей раз они заиграли медленный вальс, чтобы фотограф мог поймать танцующих в кадр.
Роз снова оказалась в его объятиях.
– Мы неплохо продвинулись, – прошептал он в ее волосы, ведя ее по покрытой травой танцплощадке. Больше никто не танцевал – все смотрели на них.
– Я знаю, – сказала Роз, но голос ее звучал неуверенно.
– Есть проблемы?
– Я просто подумала… Такое ощущение, что это обман.
– Что?
– Скажем то, что мы тут танцуем вместе…
Он сбился с такта. Парень с камерой бегал вокруг, снимая со всех сторон.
– По мне, так все нормально, – осторожно заметил Ник. – Ты неплохо танцуешь.
– Спасибо, – ответила Роз, но не улыбнулась.
– Так в чем обман?
– Ни в чем.
– Но ты только что сказала…
– Я знаю, что я сказала, – огрызнулась она.
– Роз…
– Да?
– Уверен, ничего дурного мы не делаем.
– Ты вообще ничего не делаешь, – сердито сказала она. – В этом вся беда.
Они помолчали.
– У тебя здорово выходит, – напряженно произнесла наконец она.
– Танцевать?
– Вести политические игры.
– Я то же самое подумал о тебе.
– Но ты просто виртуоз. Сразу видно профессионала. Я только не пойму, насколько это правда.
– В каком смысле?
– Мне пришло в голову, что я совершенно не знаю, кто ты. Как мебель с покрытием из шпона. Снаружи блестит и сверкает, а внутри что?
– Все проедено червями, вероятно, – поторопился подсказать Ник.
– Нет, не думаю. Но у тебя все получается так… гладко.
– Тебя это беспокоит?
– Видишь ли, я нахожу тебя невероятно привлекательным.
Разговор явно мешал танцу. Он снова споткнулся.
– Следи, куда ступаешь, – добродушно посоветовала она. – Фотограф отслеживает каждый шаг.
