— На улицу Спиридонова, — приказал он водителю. Сержант
согласно кивнул.
— Вы давно работаете в Новгороде? — спросил Дронго.
— Нет, — ответил Гаджиев, не вдаваясь в подробности.
— Вы уже бывали в этом доме? — задал через некоторое время
другой вопрос Славин.
— Да, — ответил Гаджиев, также не поворачивая головы.
— У нас очень немногословный проводник, — заметил Вячеслав,
обращаясь к Дронго, — кажется, Медведев специально дал нам такого
офицера-молчуна.
Они въехали во двор, и машина затормозила рядом с домом. Все
трое вылезли из салона автомобиля. Гаджиев показал на подъезд.
— Я здесь уже был, — сообщил Славин.
— Подождите, — попросил Дронго, — я хочу осмотреть дом.
Гаджиев пожал плечами. Дронго обошел дом со всех сторон.
Окна столовой выходили прямо во двор. Окна спальни были обращены в западную
сторону, и балкон был застеклен. Дронго вернулся на прежнее место.
— Где стояла соседка? — уточнил он.
— Вот здесь, — показал Славин, — рядом со скамейкой, как
видите, никто не мог выбраться незамеченным. А в спальне балкон заколочен. Его
проверяли трижды эксперты. Там вообще невозможно выйти. Его специально
заколотили, чтобы в квартиру никто не влезал. Ведь она оставалась бесхозной.
Они вошли в подъезд. Запахло сыростью и плесенью. Лестница
поднималась наверх, двенадцать ступенек, подсознательно отметил Дронго.
Лестница была почти не освещена. Горели тусклые лампы. Гаджиев достал ключ и
открыл дверь. Дронго взглянул на дверь. Довольно массивная. Такую нельзя
сломать. И замок солидный. Он вошел в квартиру. Гаджиев также прошел, встал
около стола.
— Вот здесь, — показал он, — здесь лежал убитый полковник.
Дронго взглянул на пол. Проталина убили, когда он стоял
около стола, если потом никто не передвигал его тела. Значит, полковник лежал в
этом месте. Дронго обошел стол, вышел в другую комнату. Обычная кровать.
Достаточно старая и прочная. Шкаф, тумбочка, комод. Ничего лишнего. Но здесь
нельзя спрятаться. И если даже кто-то хотел бы здесь спрятаться, то вошедший в
гостиную гость сразу бы увидел другого человека. В коридоре были небольшие
ванная и туалет. Кухня — около шести метров. Он вернулся в гостиную. Обратил
внимание на следы, оставшиеся на полу. Очевидно, здесь стояли книжные полки,
недалеко от стола.
— Здесь были книжные полки? — спросил Дронго.
Гаджиев кивнул, ничего не отвечая.
— Да, — сказал Славин, — они были здесь. Но когда вбежал
Тевзадзе, они были на полу и книги рассыпались по всей комнате. На фотографиях
хорошо видно, как на полу валяются книги и полки.
Дронго взглянул на стену над входной дверью из коридора в
гостиную. Там было видно место выстрела.
— Это место выстрела? — спросил он.
Гаджиев опять промолчал. Славин кивнул, показывая на место
выстрела. Дронго подошел поближе. Долго смотрел на стену. Затем отошел дальше.
— Он лежал на полу головой к входу или ногами? — спросил
Дронго.
— Ногами, — ответил Славин, уже привыкший к молчанию
офицера.
Дронго обернулся к Гаджиеву:
— Капитан, вы не работали раньше в театре пантомимы? Там
никто не разговаривает, а все объясняются только жестами. Или вы не понимаете
по-русски? Хотите, я спрошу вас по-азербайджански. Или вы вообще не знаете
никаких языков? Может, вы выходец из Ленкорани и понимаете только на талышском
языке? — он сознательно обострял отношения.
— Я все понимаю, — по-русски ответил Гаджиев, — просто не
хочу с вами разговаривать. Ни с вами, ни с вашим молодым напарником.
— Почему?
— Он нашего полковника застрелил, а вы здесь ходите,
думаете, как его защитить.
— Понятно. Значит, вы верный ученик Медведева.
— Я бы его не защищал, — честно ответил Гаджиев, отходя в
сторону.
— С ними тяжело разговаривать, — подошел Славин, — все
офицеры настроены против Тевзадзе.
Дронго еще раз прошел по квартире. Затем неожиданно
опустился и начал стучать по полу костяшками пальцев. Гаджиев презрительно
усмехнулся и вышел из гостиной. Дронго продолжал стучать.
— Что вы делаете? — не выдержал Славин, наклоняясь к Дронго.
— Зачем вы стучите?
— Он думает, что убийца мог спрятаться в подвале или под
полом, — не выдержал Гаджиев. Нужно было слышать, сколько презрения было в его
голосе. Эти адвокаты готовы на все, что угодно, лишь бы вытащить своего
клиента, думал капитан.
— Проверяю, насколько прочный здесь пол, — пояснил Дронго.
— Не нужно позориться, — зашептал Вячеслав, наклоняясь к
своему старшему напарнику, — не нужно ничего проверять. Здесь все и много раз
проверяли. Я же вам говорил. Здесь нет никакого подвала, и убийца не мог там
спрятаться. Честное слово, здесь нет никакого лаза.
— Охотно верю, — сказал Дронго, — но мне все равно нужно
самому убедиться в этом, — он продолжал стучать.
Славин огорченно отошел в сторону. Ему было обидно, что
Дронго так теряет лицо перед этим молодым и наглым капитаном. Наконец Дронго
закончил стучать и поднялся. Взглянул на Славина.
— Все нормально, — улыбнулся он. — А теперь мне хотелось бы
обойти соседей.
— Каких соседей? — снова не выдержал Гаджиев. — Не нужно
беспокоить людей. Мы все проверяли много раз. Там никого не было.
— Полковник Медведев дал вас в качестве провожатого, а не
руководителя нашей группы, — резко возразил Дронго, — поэтому помолчите и
сопровождайте нас туда, куда нам нужно.
Гаджиев нахмурился, но не стал возражать. Они вышли из
квартиры, прошли немного дальше, позвонили в соседнюю квартиру.
— Кто там? — раздался женский голос.
— Это мы, Марта Федоровна, — сказал Гаджиев, — если можно,
откройте нам дверь.
— Сейчас, сейчас, — было слышно, как она неспешно двигается
к входной двери, очевидно, уже со своей неизменной тростью в руках. Затем долго
открывала дверь, у нее было два замка и цепочка. Наконец дверь открылась.
Женщине было лет шестьдесят. Седые уложенные волосы, выцветший синий халат. Она
опиралась на свою палку.
— Добрый день, — вежливо поздоровался Гаджиев, — извините,
что мы вас беспокоим. Это адвокаты, хотят с вами поговорить.
— Ничего, — вздохнула женщина, — что опять случилось?
— Простите, — шагнул вперед Дронго, — я не хочу вас долго
задерживать. У меня к вам только три небольших вопроса. Вы в тот день здесь
никого не видели? Я имею в виду в день убийства?
