– Не учи. Справлюсь. По-моему, сыщики везде одинаковы.
Конечно, за то, что с маху выявлю всех поголовно и отличу каждого зеваку от
наблюдателя, не ручаюсь, но если вокзал обставлен, засеку.
– Ну-ну… Явка твоя где?
Она поколебалась, но все же ответила:
– На улице Ленина…
– Задача упрощается, – сказал Мазур. – Улица
Ленина – это, как правило, или самый центр, или близко к нему. Был у нас такой
народный обычай, я имею в виду правила наименования улиц…
– Но я тебя прошу – не стоит идти со мной в квартиру. Я тебе
верю – однако мне могут и не поверить…
– Решат, что я тебя перевербовал, а?
– Сам понимаешь, наши игры…
– Понимаю, – сказал Мазур серьезно. – Ну, пошли?
Ты, смотри, не заговори в вагоне на радостях…
– Мм-м, – старательно промычала она, гася сигарету в
консервной баночке, прикрепленной к окну.
…В Ордынское прибыли с мизерным по российским меркам
опозданием – всего-то на двенадцать минут. К поезду обрадованно хлынул
невеликий табунок пассажиров. Мазур сидел вполоборота к окну, кося глазом.
Здание вокзала еще дореволюционной постройки, темно-розовое с белыми обводами,
а рядом современная пристройка, уродливый куб из серого бетона и мутноватого
стекла. Неизбежные коммерческие киоски, задумчиво гуляет милиционер в форме,
поодаль устроились цыгане, сложив чемоданы и мешки в громадную кучу, вон та
кучка стриженых, одетых чуть ли не в рванье, – явно призывники, нынче
осенний призыв. Не тот рекрут пошел, ох, не тот – машинально погоревал Мазур.
Квел, пьян в сиську, а до чего уныл…
Джен сидела, вовсе отвернувшись от окна, смотрелась в
круглое зеркальце, прилежно наводя макияж. Неплохо, отметил Мазур. Вновь
попытался вычислить в перронной суете тихарей, но ничего не получилось, не
хватало навыка. Вон тот показался подозрительным, очень уж бдительно таращится
на перрон, башкой так и вертит… нет, к нему с радостным видом подлетел второй,
показал сетку со множеством пивных бутылок, и оба браво двинулись куда-то за
угол, меж старым вокзалом и новым. Милиционер проводил их профессионально
долгим взглядом, развернулся, зашагал в другую сторону.
Прошли двое в кожаных куртках – то ли высматривая свободное
место, то ли совсем другое высматривая… Мазур украдкой проводил их взглядом:
нашли место, сели, возятся с сумкой… Вид совершенно беспечный – игра?
Вновь стукнула дверь. Послышался веселый, звонкий голос:
– Ронни, я понимаю, что по-русски ты не знаешь ни слова, но
цифры, позволь тебе заметить, у русских точно такие же, как у нас. И «пять»
означает пятый вагон, а не восьмой…
– Промахнулся, извини. Зато посмотри, какое зрелище – сущая
Италия, обшарпанная окраина, где белье сохнет на веревках поперек улочки, а
мужчины гуляют в плавках…
Говорили по-английски, с характерным южным выговором –
врастяжку, чуть гнусаво, Мазур и сам так мог при нужде. Он спокойно, даже
скучающе, повернул голову. По проходу не спеша прошли трое импортных людей –
молодые парни в хороших джинсах и ярких куртках, с небольшими рюкзаками,
какими-то пластиковыми футлярами. В полной уверенности, что ни одна живая душа
их не понимает, они весело и раскованно комментировали все, что видели на пути
– без брезгливости, но с нескрываемой насмешкой. На перроне захрипел динамик,
поезд дернулся и медленно пополз мимо бетонного куба и длиннющих зеленых
заборов. Мазур перехватил взгляд Джен, смотревшей вслед соотечественникам с
грустью-тоской, они уже скрылись в соседнем вагоне, а девушка сидела в той же
позе, опустив зеркальце. Горек хлеб шпиона, чуточку насмешливо подумал Мазур,
сам однажды угодивший в схожую ситуацию – когда они с Морским Змеем сидели в
баре Ниджилы, упакованные под чудаковатых британских туристов, и болтали, само
собой разумеется, на соответствующем языке, а занявшие соседний столик
соотечественники, инженеры, помогавшие местным поднимать с нуля химическую
промышленность (завод, который они построили, потом все равно пришел в
запустение), вовсю обсуждали меж собой идиотские шляпчонки, идиотские значки и
дурацкие курточки двух импортных гусей. Так что никакой тоски они тогда не
испытывали – вместо прилива ностальгии а-ля Штирлиц хотелось примитивно заехать
землячкам по морде….
