– А я все гадал, когда же вы заметите эту дверь, – раздался голос Рида из противоположного конца спальни. Он неожиданно появился из небольшого алькова, по предположению Флер, служившего для переодеваний. На нем был халат, слегка прихваченный на талии поясом. Он был босиком, а волосы его были влажными после ванны и взъерошенными.
– Немудрено, что Вайолет так противилась подобному размещению гостей. Зачем вы поселили меня в спальне, смежной с вашей?
Рид сделал три огромных шага, оказался прямо перед ней и заключил ее в объятия.
– Вы же прекрасно знаете, зачем. Кроме того, Вайолет не смеет указывать, что мне следует делать, а что – нет.
– Даже глупец заметил бы, как сильно она вас ко мне ревнует.
– У нее нет причин для этого: мне она не интересна.
– Но она может подарить вам ребенка, в котором вы так нуждаетесь.
– Я не тороплюсь с женитьбой, – заявил он, крепче сжимая ее в объятиях.
Флер резко оттолкнула его.
– Я хотела бы обсудить с вами кое-что, так почему бы не сделать это прямо сейчас? – она глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. – Я допускаю, что Галлар Дюваль может быть замешан в покушениях на вашу жизнь.
Рид открыл было рот, желая возразить, но Флер приложила палец к его губам:
– Не отрицайте, вчера вы снова лишь чудом избежали гибели.
– Серьезной опасности не было. Забудьте о Дювале. Я уверен: предатель – один из агентов Портера, – он снова потянулся к Флер, но она ловко увернулась.
– Я не доверяю Дювалю. Он вовсе не случайно ищет расположения Хелен.
– Разумеется. В конце концов, он родственник. Хелен сказала мне, что он ей очень помог во время болезни Джейсона и после его смерти, когда она осталась одна-одинешенька.
– А вам не кажется странным, что он появился в вашем поместье сразу же после вашего исчезновения?
– Он ведь эмигрант, а они постоянно появляются в Англии. Да я и сам помог некоторым бежать из Франции.
– Но… я все равно думаю…
– Вы слишком много думаете, – заявил Рид, рывком притягивая ее к себе.
Его поцелуй заставил ее забыть обо всем, кроме его вкуса, его запаха и его прикосновений.
Флер не покидала спальни Рида, пока он незадолго до рассвета не отнес ее в розовую комнату и не уложил в постель.
Когда на следующее утро она спустилась к завтраку, ее мечтательное выражение лица, замутненные страстью глаза и опухшие губы были достаточным доказательством того, что произошло ночью в спальне Рида. К несчастью, Вайолет заметила это и возмутилась.
– Рид только мой, слышишь? – прошипела она на ухо Флер. – Ты его не получишь.
Глава тринадцатая
Флер решила было, что ослышалась, но, бросив на Вайолет быстрый взгляд, поняла, что не ошиблась: злоба слишком явно читалась на лице женщины, чтобы спутать ее с другим чувством.
Проигнорировав ядовитое замечание, Флер наполнила едой тарелку, отнесла ее к столу и села рядом с Лизетт. Подчеркнуто не обращая на них внимания, Хелен и Вайолет принялись оживленно обсуждать последние сплетни.
– Осторожнее вон с той, – прошептала Лизетт, мотнув головой в сторону Вайолет. – Я все слышала.
Через несколько минут в комнату вошел Рид, и Вайолет все свое внимание направила на него, жеманно хлопая ресницами и то и дело прикасаясь к его руке. Флер отвернулась, испытывая сильное отвращение к такому откровенному заигрыванию.
Они все еще сидели в комнате для завтраков, когда дворецкий объявил о прибытии Галлара Дюваля.
– Хотя время для визитов несколько раннее, все равно присоединяйтесь к нам, Дюваль, – натянуто произнес Рид.
– Простите, mon ami, – извинился Дюваль, – но я должен сообщить вам весьма любопытные новости.
– Пожалуйста, присоединяйтесь, – настаивала Хелен. – В конце концов, вы ведь тоже член семьи.
– Действительно, – поддержал ее Рид. – Берите тарелку. Еще один человек не лишний.
Дюваль не стал ждать повторного приглашения: он положил себе на тарелку еды с буфета и занял свободное место рядом с Флер.
– И каковы же новости, месье Дюваль? – вежливо спросила Флер. – Надеюсь, приятные?
– Я только что узнал, что вдовствующая графния Хантхерст устраивает суаре
[12]
для моих соотечественников, покинувших бунтующую Францию и сейчас проживающих в Лондоне. Она очень сочувствует нашему трудному положению.
Рид положил приборы и отодвинул от себя пустую тарелку.
– Бабушка сочувствует эмигрантам из-за наших французских родственников по отцовской линии.
– Как бы то ни было, я хочу, чтобы вы знали – я обязательно приду; надеюсь и вас там увидеть.
– А знаете, – задумчиво произнесла Хелен, наклонив голову в сторону Дюваля, – не понимаю, почему бы вам не поселиться здесь, с нами, как тогда, в деревне. Вы приходитесь Риду кузеном, пусть и дальним, и при этом снимаете комнату в довольно неприятном районе Лондона.
– О, non, я не могу…
– Разумеется можете. Не так ли, Рид?
Лизетт и Флер обменялись красноречивыми взглядами, без слов передав друг другу свое отношению к переезду Дюваля в особняк. Флер не доверяла этому французу, очевидно, Лизетт так же к нему относилась. Объяснить, чем вызвано такое недоверие, Флер не могла, но избавиться от ощущения, что с этим родственничком что-то не так, у нее не получалось.
Рид послал Хелен взгляд, который можно было назвать скорее осуждающим, чем одобрительным.
Однако Дюваль сам развязал этот узел:
– Non, non, я совершенно не хочу мешать вам. Моя квартира меня вполне устраивает, да и живу я среди близких по духу людей. Но все равно благодарю за любезное приглашение. Я пришел, чтобы спросить, не нужны ли дамам услуги сопровождающего.
– Поскольку я иду на суаре, устраиваемое бабушкой, сопровождать их буду я, – заявил Рид.
– C'est si bon.
[13]
Но если я вдруг понадоблюсь – только позовите, – Дюваль вытер рот салфеткой и встал. – А теперь я вынужден попрощаться с вами. – Услышав это, Рид тоже встал. – Non, non, кузен, не вставайте. Я найду выход, уверяю вас.
Рид выждал, пока Дюваль удалится, и только тогда обратился к Хелен:
– У вас нет никакого права приглашать кого-то жить в моем доме, не обсудив это прежде со мной.
Хелен пожала плечами.
– Раньше этот дом был моим. Кроме того, так уж случилось, что мне нравится общество Галлара.
