– Не вздумай больше орать! – завопил он во весь голос. – Не ори, а то я заодно пристрелю и тебя! А я могу. Так же, как и твоего привратника, открывшего мне дверь.
Он приближался к Кристине Джонсон, держа пистолет перед собой. Ему хотелось, чтобы она видела, как ловко он обращается с оружием, как метко стреляет. Спасибо школе Теодора Рузвельта за науку.
Правда, рука у него немного тряслась, но это было неважно. На таком расстоянии он все равно не промахнется.
– Привет, миссис Джонсон. – Он впервые злобно ощерился. – Я тот самый, кто убил Шанел Грин и Вернона Уитли. Меня повсюду ищут. А ты, как я полагаю, меня нашла. Поздравляю, крошка. Чудная работа.
Внезапно Дэнни Будро овладел приступ грусти, и он расплакался. Он не понимал, почему это произошло, и откуда на него навалилась такая печаль. Ведь только что он был зол на всех. Ему все надоели, и все его достали. Это было ужасно.
Никакой радости. Никакого счастья.
– Я убийца детей из школы Соджорнер Трут, – повторил он. – Ты мне веришь? Ты поняла? Это все правда. Это не сказка, а история горя и разбитого сердца. Ты меня помнишь? Неужели меня так легко забыть? Я-то тебя хорошо помню.
Глава 96
Той ночью около одиннадцати часов меня срочно вызвали в Вашингтон. Убийца школьников Соджорнер Трут неистовствовал. Я предсказывал, что он может окончательно «слететь с катушек», но легче от такого предвидения не становилось. Надо было срочно предотвратить готовящийся взрыв.
Может быть, то, что он сорвался в тот же день, когда Джек и Джилл совершили преступление, не было простым совпадением. Ведь он всегда пытался соревноваться с ними. Он хотел казаться лучше их. Быть более значительным, более известным. Он не мог смириться с мыслью, что он – НИКТО.
Я пытался отвлечься и думать о чем-нибудь другом в то короткое время, которое занял перелет из Нью-Йорка на военном реактивном самолете. Чувствовал я себя отвратительно. Машинально я пролистывал газеты, где на каждой первой странице помещались статьи, посвященные президенту Бернсу и совершенному на него в Нью-Йорке покушению. Президент находился в критическом состоянии и оставался в больнице нью-йоркского университета на Манхэттене на восточной 33-й улице. Газеты также сообщали, что Джек и Джилл мертвы. Врачи больницы не могли гарантировать, что президент переживет нынешнюю ночь.
Я был дезориентирован, измотан и сам пребывал в состоянии, близком к шоку. Но теперь с каждой минутой мне становилось все хуже, и я не представлял, как буду справляться с этим. Правда, никакого выбора мне не предоставили.
Убийца детей потребовал встречи со мной, объявив, что я – его детектив, и что последние дни он неоднократно приходил ко мне домой.
На базе Эндрюз меня встречал полицейский «крузер», который должен был доставить в Митчелвил, где Дэнни Будро удерживал в заложницах Кристину Джонсон. К этому времени было установлено, что Будро убил двоих школьников Соджорнер Трут, своего товарища по классу Самнера Мура и собственных опекунов. Случай отличался особой сложностью, и с подобным ошеломляющим приступом гнева обыкновенные полицейские не справились бы.
Автомобиль действительно ждал меня на авиабазе, как и было обещано. Кто-то уже собрал для меня все материалы, имеющиеся на Дэниэла Будро. Мальчик находился под наблюдением психиатра с семи лет. Он был подвержен приступам депрессии. Очевидно, он увлекался истязанием животных тоже лет с семи. Его родная мать умерла, когда он был еще младенцем, и он винил себя в ее смерти. Отец Дэниэла совершил самоубийство. Он работал в полиции Вирджинии. «Еще один коп», – автоматически отметил я. Возможно, в голове у парня происходит подмена одних ценностей другими.
Как только мы свернули с хайвея Джон Хэнсон, я сразу же узнал Саммер-стрит. Рядом со мной, на заднем сиденье, расположился детектив из округа Принс Джорджез. Его звали Генри Форнье. Он, как мог подробно, рассказал мне о ситуации с заложницей.
– Как мы поняли, доктор Кросс, он застрелил Джорджа Джонсона, и труп до сих пор находится в доме. Мальчик не позволяет ни убрать тело, ни пригласить врача осмотреть хозяина дома, – продолжал Форнье. – Это, я вам скажу, ублюдок тот еще. Самый настоящий говнюк.
– Будро лечили от депрессии и приступов ярости таким лекарством, как депакот. Могу поспорить, что он перестал его принимать, – сказал я. Скорее всего, сейчас я просто размышлял вслух, стараясь подготовить себя к тому, что могло меня ожидать всего через несколько кварталов на этой мирной улице.
И было совершенно неважно, что мальчику всего тринадцать лет. Он совершил уже пять убийств. А вот это было уже очень важно. Пусть и малолетний, но все равно страшный монстр.
Я издали заметил Сэмпсона, который на полголовы возвышался над другим полицейским, стоявшим возле дома Джонсонов. Я попытался сразу оценить обстановку. Помимо многочисленных полицейских, здесь находился и отряд по борьбе с терроризмом. Вся улица была заставлена легковыми машинами и грузовиками с правительственными номерными знаками.
Я подошел к Сэмпсону. Он знал, что мне хотелось услышать, и представлял, как это лучше подать:
– Привет, Шоколадка. – На его губах промелькнула бледная улыбка. – Рад, что ты нашел время посетить нашу вечеринку.
– Я тебя тоже рад видеть, Джон.
– Тут твой знакомый хочет с тобой встретиться. Просто мечтает пообщаться с доктором Кроссом. У тебя иногда появляются такие дружки!..
– Да, бывает, – ответил я Сэмпсону, который как раз и являлся одним из таких приятелей. – Они не стреляют, потому что он ребенок? Как я понимаю, происходит именно это?
Сэмпсон кивнул. Значит, я попал в точку.
– Он просто хладнокровный убийца, Алекс, – констатировал Джон. – Не забывай об этом. Просто еще один убийца.
Глава 97
Тринадцатилетний убийца.
Я очень внимательно изучил обстановку, которая сложилась вокруг дома Джонсонов. Местная полиция, даже незначительная по количеству сил, довольно профессионально окружила сад и была готова дать отпор Дэниэлу. Террористы уже сумели запугать несколько маленьких городков, таких, как Руби Ридж и Вако. Теперь ужас пришел и в Митчелвил.
Неподалеку стоял фургон последней модели темно-синего цвета с открытыми дверцами. Здесь разместилась телевизионная и аудиоаппаратура. Техник пристроился возле сваленной ветром ивы и, вооружившись микрофоном дальнего действия, прислушивался к звукам в доме. Такой микрофон улавливал малейший шум с расстояния в сотню ярдов.
Самые разнообразные фотографии мальчика были прикреплены к доске, установленной возле полицейского автомобиля. Прожектора вертолета заливали яркими лучами близлежащие дома и деревья. Здесь разворачивалась самая настоящая драма с участием заложника, какие мы привыкли смотреть по телевизору.
На этот раз все происходило в пригороде Вашингтона.