Он поднялся, подхватил сумку и кивнул Джен. Та быстро
поднялась, они вышли в тамбур, где уже дымил скверной сигареткой длинновязый
акселерат. Пришлось подождать, пока докурит и смоется. Поезд все еще полз
довольно медленно, пересек улицу с оживленным автомобильным движением, стал
подтормаживать, потом опять двинулся с невеликой скоростью. Поставив сумку на
пол, Мазур повозился с замком. Нажал ручку, чуть приоткрыл дверь. Скорость была
смешная – для него. Не стоило рисковать и заставлять девчонку прыгать на ходу.
Даже если чуть подвернет ногу, хлопот прибавится несчитанно…
– Эй, вы это куда? – раздался за спиной склочный голос.
Обернувшись, Мазур узрел субъекта лет пятидесяти, в синем
тренировочном костюме, с физиономией профессионального и последовательного
правдолюбца. Из тех, похоже, что в старые времена обожали строчить письма в
газеты, именуя свое личное мнение не иначе как «советский народ требует».
Кажется, Мазур его уже видел пару раз – из соседнего вагона, точно.
Он мгновенно придал лицу некоторую пьяную расслабленность и
сообщил, хмыкая:
– Куда-куда… Вокзал проехали, а дом мой во-он, за тем
кирпичным… Сходить пора.
– Ты мне это брось, – категорическим тоном заявил
субъект. – Порядок должен быть. Подожди разъезда, там и сходи, как все
люди. Нажрался с утра, еще под колеса вместе с бабой…
Некогда было разводить плюрализм. Удар ногой швырнул
любителя порядка к противоположной двери. Мазур, возвращаясь в прежнюю позицию,
правой рукой что есть силы рванул красную дужку стоп-крана.
Система сработала безукоризненно, как в былые времена: вмиг
отчаянно заскрежетали тормоза, Мазура с Джен швырнуло к стене. Он
самортизировал удар рукой, распахнул дверь, спрыгнул, бросив предварительно
сумку. Подхватил на лету Джен – и, вновь взлетев на ступеньку, хозяйственно
захлопнул дверь.
Оба бегом припустили в переулок, застроенный с одной стороны
деревянными двухэтажными домами, с другой – длинным рядком кирпичных гаражей.
Никого в переулке не было, и никто за ними, естественно, не погнался – не будет
ни погони, ни особого разбирательства, поматерятся, и поезд пойдет дальше,
чтобы не выбиваться из графика и не блокировать путь, правдоискатель
обязательно настучит – ну и хрен с ним, вряд ли успел запомнить точные приметы…
– Оп-па… – выдохнул Мазур. – Шагом, шагом… Она послушно
остановилась, пошла шагом. Мазур показал взглядом вправо – там возле зеленого
двухэтажного домика стояли две бело-синих милицейских машины, подъехал
мотоциклист в белом шлеме и белоснежных ремнях.
– Полиция? – тихо спросила Джен.
– ГАИ, – сказал Мазур. – Дорожная полиция. Нам они
совершенно не опасны, ибо мы пешеходы… но все равно, не беги, а то еще подумают
черт-те что… А лучше всего – посидеть и покурить. Вон лавочка.
