Кацуба посветил фонариком. Как они и ожидали, в тусклом луче
обнаружилась очаровательная мисс Деспард, растрепанная, но не сломленная
морально — она прижалась к стене, встав в классическую «дикую кошку». Ее
напарник, охая и кряхтя, как раз пытался распрямиться. Судя по всему, ему от
всей русской души врезали сзади по шее.
— Бог ты мой, какая встреча! — воскликнул Кацуба на
своем скверном английском, осветив себя фонариком и спустившись на три
ступеньки. — По-моему, это и называется — пресса в горячих точках? Мисс Бейкер,
вас кто-то хотел обидеть?
Она шагнула вперед, запахивая порванную блузку:
— Какие-то хулиганы…
— Ну конечно, — сказал Кацуба. — Тут всякий хулиган
таскается с бесшумкой, как же, навидались… Помощь нужна?
Она сдержанно сказала:
— Нам не помешало бы добраться до телефона…
Напарник безмолвствовал, потирая ушибленные места, косясь на
нежданных спасителей с откровенным подозрением.
— Я тут знаю один поблизости, — сказал Кацуба. — Вас
проводить?
— Мы предпочли бы сами…
— Знаете, тут на улицах…
Он перегнулся через перила, всматриваясь. В вестибюле снова
топотали — небольшая группа целеустремленно неслась к лестнице, полосуя воздух
перед собой лучами мощных фонарей. Торопливо спрятав пистолет, Кацуба
выпрямился, хмыкнул:
— Так я и думал, Вова…
Сейчас же они, словно ночные бомбардировщики в перекрестье
прожекторов, оказались залитыми ослепительным сиянием. Но почти сразу же
знакомый голос скомандовал:
— Отставить… И тут вы, Михаил Иванович? Наш пострел
везде поспел?
— А как же, Дарья Дмитриевна, — ответил Кацуба лениво.
— Идем это мы с другом опохмелиться, видим, какие-то нехристи к иностранным
журналистам пристают, как тут не подраться?
Даша протиснулась мимо него, отвела напарника Джен в
сторонку, быстро перебросилась с ним парой слов, и вся компания прошла наверх
мимо Мазура с Кацубой, как мимо пустого места, — Даша, американцы, еще двое в
штатском.
— А я-то, избавитель хренов, еще надеялся на горячий
поцелуй принцессы… — грустно сказал Кацуба.
— Ага, — сказал Мазур. — То-то ты и орал: «Уголовный
розыск!»?
— Быстро соображаете, юноша, — похвалил Кацуба. — Вот
именно, наша рыжая оживленно крутит роман с заморскими гостями, а это, учитывая
ее занятия и профессию нашей бывшей боевой подруги, на интересные размышления
наталкивает…
— Тьфу ты, они тут торчат…
— Здорово, Паша, — сказал Кацуба, обернувшись. — А где
ж нам еще торчать?
— Вы хоть знаете…
— Тихо!
Сверху торопливыми шагами спустилась та же компания — судя
по тому, что заокеанские гости и кое-кто из их спутников были нагружены сумками
и чемоданами, липовые журналисты перебирались в местечко поспокойнее.
Даша приостановилась возле Кацубы, тихо сказала:
— У нас, к сожалению, в машине не хватит места… Я бы
вам посоветовала побыстрее отсюда исчезнуть. Насовсем.
— Я вас тоже обожаю… — бросил Кацуба вдогонку. — Пошли,
ребята.
В номере все еще бормотало радио — мэр по десятому кругу
разражался угрозами, сокрушался, обнадеживал…
— Излагай в темпе, — распорядился Кацуба.
— Линию электропередачи изнахратили в половине пятого —
и весьма качественно. Линия там одиночная — шесть проводов на опорах. Сначала в
одном месте забросили на провода стальную проволоку — вполне возможно,
линеметом, хотя можно было бы при нужде использовать обычный лук… Замыкание
получилось доброе: медный провод семидесяти миллиметров в сечении тут же
пережгло. Наши неизвестные друзья оказались профессионалами: быстренько
проехали с километр в направлении города и забросили проволоку на параллельную
тройку проводов, после чего линия окончательно сдохла… Естественно, на ТЭЦ тут
же вырубили напряжение и послали ремонтников на осмотр.
— Неплохо… — констатировал Кацуба. — Что скажешь,
Микушевич?
— Классический способ, — сказал Мазур. — Как по
учебнику. Сам я именно так бы и действовал.
— Я тоже, — признался Кацуба. — «Газон», конечно,
где-то в тех местах?
— Ага, — сказал Паша. — Увяз неподалеку в болотце,
полное впечатление, что диверсанты второпях сбились с дороги, сели на оси и,
увидев, что дело плохо, драпанули пешком. Предварительно пристукнув нашего
доброго знакомого… Владимирыч так в машине и валялся, потяжелев на девять
грамм. Машина, конечно, вся в ваших отпечатках, чудика, у которого ты ее купил,
уже нашли, допросили… Еще засветло.
— Но тем не менее мы еще на свободе… — задумчиво сказал
Кацуба. — Это обнадеживает, а?
— А может, наоборот?
— Да ну, — сказал Кацуба. — Мы в это время сидели у
погранцов под замком, куча народу видела, как они нас увозили, а «газик»
смирнехонько стоял на пирсе…
— Все равно. Ты оценил накал страстей? Вам по этому
городу отныне спокойно не разгуливать…
— Ну разве что. Откровенно говоря, меня вообще не тянет
по этому городу гулять… А что поделывает Рыжая?
— Интересно… Рыжая договорилась насчет кают на «Федоре
Достоевском». Он придет завтра поутру, уже точно известно.
— К а ю т?
— Ага. Выбила четыре штуки. Значит, будет плавать не
одна. Вообще-то, ее туда не особенно хотели пускать — иностранцы, валюта,
стелются перед клиентами мелким бесом… Но попробуй не пусти Рыжую куда-то…
— Так, — сказал Кацуба. — Значит, они что-то будут
играть на «Достоевском»… Паша, тебе нужно сесть Рыжей на хвост.
— Я не представляю…
— Что-о? — спросил Кацуба тоном, какого Мазур от него
еще не слышал за все время знакомства.
— Есть — Рыжей на хвост…
— Вот и умница. Машина под рукой есть?
— За углом оставил.
— Совсем хорошо.
— Хорошо, да не очень. Я только сегодня узнал — Горовой
все-таки отправил рапорт в Шантарск, и не по обычным каналам… — Он
многозначительно помолчал, невольно покосившись на Мазура. — Как ни крути, а
исчезновение Котельникова не скроешь. Я боюсь, как бы он на тебя не навешал
собак. Если он работал на тех же, что и Гоша, — имеет все возможности
интерпретировать происшедшее в угодном духе. А если нет — все равно есть
опасность, что поставит все с ног на голову. Ты его знаешь, и знаешь, чем порой
контролирующие занимаются…
— Может, мне выйти? — хмуро спросил Мазур.
— Брось, — отмахнулся Кацуба. — Скрывать тут нечего.
Паша хочет сказать, что меня могут полить говном, умело и искусно используя
кое-какие прошлые своеволия и то, что деликатно именуется ошибками… Только и
делов. Не бери в голову, Паша, пусть поливают. В принципе, мы тут не так уж
плохо поработали.
