Джад увидел, что «Хонды Цивик» в гараже нет. Только большой
форд.., но выглядел он пыльным, видно, им давно не пользовались. Джад
попробовал заднюю дверь дома. Она оказалась открытой.
– Луис! – позвал старик, зная, что Луис не ответит, но ему
хотелось нарушить мертвую тишину, царящую в доме. О старость, она как игла в
заднице.., руки и ноги Джада плохо слушались старика и двигались медленно.
Спина причиняла ему мучения, после двух часов работы в саду. Джаду казалось,
что кто-то вонзил сверло в его левую лодыжку.
Методично заглянув во все комнаты, высматривая что-то –
«самое древнее, что разрушило мир», – подумал он без всякого юмора, и продолжал
осмотр. Он не обнаружил ничего, что могло бы его серьезно обеспокоить: коробки
игрушек стояли, приготовленные для Армии Спасения, одежда малыша висела за
дверью его комнаты на крючках.., может, он ошибся, но детская кроватка снова
стояла в комнате Гаджа. А так больше ничего особенного, но в доме возникало
какое-то неприятное чувство пустоты.., а может, и еще чего похуже.
«Может, стоит смотаться на хладбище домашних любимцев или на
кладбище „Плеасантвиев“? Посмотреть, как там дела. Может, туда отправился Луис
Крид? Я мог бы купить ему обед или чем-то еще помочь?»
Но не на кладбище «Плеасантвиев», в Бангоре, что-то затаилось,
а тут, в доме.
Джад вышел и снова пересек дорогу, вернулся к себе домой. Он
вытащил шесть банок пива из холодильника, отнес их в гостиную, сел у большого
окна и стал ждать, разглядывая дом Кридов, попивая пиво и выкуривая сигарету за
сигаретой. Наступил полдень и так же, как часто делал в последние годы, он стал
мысленно возвращаться в прошлое все дальше и дальше по расширяющейся спирали.
Если бы не состояние Речел, он сказал бы ей, что ее дочь, кажется, рассказала
ей правду насчет Луиса, но когда вы становитесь старым, то каким-то образом все
в вашем организме начинает работать медленнее и медленнее, и еще: вы
обнаруживаете, что со сверхъестественной точностью вспоминаете места и лица.
Воспоминания старика стали ярче, цвета постепенно приобрели подлинную
насыщенность, голоса растворились в многоголосом эхе времени, и возник
своеобразный резонанс. Какие-то неясные ассоциации…
Мысленно Джад увидел быка Лейстера Моргана – Ханратта. Глаза
быка налились красным, что-то изменилось в его внешнем виде и манере движения.
На улицах качались деревья, и листья танцевали джигу на ветру. Так было, пока
Лейстер не выдержал и снова не убил быка… Тогда все бревна вокруг загородки
Ханратта были ободраны от безмолвной ярости огромного зверя. Голова быка была
разодрана до кости и блестела от крови. Когда Лейстер прикончил Ханратта, его
вырвало от страха.., то же самое Джаду хотелось сделать прямо сейчас –
блевануть!
Джад пил пиво и курил. Дневной свет померк, но старик света
не включал. Теперь Джад стал даже прикрывать рукой кончик горящей сигареты,
потому что маленький красный огонек далеко виден во тьме. Вот так он и сидел:
пил пиво и следил за домом Луиса Крида. Он верил в то, что Луис вернется домой,
тогда-то Джад выйдет и хорошенько поговорит с ним, заставит Луиса отказаться от
того, что он задумал.
И тут Джад почувствовал что-то еще, какую-то тошнотворную
силу, которая таилась в дьявольском месте, где хоронили Микмаки. Он
почувствовал запах гнили, тот запах, что шел из-под пирамидок…
«Стой подальше, старик. Стой подальше или ты очень-очень
пожалеешь».
Джад сидел, пил пиво, курил.., и ждал, пытаясь не обращать
внимания на предупреждение.
Глава 47
Пока Джад Крандолл устраивался у себя дома, занимал позицию
у окна, Луис съел обильный, безвкусный обед в столовой Ховарда Джонсона.
