Он отлично понимал, что случилось, сердцем понимал. И
касалось это не только его. Он не просто заснул на часах; он крепко заснул.
Это огорчило старика, но существовало нечто, что
по-настоящему напугало его: что разбудило его? Джаду показалось, что он услышал
некий звук…
Старик задержал дыхание, прислушиваясь к испуганному трепету
своего сердца.
Был какой-то звук – не просто звук, разбудивший его, а
что-то более конкретное. Слабый скрип дверных петель?
Джад знал все звуки этого дома – как трещат доски пола, как
скрипят ступеньки лестницы, как поет и завывает ветер в водосточной трубе,
когда по–пьяному заиграется, как это было в прошлую ночь. Звук, который
разбудил его, он знал так же хорошо, как все остальные звуки своего дома.
Тяжелая дверь, ведущая на улицу, единственная дверь между верандой и прихожей;
только она скрипела так, когда ее открывали. Поняв, что скрипело, старик еще
раз попытался поподробнее вспомнить звук, разбудивший его. Тихий скрип двери,
разделяющей веранду и прихожую.
– Луис? – позвал старик, не надеясь услышать ответ. Это был
не Луис. Явилось возмездие за гордость и тщеславие Джада. Медленные шаги в
прихожей.
– Луис? – снова позвал Джад, но только слабый скрип досок
ответил ему, и старик почувствовал запах твари, которая вошла под утро в его
дом. Сильный запах – запах гнилой земли.
Джад вгляделся в нагромождение теней – кресло-качалку Нормы,
стенной шкаф, комод – но деталей было не разглядеть. Он попытался шагнуть и
почувствовал, как его ноги стали мокрыми. Тогда старик мысленно закричал:
закричал, что не хочет встречаться с этим, что он слишком для этого стар. Ему
хватило Тимми Батермена, к тому же тогда он был еще молод.
Со скрипом открылась дверь и появились новые тени. Одна из
теней была более вещественна, чем остальные.
Великий Боже, что за вонь!
Шаркающие шаги в темноте.
– Гадж? – наконец Джаду удалось встать на ноги. Краешком
глаза он увидел горку сигаретного пепла в пепельнице с Джимом Беамом. – Гадж,
если это ты…
Ужасный мяукающий звук был ему ответом, и на мгновение кости
Джада оледенели. Не сын Луиса вернулся из могилы, а какое-то ужасное чудовище.
Ничего подобного!
Это был Черч. Кот присел на пороге. Это он мяукал. Глаза
кота горели, словно тусклые лампочки. Потом Джад перевел взгляд на вторую тень,
появившуюся на пороге.
Джад качнулся, пытаясь собраться с мыслями и не сойти с ума
от запаха. И как холодно стало тут – тварь принесла с собой холод могилы.
Джад пошатнулся. Кот подошел и стал тереться о ноги старика,
заставив Джада сделать несколько неуверенных шагов назад, чтобы не упасть. Кот
мурлыкал. Джад пнул его, погнал прочь. Кот оскалился на старика и зашипел.
«Подумай! Подумай, ты – глупый старик, еще не поздно,
конечно, еще не поздно… оно вернулось, но его можно снова убить… если тебе
только это удастся… если ты только сможешь решиться…».
Джад повернул на кухню, и сразу вспомнил о ящике с вилками и
ножами, ящике рядом с раковиной. Там лежал нож, огромный, как у мясника.
Спиной старик прижался к двери, ведущей на кухню, а потом
спиной открыл ее. Тварь, вошедшая в дом, затаилась, но Джад отлично слышал ее
дыхание. Он даже разглядел белую рученьку, качающуюся туда-сюда… и что-то было
зажато в этой рученьке, но что именно, старик не смог разглядеть. Дверь
захлопнулась. Джад оказался на кухне. Повернувшись спиной к двери, старик
метнулся к ящику с ножами: он искал нож для разделки мяса. Выдвинув ящик, Джад
увидел его деревянную рукоятку. Схватив нож, старик снова повернулся к двери.
Теперь в руках он сжимал оружие. Шаг… другой… Постепенно храбрость возвращалась
к нему.
«Помни, это не ребенок! Тварь может кричать, может начать
говорить что-то, когда ты нападешь на нее.., она может говорить на разные
голоса… Но ты же не поддашься на обман. Ты делал глупости уже много раз,
старик. Это – твой последний шанс!»
Со скрипом открылась дверь из гостиной на кухню, но вначале
появился один кот. Джад мгновение следил за ним, а потом снова посмотрел на
дверь.
Окна кухни выходили на восток. Светало, и первые лучи солнца
уже врывались в окно – слабый, молочно-белый свет.
Вошел Гадж Крид, одетый в костюмчик, в котором был
похоронен. Болотная тина испортила белую рубашку. Его великолепные, светлые
волосы затвердели от грязи. Один глаз уставился в стену – ужасно сосредоточенно
он смотрел в никуда; другой глаз изучал Джада.
Гадж усмехнулся старику.
– Привет, Джад, – по-детски прогудел Гадж, но голос его стал
совершенно иным. – Я пришел забрать твою гнилую, вонючую душу в ад. Ты уже
выеб.., меня однажды. Ты-то думал, что я не вернусь, чтобы выеб.., тебя?
Джад поднял нож.
– Подойди, и я тебе приложу этой штукой. Мы еще посмотрим,
кто кого выеб…
– Норма мертва, и тебя оплакивать будет некому, – сказал
Гадж. – Она-то была дешевой подтиркой. Она перееб…сь, со всеми твоими друзьями,
Джад. Она им и через жопу давала. Это она любила особенно. Она теперь горит в
Аду, вместе со своим артритом и всем остальным. Я видел ее там, Джад. Я видел
ее там.
Тварь сделала два нетвердых шага к старику; ботиночки
чудовища оставляли грязный след на линолеуме. Тварь выставила одну руку вперед,
словно хотела дотянуться до старика, а другую прятала за спину.
– Послушай, Джад, – прошептало чудовище… и потом, открыв
ротик, обнажив молочные зубки, хоть губы и не двигались, оно заговорило другим
голосом, который вырывался из чрева существа… приглушенный голос, доносившийся
издалека, голос Нормы:
– Я смеялась над тобой, Джад! Мы все смеялись над тобой! Ах,
как мы смеееееееяяялись…
– Заткнись! – нож в руке Джада задрожал.
– Мы занимались этим в нашей кроватке. Я и Гек. Я и с
Джорджем была и со всеми остальными. Я все знала о твоих девках, но ты-то не
знал, что женат на бляди. И как же мы все смеялись, Джад! Мы еб…сь, и смеялись
над…
– Заткнись! – завопил Джад. Он прыгнул на крошечную,
качающуюся фигурку в грязном костюмчике строгого покроя. Из темноты вылетел кот
и замер перед Джадом, сжимавшим мясницкий нож. Кот шипел, его уши были прижаты
к черепу. Нож выскользнул из руки старика. Упав, он скользнул по искривленному
и выцветшему линолеуму, закрутился. Со звоном он ударился об плинтус и отлетел
под холодильник.
Джад понял, что снова свалял дурака. Единственное утешение,
что в последний раз. Кот встал на задние лапы; пасть открыта, глаза сверкают.
Он шипел, словно чайник. И тогда Гадж бросился на старика, по-прежнему
усмехаясь и выпучив глаза. Его правая рука вынырнула из-за спины, и Джад
увидел, что Гадж сжимает в ней скальпель из саквояжа Луиса.
