– Ее, родимую… Эти золотых гор не обещали, но в качестве
аванса предлагали пачку денег толщиной с верблюжье копыто. Ну, отказался. Не
хотелось как-то в «черные жигиты». И компания не та, и Советский Союз, прежде
чем развалиться, напихал в голову всяких глупостей, из-за которых теперь
болтаешься между небом и землей и не можешь через некий порожек переступить…
– Короче, – дружелюбно посоветовал Мазур.
– Короче, прибился к челнокам. У нас в Киргизии теперь есть
огромный перевалочный пункт – из Пакистана, из Турции, из Индии везут оптом
барахло, а наши набивают сумки и разъезжаются по всей Сибири… Киргиз – человек
скотоводческий и торговлей вразнос раньше как-то не занимался, но нужда и не
такому обучит. Благо занятие нехитрое. Муж сестры с братом возили вещи в
Шантарск, я к ним, можно сказать, нанялся. На роль грузчика и телохранителя. С
рэкетом отношения налаженные, но сейчас ведь развелось неисчислимое множество
беспределыциков, которым даже неписаные законы не писаны…
– Ну и как, прибыль есть? – не без любопытства спросил
Мазур, уже встречавшийся с «челноками» на знаменитой шантарской барахолке по
прозвищу Поле чудес.
– По сравнению с тем, что творится в Киргизии, – жить
можно. Муж сестры даже «Жигули» купил – подержанные, но ездить могут. В общем,
я сюда ездил полгода. А с месяц назад попался без документов этим… Я же думал
сначала, это настоящая милиция, а ведь мог бы расшвырять и сделать ноги. Потом,
конечно, дошло. Когда засунули в этот «КАМАЗ», якобы рефрижератор, в компании с
дюжиной китайцев, и поперли на севера…
– Короче.
– Километрах в двухстах, примерно вон там, – он показал
в тайгу, – у какой-то речки стоит зона. На вид самая настоящая, все, как
полагается. Колючка, бараки, вышки, собаки, автоматчики… Но это частная зона,
понимаете? Там человек триста. В основном нелегальные китайцы, которых искать
не будет ни одна собака. И немного таких, как я. Меня-то прихватили по ошибке,
приняли за китайца, но они и русских бичей отлавливают по всей губернии. А
потому тамошняя каторга – бессрочная. С выходом через трубу – я в прямом
смысле, есть там котельная, где сжигают мертвых. А иногда и живых, случается… Нам
все быстренько объяснили, чтобы не питали никаких иллюзий и не вздумали играть
в борцов за права человека. Со мной разобрались быстро, поняли, что никакой я
не китаец… Ну и что? Расхохотались в лицо: мол, не отпускать же теперь…
– Лесоповал? – спросил Мазур.
– Да вы что?! Стоило бы из-за лесоповала огород городить…
Там прииски. Какой-то беловатенький металл, тяжелый. Я так подозреваю, платина.
Никогда не видел платины, но на золото, бичи говорили, совершенно не похоже –
кто-то из них работал раньше в старателях, разбирался… А серебро, я точно
помню, самородным не бывает, его выплавляют из руды… Говорят, чуть подальше к
северу есть еще один прииск, там вроде бы алмазы. У нас считалось, что там еще
хуже, туда отправляют в виде последнего наказания, вообще край света и
преддверие ада… Не верите, товарищ майор? Я-то вам верю, будь вы оттуда, давно
бы положили всех, не разбираясь…
– Я в последнее время всему верю, – задумчиво сказал
Мазур. – А вы, значит, в побег сорвались…
– Так точно. У Вана, – он кивнул на китайца, –
была идея. Эти двое – его земляки. А я там оказался единственным из русских,
кто с ними мог объясниться. Китайцы туда попадают специфические – русского не
знает никто, многие только через недельку-другую врубаются, что это не
настоящий лагерь… Меня сначала не спрашивали о биографии, а потом хватило ума
промолчать, назвался автомехаником. Вот и решились…
– Вертолеты там есть? – спросил Мазур.
