Он тотчас же отпустил ее.
— Извините, Хлоя. — Его глухой голос был пугающе холоден. Поддержав ее, потому что она покачнулась, он вдруг кивнул головой и зашагал к выходу.
Хлоя поспешила за ним, не совсем понимая, что произошло. Возможно ли… ей показалось, что в его глазах мелькнуло отвращение к самому себе?
— У меня все в порядке. Я лишь на мгновение слегка испугалась.
— Вот об этом я и должен был подумать, Хлоя. — Габриэль повернулся к ней. Его смуглое лицо выражало крайнее напряжение. — Вы и в самом деле боитесь меня.
— Вы не так поняли, Габриэль, — возразила она. Боже, несмотря на весь его ум и насмешливое острословие она больно задела его. — Вы не должны уходить столь поспешно.
— О, нет, должен. Каким-то непостижимым образом вы заставляете меня страдать.
Она взяла его руку и, несмотря на сопротивление, удержала в своей.
— Я не понимаю, что случилось.
— Да, не понимаете, Хлоя.
— Так скажите мне.
— Вы не настолько наивны. Быть может, вы и девственница — не спрашивайте меня, откуда мне это известно, — но вы же, я убежден, не можете не понимать, как я хочу вас. Страстно, безумно! Вы это знали с самого начала. Поэтому вы так чертовски нервничаете.
— Габриэль, я взрослая женщина.
— Да, ваш крик о помощи был искренним. — Его лицо сделалось темнее тучи.
Она покраснела и опустила поразительной синевы глаза.
— Возможно, — тихонько пробормотала Хлоя. — Я всегда считала за лучшее держаться подальше от быстрины. — Она сознавала, что, позволив Габриэлю любить ее как женщину, должна будет полностью подчиниться ему.
— Может быть, это и мудро, Хлоя. — Он как-то странно улыбнулся ей. — Пусть так. Утром мы снова возведем стену между нами. До завтра.
— Вы не раздумали поехать со мной в воскресенье навестить мою маму? — окликнула его Хлоя, когда Макгир уже открыл дверцу машины.
— Если вы не против.
— Конечно, нет.
До конца недели они редко видели друг друга, хотя Хлоя и сделала сенсационный репортаж в прямом эфире с аэродрома для легких самолетов, где диспетчер вел на посадку одномоторную «сессну». У пилота, шестидесятилетнего фермера, по словам его супруги, случился сердечный приступ. Сама она до этого никогда не управляла самолетом. А в этом полете полпути ей пришлось вести и предстояло посадить машину самой. Это было душераздирающее зрелище. Хлоя передавала информацию на свой канал, и все молились о чуде.
В конце концов женщина благополучно справилась с задачей под восторженные крики и одобрительные аплодисменты собравшихся в аэропорту людей.
В воскресенье Хлоя поднялась рано, оделась и вышла на веранду в ожидании приезда Макгира. Он не заставил себя ждать.
— Привет. — Она сразу направилась к машине. Утреннее солнце золотило ее волосы.
— Как поживаете, Хлоя? — Он вышел из машины.
«Боже, как же он красив!» — обреченно подумала она.
Девушка снизу вверх посмотрела на него и улыбнулась, уловив в его поведении некоторую отчужденность.
— Здорово, черт возьми, что мы смогли заснять тот случай в аэропорту.
— Да, в самом деле. — Макгир придержал для нее дверцу машины. — Я слышал в последних известиях, что супруг нашей героини выкарабкается.
— Да, я знаю. Я сама звонила в больницу.
— Вам не все равно, Хлоя? Вы, сделав свою работу, не уходите просто так.
— Я не смогла бы быть настолько бесчувственной. — Хлоя, впервые обернувшись, увидела на заднем сиденье огромный букет красных роз.
— Для вашей матери, — сказал он, садясь за руль.
— Вы очень добры, Габриэль. Они восхитительны. Мама всегда любила большие букеты. Уверена, что и сейчас ее вкусы не переменились.
— Я тоже уверен. — Выражение его лица смягчилось.
— Тара не звонила? — спросила Хлоя, хотя Габриэль, по-видимому, не был расположен к разговору.
Макгир холодно взглянул на нее.
— Я подумала, что она разозлилась тогда на вас.
— Что толку на меня злиться? — Он пожал плечами, плавно и медленно ведя машину. — Это ничего не изменит.
— Но она звонила?
— Да, черт подери! — Макгир слегка усмехнулся. — Ничего у нее не выйдет. Я хорошо справляюсь со своей работой.
— Вы весьма честолюбивы… — Что-то промелькнуло в синих глазах Хлои.
— Должен признать, сэр Ллью давит на меня.
— Правда? Но ведь это отвратительно!
— Вы не думаете, что я составил бы для нее хорошую партию? — Он бросил на Хлою лукавый взгляд.
— Но ведь вы так красноречиво говорили мне о своей любви!
— А вы считаете, что Тара недостойна любви?
Хлоя, прищелкнув языком, отрицательно покачала головой:
— Не знаю, зачем я начала этот разговор.
— Все в порядке, мисс Каванах, — любезно проговорил он. — Пусть уж между нами не будет тайн. Я вряд ли имею право желать обладать сразу вами и Тарой.
— При чем здесь я? — чуть не плача, спросила она.
— Вероятно, из-за того, что вы так решительно отвергли меня, вы стали еще более желанной.
— Это правда?
— Нет, я говорю чепуху. С первого мгновения при виде вас у меня захватило дух. Я посмотрел наверх, и там были вы: Ангел, сошедший на Землю.
Хлоя была тронута:
— Габриэль, это самый очаровательный комплимент, какой я когда-либо слышала. Я не заслуживаю его.
— Конечно, не заслуживаете, маленькое чудовище. Вы ни разу не проявили ко мне ни благожелательности, ни уважения. Очень скоро я узнал, что за спиной вы зовете меня зазнайкой.
— Но блестящим зазнайкой, Габриэль. Я всегда понимала, что вы весьма, весьма умны.
— Слишком поздно, мисс Каванах. Когда-нибудь я отплачу вам. Вот увидите.
Они приехали в лечебницу за десять минут до начала посещений и воспользовались возможностью прогуляться по парку. За ночь величественные, дающие прохладу палисандровые деревья покрылись изысканными бледно-лиловыми цветами. Высота деревьев порой превышала сорок футов, и, казалось, горячий тропический воздух вокруг них был окрашен в розовато-лиловые тона. Тут же росли пурпурные и белые орхидеи, баугинии тянулись вдоль ограды, прекрасно сочетаясь с палисандровыми деревьями. Когда они покроются пышными перистыми листьями, зацветут яркие цезальпинии и старые магнолии.
На Макгира все, что окружало их, произвело сильное впечатление. Они стояли на берегу озера, следя за игрой солнечных бликов на темно-зеленой глади вод. Бесчисленные насекомые, поблескивая крылышками, мельтешились над водяными лилиями кремового оттенка, цветы которых выступали среди огромных листьев. Громко радовались утру птицы.
