— Отчаянная вы женщина, Дарья Андреевна, — говорил тем
временем Кацуба, опершись на фальшборт, словно старорежимный франт на
бульварную скамейку. — Не побоялись отдаться в полную власть заклятым
конкурентам. А что нам, извергам, стоит беззастенчиво хлобыстнуть вас по
затылку да к рыбкам и отправить? Доказать все равно ничего не удастся — как
говорят специалисты, от неизбежных на море случайностей…
— Простите, никак не могу припомнить вашу последнюю
фамилию, — сказала Даша.
— Проценко, Михаил Иваныч.
— Смотрю я на вас, Михаил Иваныч, и все время, что мы с
вами знакомы, не перестаю удивляться — как вы ухитряетесь в обыденной жизни
выглядеть законченным придурком?
— Профессия такая, — сказал Кацуба весело. — На людях
мы все придурковаты да косноязычны. Зато внутренний мир у нас богатый. Хотите,
Дарья Андреевна, послушать Бодлера?
В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль, и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.
О, странная игра с подвижною мишенью!
Не будучи нигде, цель может быть — везде.
Игра, где человек охотится за тенью,
За призраком ладьи на призрачной воде…
— Убили, — сказала Даша. — Сразили наповал. Тут мне с
вами не стоит состязаться, в поэзии не сильна…
— Значит, я не так уж и похож на придурка в
обыденной-то жизни?
— Временами, — сказала она. — А временами как раз
смахиваете.
— Обиделись?
— Да что вы. Просто шуточки плоские.
— У вас, пардон, тоже, милая барышня, — сказал Кацуба
вкрадчиво.
— В смысле?
— Посмотрите, — сказал Кацуба, кивнув в сторону Мазура.
— Вот стоит человек мужественной профессии Володя Микушевич, но знаете ли вы,
отчего у него физиономия покарябана самым паскудным образом? Нет, не вел он
себя хамски с несговорчивыми гордыми красотками и не ловил спьяну черную кошку
в темной комнате. А ворвались к нему, Дарья Андреевна, лихие люди,
инсценировавши покушение на изнасилование малолетней, притащили в качестве
живой декорации саму малолетнюю и для полного правдоподобия изукрасила эта
стервочка нашего Володю, как бог черепаху… Ну, и после всего этого бездарного
спектакля, принесшего Володе нешуточные моральные терзания, выбили у него
согласие стать информатором, а выражаясь по-простонародному — стукачом…
— При чем здесь я?
— Так я ж и говорю, Дарья Андреевна, — с самой
простецкой физиономией ухмыльнулся Кацуба. — Предъявили ему эти лихие люди
удостоверение уголовного розыска… Слово офицера. Нехорошо, Дарья Андреевна. Мы
к вам со всей душой, а вы отвечаете таким хамством. Я, конечно, человек не
обидчивый, просто неприятно как-то…
Она обернулась и какое-то время пытливо разглядывала Мазура
— царапины уже подернулись корочкой, но оттого стали еще более заметными. Спокойно
спросила:
— А почему же вы не пугали агрессоров своими грозными
мандатами?
— Скромные мы люди, Дарья Андреевна, никого пугать не
привыкли, но и сами пугаться не любим…
— Конкретнее.
— Если конкретнее, вопрос будет прежним — чем мы такое
хамство заслужили?
— Я здесь ни при чем, — сказала она решительно.
— Дашенька, ну не дети же мы с вами… Как только вы сюда
прибыли, начались… сюрпризы.
— Фамилии, — обернулась она к Мазуру.
Мазур не успел ответить — Кацуба моментально ловко наступил
ему на ногу, поневоле вынудив вздрогнуть и закрыть рот. Потом майор медоточивым
голоском сказал:
— Будут фамилии, Дарья Андреевна. После нехитрой
процедуры, именуемой в народе «баш на баш». Я от вас не стану требовать выдачи
служебных секретов, помилуйте… Ответьте мне только на один-единственный вопрос:
где капитан Толстолобов? Сами по себе эти сведения тайны не должны составлять…
У вас он или у кого-то другого?
— Приятно видеть, что и вы чего-то можете не знать… —
усмехнулась она, заправляя под вязаную шапочку длинные пряди — с левого борта
налетел прохладный ветерок.
— Так мы договорились?
— Слово против слова?
— Ага, — сказал Кацуба серьезно. — Володя…
— Старший лейтенант Никитин, Юрий Петрович, — сказал
Мазур. — Местный уголовный розыск. Остальные никаких документов так и не
предъявили.
— Понятно… — протянула Даша. — Так вот, Михаил Иваныч,
я вашему слову верю, но прекрасно понимаю, что вы ловконько свалили на меня
часть своих проблем… а?
— Такова се ля ви, — осклабился Кацуба. — Так где
Толстолобов?
— В морге, — сказала Даша. — Аккурат за день до вашего
сюда исторического визита Толстолобова нашли на улице. По исполнению —
нападение пьяной шпаны. Голова пробита бутылкой, чьи осколки тут же
наличествовали, и в ране они же, дело незамысловатое. Правда, отпечатки на горлышке
какие-то неправильные, смазанные, а там, где непременно должны быть,
отсутствуют. Нехорошая бутылка, неправильная… Подставная…
— Ну, спасибо, — повертел головой Кацуба. — Если совсем
честно, Дашенька, выходит, что мы взаимно свалили друг на друга часть своих
проблем…
Он резко развернулся и направился к рубке. Мазур остался
наедине с загадочной Дашей, поглядывавшей на него не без интереса. Правда,
интерес, насколько он мог судить, был чисто профессиональным. «Морская звезда»
вдруг ощутимо застопорила ход, пошла короткими гласами. Матрос по правому борту
оживился, прильнул к черному ящику на треноге.
— Что это он? — спросила Даша.
— Это лазерный дальномер, — ответил Мазур
незамедлительно. — Привязывается к берегу. Значит, мы где-то над местом…
Он вдруг вспомнил, где всплывала эта фамилия — Толстолобов.
Несколько раз попадалась в документах, которые пришлось здесь просматривать.
Капитан водолазного бота, с которого опускали водолаза к «Комсомольцу
Кузбасса».
Даша вздрогнула от неожиданности — на баке длинно
заскрежетало железом по железу, скрежет перешел в протяжный, непрерывный лязг.
«Морская звезда» отдавала якоря.
— Прибыли, — сказал Мазур. И, странное дело,
почувствовал нешуточное облегчение.
— А это зачем?
На единственной мачте рывками поднимались три знака — ромб
меж двумя шарами, снизу и сверху.
— «Ведутся водолазные работы», — сказал Мазур. —
Международный сигнал. Вам еще что-нибудь объяснить? Здесь, на корабле, все
называется совершенно иначе, чем на твердой земле. Вон там — не нос, а бак, это
не тумба, а кнехт, любая веревка на корабле — конец…
— А где брамселя? Во всех романах постоянно посылают
матросов на эти самые брамселя…