– Я только один видел. Ка-26, бело-синий. Но слышал, как
другие летали. Дело поставлено с большим размахом – вы представьте, какая
экономия на зарплате, любые затраты на… – он горько усмехнулся, – на
благоустройство лагеря сто раз окупятся. Ну вот… Прошли, я так прикидываю,
километров двести. За пять дней. Пока вроде бы оторвались… Товарищ майор,
пойдемте на объект! Или… Можно, поедим сначала? Кишка к кишке липнет. Сначала
боялись стрелять, шли на ягодах и червивых грибах, их тут полно…
– Ладно, – сказал Мазур. – Лопайте птичку.
Хотел было достать из рюкзака что-нибудь из своих запасов,
но вовремя сообразил: после ягодно-грибной диеты набросятся на суперкалорийные
продукты, как ни останавливай, понос прошибет такой, что с места не сдвинутся.
А птичка не такая уж большая, не пронесет…
Он невольно отвернулся, глядя, как четверо, разодрав птицу
на неровные куски, принялись вгрызаться в жестковатое мясо. Хрустели косточки.
«Вот теперь понятно, что искал над тайгой тот вертолет», – подумал Мазур.
В общем, ничего удивительного. В нашем нынешнем искаженном мире только сытые
романтики используют людей в качестве живой охотничьей дичи – более
приземленные прагматики быстренько смекнули, сколь выгодны бесплатные рабочие
руки. А риск не так уж велик – кто будет искать бичей или беспаспортных
китайцев, нелегально просочившихся в страну?
Капитан с набитым ртом пробубнил:
– Мы первые, кому удалось оттуда сбежать. С одной стороны,
приятно даже, а с другой – душа в пятки уходит…
«Логично, – подумал Мазур. – Если вспомнить, что
где-то неминуемо должны быть купленные чиновники, менты и прочие холуи, –
без таких нелегальный прииск просто не выживет. Судя по рассказу, пусть беглому
и отрывочному, это, конечно же, сложившаяся система, отлаженный механизм… Какой
нелегал или бич, даже вырвавшись из тайги, сунется с жалобой к властям? Забьется
поглубже или сбежит подальше…»
– До Шантарска рассчитывали добраться? – спросил он.
Капитан кивнул, проглотил огромный кусок, едва не
поперхнувшись:
– А куда же еще? До Шантарска – и домой со всех ног. Вы уж
простите, как-то не тянет искать правду. Я здесь – иностранный подданный,
коробейник с видом на жительство. Сломают, как сухое печенье. Они там завели
настоящие досье – сфотографировали, сняли отпечатки пальцев, заставили
подписать контракты – мол, добровольно просим принять на работу в какое-то там старательское
товарищество с ограниченной ответственностью, обязуемся под угрозой неустойки
отработать три года. Контракты, что характерно, с открытой датой. Мы многое
успели обсудить – от скуки и от голода остается только разговаривать.
Ли, – он показал на одного из китайцев, – хотя и нелегал, а дома был
инженером, мужик начитанный, интеллигент… И пришли к выводу, что жаловаться
бесполезно. Если даже туда и поедут власти – там наверняка, зуб дать можно,
обнаружится самое культурное хозяйство…
– Уж это точно… – проворчал Маэур. – А что же в КГБ
стремились?
– Чтобы не приняли за настоящих зэков. Не сомневайтесь, я
все могу подтвердить… если только Жамолай, муж сестры, еще в Шантарске. Мог и
уехать с моими документами. Поискал меня по моргам и уехал – что тут еще
сделаешь?
Мазур покосился в сторону – Джен, судя по глазам, умирала от
любопытства, но дисциплинированно молчала. Из редких реплик на корявом
английском она, конечно, суть дела уяснить не могла…
