Приблизившись к столику, я прочитал записку, которая представляла собой еще один стишок в пять строчек:
Джек с Джилл пришли на Холм опять,
Чтоб вновь ошибку исправлять,
Чтоб в сводке событий
И кровопролитий
Смогли бы ведущая место занять.
Я неопределенно покачал головой, но от комментариев воздержался. К черту этого дурака Питтмана. Пока стихи мне ни о чем не говорили, но я надеялся, что со временем пойму, в чем тут суть. Содержание стихов имело определенный смысл, но не отражало никаких эмоций. Что заставляло убийц оставаться столь хладнокровными?
Я вновь вернулся к изучению спальни. Среди моих коллег уже давно распространилось мнение, что Кросс может проторчать на месте преступления сколь угодно долго. Нередко – целый день. И в этот раз я решил посвятить осмотру комнаты не меньше времени. Большинство принадлежащих женщине веще было напрямую связано с ее профессиональной деятельностью. Создавалось впечатление, что, кроме работы, для нее ничего не существовало или не имело значения. Видеокассеты, пачки документов и даже краденый степлер с эмблемой «CBS». Я ходил по спальне, изучая обстановку и мертвое тело во всевозможных ракурсах, и прикидывая, не прихватили ли убийцы отсюда что-нибудь с собой.
Однако, сосредоточиться в должной степени у меня никак не получалось. Присутствие Питтмана ужасно действовало мне на нервы. Я сам позволил ему «достать» себя.
Что же скрывается за выставлением обеих жертв напоказ? Что же, по крайней мере, по мнению убийц, объединяло Фитцпатрика и Шихан в смерти? Преступники словно пытались графически связать личные жизни убитых в единый рисунок. Впрочем, все, что касалось Дэниэла и Натали, теперь становилось достоянием общественности. Благодаря Джеку и Джилл.
«Как это все ужасно, – подумал я и глубоко вздохнул. – И хуже всего то, что меня намертво привязали к этому делу».
Но в следующий момент дела пошли совсем уж из рук вон отвратительно, и случилось это абсолютно неожиданно для меня.
Я оказался рядом с Джорджем Питтманом, когда он вновь заговорил со мной, не удостоив при этом меня даже взглядом:
– Ты придешь сюда, когда мы закончим, Кросс. Слова шефа повисли в воздухе, словно клуб зловонного дыма. Поначалу мне даже не верилось, что он мог такое произвести. Я всегда вел себя уважительно по отношению к Питтману. Да, это было трудно, зачастую просто невозможно, но я как-то справлялся со своими чувствами.
– Я к тебе обращаюсь, Кросс, – на повышенных тонах продолжал он. – Ты не оглох?
А потом шеф сделал такое, чего ему ни в коем случае нельзя было делать. Моему терпению пришел конец. Подобную выходку я не мог оставить без внимания. Он вытянул руку и грубо пихнул меня ладонью. И довольно чувствительно, так, что я даже покачнулся. Однако, я удержал равновесие, и мои кулаки медленно поднялись на уровень груди.
Я особо ни о чем не раздумывал. Долго копившиеся зло и раздражение сами нашли выход.
Я сгреб его обеими руками. Вся та неприязнь, что вот уже два года собиралась у меня внутри, вырвалась наружу. Взрыв произошел прямо в спальне убитой женщины.
Мы с Питтманом были примерно одного возраста. И хотя он уступал мне в росте, вес его превышал мой фунтов на тридцать. Шеф был коренаст и телосложением напоминал футболиста шестидесятых годов. Он ни на что не годен и занимает пост совершенно не соответствующий его скромным способностям. К тому же ведет себя непозволительно грубо.
Я без труда оторвал его от пола, и ноги шефа повисли в воздухе. На вид я кажусь сильным, но на самом деле намного мощнее. Глаза Питтмана удивленно вытаращились, и в них внезапно мелькнул неподдельный страх.
Подержав Джорджа немного перед собой, я что есть силы впечатал его в стену. Потом еще разок. Ничего смертельного или опасного для жизни, но весьма ощутимо.
Каждый раз, когда его туша приходила в соприкосновение со стеной отеля, казалось, старое здание «Джефферсона» вздрагивает. Тело шефа обмякло, и он даже не пытался сопротивляться, пораженный происходящим. Впрочем, сам я поражен был не меньше.
Наконец, я ослабил хватку, отпустил его и шеф, покачиваясь, отступил назад. Я понимал, что особенного физического урона Питтман не понес, зато его гордость пострадала куда более существенно. Конечно, я совершил большую ошибку.
За время происходящего я не проронил ни слова, как и собеседник шефа. Меня немного утешал тот факт, что Питтман первым распустил руки, толкнув меня безо всякой на то причины. Мне было интересно, наблюдал ли эту сцену парень в сером пиджаке. Хотя вряд ли.
Пока я шел к двери спальни, Питтман тоже счел за благо промолчать.
А еще меня интересовало, не закончится ли на этом моя карьера вашингтонского полицейского.
Глава 22
– Тревога! Что-то происходит в «Короне». Всем внимание! У нас неприятности. Это не учебная тревога и не тренировка.
С полдюжины агентов Секретной службы, напряженные и обеспокоенные, наблюдали за Джеком с помощью биноклей.
Джек решил действовать.
Они не могли поверить своим глазам. Ни один из агентов не мог предположить, что такое возможно. Тревога действительно оказалась далеко не учебной.
– Да, это Джек. Он что, рехнулся?
– У нас с ним полный визуальный контакт. Куда, черт возьми, он направляется, и что вообще происходит?
Шестеро наблюдателей представляли собой три профессиональные команды. Это были первоклассные специалисты: самые умные, способные и талантливые, отобранные из более чем двух тысяч спецагентов, работающих по всему миру. Сейчас они размещались в трех темных «фордах» на 15-ой улице северо-запада столицы. Обстановка становилась все напряженней. Она пугала и быстро изменялась.
Тревога.
Это не тренировка.
– Джек определенно собрался покинуть «Корону», – докладывал один из агентов по рации. – Время: двадцать три часа сорок минут. Мы наблюдаем за ним в бинокль.
– Хорошо. Пусть Джек и ловкий парень, неоднократно доказавший это, постарайтесь не потерять его из виду. А где же наша любезная Джилл? База домашнего наблюдения, ответьте.
– База на связи, – раздался в наушнике женский голос. – Джилл прекрасно себя чувствует на третьем этаже «Короны». Сейчас она в пижаме и читает книгу Барбары Буш про Барбару Буш. О Джилл беспокоиться не стоит.
– Мы можем быть абсолютно уверены в этом?
– База уверена. Джилл ведет себя, как примерная девочка, по крайней мере, сегодня. Лежит в кроватке.
– Это все замечательно, но вот каким образом удалось выбраться Джеку?
– Он воспользовался старым тоннелем между подвалами «Короны» и зданием Казначейства. Так он и выбрался!
Тревога.