Обед был совершенно мерзким.., как раз то, в чем нуждалось
его тело. Снаружи уже стемнело. Свет фар проезжающих машин напоминал пальцы.
Луис ковырялся в тарелке. Кусок чего-то… Лопнувший помидор… Рядом тарелка
бобов, ярко-зеленого цвета. Клин яблочного пирога и вазочка мороженого, которое
сверху полито какой-то чепухой. Луис сидел в углу зала, наблюдая, как входят и
выходят люди, удивляясь: что, если тут появится кто-то из тех, кого он знает?
Непонятно почему он хотел, чтобы так именно и случилось. И тогда ему зададут
вопросы:
«Где Речел? Что ты делаешь здесь? Что дальше?» Такие вопросы
могли привести к осложнениям. А может, осложнений он и искал? Может, он просто
искал возможность отступить?
И если придерживаться фактов, пара, которую он знал,
появилась в зале, когда он прикончил яблочный пирог и вторую чашечку кофе. Род
Гриннелл – доктор из Бангора и его хорошенькая жена Барбара. Луис ждал, что они
узнают его, усядутся за его столик. Но официантка повела их в дальний конец
зала, и Луис потерял их из вида. Правда, иногда ему удавалось разглядеть в той
стороне какое-то белое пятно – преждевременно поседевшую голову Гриннелла.
Официантка принесла Луису счет. Луис вздохнул, записал номер
своей комнаты, чтобы все заплатить сразу, и вышел через заднюю дверь.
На улице набирал силу ветер. Он заунывно стонал, заставляя
дребезжать телефонные провода. Луис не видел звезд, но чувствовал, как у него
над головой на большой скорости проносятся облака. Мгновение Луис постоял на
дорожке, засунув руки в карманы, подставив лицо ветру. Потом он повернул назад,
вернулся в свою комнату, включил телевизор. Было еще слишком рано идти на кладбище,
а ночной ветер уже набрал полную силу. Луис разнервничался.
Часа четыре Луис смотрел телевизор, до восьми, плюс-минус
полчаса. Передавали какое-то комедийное шоу. Луис решил, что очень много
времени прошло с тех пор, как он спокойно, без перерыва, в таких количествах
смотрел телевизор.
В Чикаго завывала Дора Голдмен:
– Лететь назад? Дорогая, почему ты хочешь лететь назад? Ты
должна остаться здесь.
В Ладлоу, Джад Крандолл сидел у окна, курил и пил пиво,
вспоминая прошлое и ожидая возвращения Луиса. Рано или поздно, Луис вернется
домой, как в старых фильмах, всегда возвращается домой собака Лесси.
Существовал и другой путь к Хладбищу Домашних Любимцев и к тому, что лежит за
ним, но Луис не знал об этом. Если он решит сделать это, он вынужден будет отправиться
в дорогу, избрав местом старта задний двор своего дома.
А Луис думал не о том, что будет. Луис сидел и смотрел
телевизор. Раньше он никогда не видел этот телесериал, но слышал неопределенные
рассказы: черная семья, белая семья, белый маленький ребенок, который был
грубее богатых взрослых, с которыми жил, прислуга, женщина, вышедшая замуж,
разведенная женщина… Луис смотрел эту жвачку, сидя в кресле, и, время от
времени, он поглядывал за окно в ветреную ночь.
Когда по телевизору объявили, что уже одиннадцать часов,
Луис выключил телевизор и начал воплощать в жизнь свои планы. Возможно, в это
мгновение он видел перед собой бейсбольную шапочку Гаджа, лежащую на дороге,
пропитанную кровью. Снова ему стало холодно, еще холоднее, чем раньше, но кроме
холода было что-то еще.., тлеющие угли нетерпения, любви и вожделения. Не
важно. Эти чувства согрели его от холода и спасли от ветра. Посмотрев на свою
«Хонду», Луис почувствовал, что, может, Джад и прав, говоря о растущей силе
того места; Луис чувствовал сейчас какую-то силу, которая вела его (или
подталкивала), и он удивлялся.
