— Ты мягко стелешь, работорговец, — прервал его сказитель. — Возможно я тебя снова недооценил. Ты привел меня сюда не для того, чтобы узнать, почему я решил подать в отставку. Похоже, ты уже знал мои мысли. На самом деле тебе нужно сделать меня своим шпионом.
— Я догадался о твоих мотивах, — подтвердил Джабал. — Но шпион — некрасивое слово. Вдобавок, его жизнь полна опасностей и требует высокой награды — скажем, пятьдесят золотом каждую неделю. Плюс премии за особо ценные сведения.
— За предательство других могущественных сил Санктуария и усиление твоего могущества, — рассмеялся Хаким. — А что если бейсибцы начнут расспрашивать о тебе? Если в моих отчетах окажется пропуск, у них могут возникнуть подозрения.
— Отвечай правдиво, как и про любых других людей, — пожал плечами бывший гладиатор. — Я нанимаю тебя собирать информацию, а не защищать себя за твой счет. Признавай все, включая и то, что у тебя есть возможность связаться со мной, если на то возникнет нужда. Говори правду так часто, как сможешь. Тем быстрее они поверят тебе, если ты и впрямь решишь, что солгать необходимо.
— Я подумаю, — вымолвил рассказчик. — Хочу все же сказать, что единственной причиной, почему я принимаю во внимание возможность такого союза, является то, что ты и твои призраки — одна из последних серьезных сил в городе, с тех пор, как ушли члены Союза.
Едва заметная тень пробежала по лицу Джабала.
— Союз? — счел нужным переспросить он. — Последнее, что я слышал, это то, что они по-прежнему хозяева на улице. Почему ты решил, что они ушли?
— Не считай меня за дурачка, повелитель масок, — отозвался рассказчик и потянулся за бутылкой, но обнаружил ее пустой. — Ты, кто знает мысли даже в моей голове, обязан знать, что эти разодетые в броню клоуны, разъезжающие по улицам, такие же пасынки, как я цербер. Да, и ростом, и цветом волос они неотличимы, но многого им не хватает до тех наемников, которые вслед за Темпусом отправились на север.
— Конечно, — рассеянно улыбнулся Джабал. Вытащив из кармана небольшой кошелек, он через стол перебросил его сказителю.
— На эти деньги купи себе хороший амулет против ядов, — начал инструктаж Джабал. — Насилие при дворе тихо, но не менее безжалостно, чем в Лабиринте, а на тех, кто пробует пищу, не всегда можно положиться.
— Мне на самом деле нужна защита от ядов, — скривился Хаким, давая кошельку исчезнуть в складках одеяния. — Мне никогда не доводилось видеть так много змей.
— Свяжись со мной на следующей неделе, — отозвался Джабал, погруженный в свои мысли. — Мои люди сейчас работают над тем, чтобы найти противоядие. Естественно, если ты сохранишь свой пост. Уличный сказитель в подобной защите не нуждается.
— У тебя есть одна из бейнитских змей? — невольно спросил сказитель.
— На них не так уж сложно наткнуться, — спокойно заметил Джабал. — Да, кстати, если хочешь немного осчастливить твою госпожу своими успехами, сообщи, что не все недавно насмерть укушенные змеей — дело рук ее народа. Есть люди, которые пытаются дискредитировать ее двор, а потому копируют их методы.
Хаким поднял в немом молчании бровь, но Джабал покачал головой.
— Мои люди не делали этого, — провозгласил он, — хотя в будущем к этой идее стоит приглядеться повнимательней. А сейчас, с твоего позволения, я займусь другими делами… и скажи сопровождающим, что я велел убедиться, что ты благополучно дошел до дома.
Заслышав смех Джабала, Салиман поспешил в комнату.
— Что случилось? — спросил он, удивленный и озабоченный этим первым за многие месяцы всплеском веселости негра. — Старик рассказал веселую историю? Расскажи и мне, тоже хочется всласть посмеяться.
— Все очень просто, — ответил хозяин масок, частично приходя в чувство. — Нас обманули. Обвели вокруг пальца.
— И ты над этим смеешься?
— Над тем, как это было проделано. Я не люблю, когда меня обманывают, но должен признать, в этой последней проделке чувствуется умелая рука.
Джабал вкратце передал Салиману полученные от Хакима сведения.
— Подмена? — недоверчиво переспросил Салиман.
— Подумай сам. Тебе внешне знакомы по крайней мере несколько пасынков. Встречал ли ты их за последнее время? Хотя бы того, кто заключил с нами союз? Этим многое объясняется, в том числе и то, почему эти, так называемые «пасынки» не знают, с какой стороны брать в руки меч. А я-то думал воспользоваться преимуществом, находясь на вторых ролях.
— И что нам теперь делать?
— Едва я узнал об обмане, как у меня уже был готов ответ.
Смех в глазах работорговца исчез, уступив место недоброму блеску.
— Я заключаю союзы с людьми, а не с мундирами. Сейчас оказалось, что люди, члены Священного Союза, с которыми мы заключили договор, находятся где-то на севере, рискуя именем и жизнью на благо доброй старой Империи. В своем стремлении убить двух зайцев, они становятся уязвимыми. Братья вверили свое имя полнейшим профанам в надежде, что былые победы не позволят нам догадаться о подмене.
— У нас альянс с Союзом, но это не относится к тем дуракам, которых они оставили за себя. Более того, судя по тем трудностям, с которыми мы сталкиваемся при воссоздании организации, можно сделать вывод, как бережно надлежит обращаться с ситуацией.
Глаза Джабала превратились в щелочки.
— Поэтому, вот мой приказ всем подчиненным. Немедленно прекратить всякую помощь тем, кто ныне в городе именует себя пасынками. Вообще, всякая возможность потревожить, ошеломить или уничтожить этих людей важнее любого иного поручения, за исключением тех, которые напрямую связаны с Бейсибом. Я хочу, чтобы в максимально короткий срок жители Санктуария стали относиться к Союзу с большим презрением, чем к жителям Низовья.
— Но что будет, когда слух об этом дойдет до настоящих Братьев? — спросил Салиман.
— Они станут перед выбором. Остаться там, где находятся сейчас, в то время, как их имя поливают грязью в самой большой дыре Ранканской Империи, или же примчаться во весь опор сюда, рискуя стать дезертирами среди тех, кто сражается у Стены Чародеев. Произойти может и то, и другое. Но в любом случае они обнаружат, что восстановить свою репутацию в городе невозможно.
Джабал посмотрел на помощника, медленно мигая глазами. — Вот почему, старина, я смеюсь.
Линн ЭББИ
УГОЛКИ ПАМЯТИ
1
Через порог таящейся в тени двери шагнул человек, одетый в переливающиеся одежды. Пришелец наполнил комнату деловитой поступью, быстрыми, птичьими движениями снял простыню с обнаженного трупа. Из маленького окошка в стене в мрачную комнату лился свет, делая видимым лицо молодой женщины, лежащей на узком деревянном столе, скрывая ее мертвенную бледность. Казалось, девушка спит безмятежным сном юности.
