Последняя неделя занятий в университете выдалась
лихорадочной для Луиса, Саррендра, Стива и Чарлтон. В конце концов, несмотря на
предсказания, не было никакой эпидемии гриппа, но были легкие бронхиты,
несколько случаев пневмонии в легкой форме. А за два дня до того, как все
разъехались на Рождество, заботливые друзья принесли шесть пьяных ребят из
общежития. Первые мгновения они очень напоминали Луису явление Паскова. Все
шестеро – проклятые дураки – уселись на тобогган (шестой из них, естественно,
сидел на плечах последнего), и поехали с холма, что рядом с дымящимся заводом,
за университетом. Весело! Набрав приличную скорость, тобогган занесло. Он
изменил курс, а потом врезался в контейнер, но ребятам повезло. Дюжина
сломанных рук, сломанное запястье, переломанные ребра, сотрясение мозга, плюс
контузии – этого добра без счету. Только мальчик, ехавший последним, на плечах
приятеля, оказался невредим. Всем им повезло. Когда тобогган ударился о
контейнер, его вместе с пассажирами, перевернув, перебросило через контейнер, и
неосторожные «спортсмены» оказались в сугробе. Разбирать переломы было не
развлечением, но Луис отметил, что все мальчики несдержанны на язык. Но он
зашивал, перевязывал и разглядывал зрачки, а позже, когда рассказывал об этом
Речел, смеялся, пока не зашелся. Речел тогда странно посмотрела на мужа, не
понимая, что в случившемся его рассмешило, но Луис так и не смог ей этого
объяснить. Случай выглядел просто глупым, но все студенты сами ушли из
лазарета. Смех принес Луису облегчение, триумф. «Луис, ты выиграл!»
К началу каникул в школе, у Элли бронхит прошел, и 16
декабря все четверо оказались совершенно счастливы, войдя в заветную страну
Рождества. Дом в Северном Ладлоу; дом, который казался таким странным в
августе, когда они только приехали сюда (странным и даже враждебным: Элли тогда
ободрала коленку, а Гаджа ужалила пчела) теперь казался им их домом.
Вечером, накануне Рождества, после того, как дети наконец
уснули, Луис и Речел, крадучись, словно воры, принесли с чердака кучу разноцветных
коробок: мачбоксовские гоночные автомобили для Гаджа, который совсем недавно
стал проявлять любовь к игрушечным машинкам; куклы Барби и Кен для Элли, руки и
ноги которых можно было сгибать так и этак; платья для кукол, игрушечная плита
из светлого пластика. Остальные коробки с обновками для детей.
Вдвоем (Речел в шелковой пижаме и Луис в халате), встав по
разные стороны елки, они раскладывали подарки. Луис не мог вспомнить более
приятного вечера. Огонь трещал в камине и раз за разом они, расставляя подарки,
наклонялись, словно неваляшки. Уинстон Черчилль прошмыгнул мимо Луиса, и тот
отпихнул кота без всякого отвращения.., но этот запах… Позже Луис увидел, как
Черч пытается обосноваться у ног Речел, и Речел тоже пнула его с нетерпеливым
«Кыш!», и Луис увидел, как его жена вытирает пальцы о свою пижаму. Вы ведь тоже
так делаете, когда чувствуете, что коснулись чего-то грязного или заразного.
Луис подозревал, что Речел сделала это совершенно автоматически.
Черч пробрался к камину и теперь осторожно жался возле огня.
Движения кота лишились грациозности, так казалось. Он потерял ее в ту ночь, о
которой Луис заставлял себя не думать. И Черч потерял еще кое-что столь же
важное. Луис в этом был уверен, но целый месяц понадобился, чтобы точно
убедиться в правильности догадки. Кот теперь мурлыкал, крайне редко, а если и
мурлыкал, то лишь во сне. Это было и в ту ночь, когда Луис поднялся из постели,
чтобы закрыть дверь в комнату Элли так, чтоб спать спокойно.
Кот спал, словно каменный, словно мертвый.
«Нет, – подумал Луис, – мертвым он быть не может». Ночь,
когда Луис проснулся на диванчике, а Черч сидел, свернувшись у него на груди…
Черч мурлыкал в ту ночь. Но этот звук мог идти откуда угодно…
Правда, как считал Джад Крандолл, – все шло не так уж плохо.
Луис обнаружил в подвале за печкой разбитое окно, и стекольщик застеклил его.
Выходило, что Черч спас Кридам деньги, которые пошли бы на дополнительную
оплату горючего для системы отопления. А ведь Луис мог обратить внимание на
разбитое окно только через неделю или через месяц, а то и вовсе не узнать о
нем. Луис решил, что поэтому поводу должен вынести Черчу благодарность.
Элли больше не хотела, чтобы Черч спал с ней, это – правда,
но иногда, когда она смотрела телевизор, она разрешала коту забираться к ней на
колени и спать там. Часто Луис слышал, как Элли говорила коту:
– Уйди, Черч, ты – грязный!
Элли с любовью регулярно мыла его, но из-за запаха даже Гадж
перестал таскать кота за хвост… Однако, малыш стал гораздо дружелюбнее
относиться к нему… Раньше Луису, когда Гадж тянул Черча за хвост, казалось, что
малыш похож на крошечного монаха, дергающего за меховую веревку колокола. В
такое время Черчу приходилось забираться под один из комнатных радиаторов и
сидеть там, где Гадж не мог достать его.
«С собакой все могло бы получиться не так хорошо, – думал
Луис. – Но коты – богом проклятые, независимые животные. Независимые и
странные, обреченные». Его не удивляло, что древние египетские фараоны
мумифицировали своих котов и укладывали их в треугольные могилы, наказывая
служить духами стражи в следующем мире. Коты – существа сверхъестественные.
– Куда поставить этот велосипед?
Луис только закончил собирать подарок для Элли – велосипед,
«как у взрослых».
Речел показала на прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором
осталось три или четыре пластиковые скрепки.
– Что это?
– Запасные скрепки, – невинно улыбнувшись, ответил Луис.
– Будем надеяться, что они лишние. Девочка может сломать
себе шею.
– Это случится много позже, – ответил Луис, – когда ей
исполнится двенадцать и она станет выделываться на скейбоде.
Речел вздохнула.
– Ладно.., не будем о грустном.
Луис встал, заложил руки за спину и выгнулся вперед. Спина
затрещала.
– Ox уж эти игрушки!
– А помнишь прошлый год? – захихикала Речел, и Луис
улыбнулся. Уходящий год казался им всем, что они имели. Они не ложились до
четырех часов утра нового года. В конце у обоих испортилось настроение; оба
казались выбитыми из колеи. А потом еще до полудня первого января Элли решила,
что коробки нравятся ей больше, чем игрушки, но это на следующий день, а в
новогоднюю ночь…
– «Гадости!» – фыркнула Речел, передразнивая Элли. – Ладно,
пошли спать, – предложила она мужу. – И я отдамся тебе.
– Женщина, – сказал Луис, потянувшись в полный рост. – Это
мне не подходит!
– А тебя не спрашивают, – заявила Речел и прыснула в ладони.
В это мгновение она выглядела похожей на Элли.., и на Гаджа.
– Минуточку, – попросил он. – Есть одна вещь, которую я
должен сделать.
