– Хочу сообщить кое-что вам обеим, – начал Рид, ставя пустую чашку на передвижной столик. – Завтра Флер со своей компаньонкой переезжает в этот дом.
Чашка Хелен застучала по блюдцу.
– Что? Вы с ума сошли!
– Вовсе нет, – холодно ответил Рид. – Более того: я собираюсь оставить свое холостяцкое жилище и тоже перееду сюда и прихвачу с собой большую часть прислуги.
– Я не допущу, чтобы она жила здесь! – возмущенно заявила Хелен.
– Вы этого не допустите, вот как? – убийственно спокойно спросил Рид. – Позвольте напомнить вам, что особняк принадлежит мне, а вы и ваша сестра живете здесь исключительно по моей милости и на мои средства!
– Я еще могу понять, почему вы хотите переехать в особняк, – заявила Вайолет, – но о переезде сюда вашей любовницы и речи быть не может! Подумайте о нашей репутации.
Ломая руки, Флер взмолилась:
– Пожалуйста, Рид, я же говорила, что этого лучше не делать.
Но судя по выражению его лица, Рид не собирался спорить:
– Все будет так, как я прикажу. – Он окинул Хелен и ее сестру обжигающим взглядом. – Флер вовсе не – вы слышите?! – вовсе не моя любовница. Ей некуда идти, и ей может угрожать опасность. Есть причины, по которым она должна находиться рядом со мной.
– Еще бы, – презрительно скривилась Вайолет, – я прекрасно понимаю, что это за причины.
– Довольно, Вайолет! Я не потерплю грязных намеков в отношении Флер!
– Во что вы на этот раз вляпались, Рид? – спросила Хелен. – Я-то думала, вы покончили со всякими секретными делами. Не знаю, что произошло с вами, когда вы пропали, но вы сильно изменились.
– Что со мной случилось, вас совершенно не касается. Я так понимаю, вам нужны дополнительные средства к уже имеющимся. Я бы с радостью помог вам в этом, если бы вы безропотно приняли в этом доме Флер и ее компаньонку. И это значит, что вы должны быть добры к ним.
Хелен задумчиво прищурилась.
– Но как вы объясните ее присутствие в нашем доме? Я же не могу объявить друзьям, что она живет здесь просто потому, что вы этого хотите! Речь идет о нашей репутации. – Она наградила Флер испепеляющим взглядом. – Откуда нам знать, что она та, за кого себя выдает? Может, она обыкновенная парижская уличная девка.
Флер дернулась, как от удара.
– Да как вы смеете! Мой покойный супруг – граф Пьер Фонтен. Его семья – одна из самых старейших и уважаемых во всей Франции. Я сама родилась в приличной английской семье: мой отец был бароном.
– Ну, это вы так утверждаете, – подлила масла в огонь Вайолет.
– Еще одно слово, и я потребую, чтобы вы обе навсегда покинули мой дом. В данный момент вдовьи апартаменты как раз готовят к возвращению Хелен, а Вайолет может вернуться под покровительство своего отца.
– Вы не посмеете! – ахнула Хелен.
– Еще как посмею. А теперь, если мы обо всем договорились, я скажу вам, какую историю вы преподнесете друзьям и знакомым. Итак: Флер и Хелен – подруги детства. Они вместе посещали пансион благородных девиц, пока Флер не вышла замуж за французского графа. Недавно она вернулась в Англию, спасаясь от революции, и сейчас испытывает определенные трудности. Поскольку и ее муж, и все ее родные умерли, вы пригласили ее пожить в особняке, пока она не подыщет себе другое жилье. Как видите, все просто и совершенно не выглядит притянутым за уши.
На его слова Вайолет отреагировала ироничной усмешкой:
– У вас с леди Флер будет одна спальня на двоих?
– Разумеется нет! – возмутилась Флер. – И вообще, это не моя идея. Я с самого начала была против переезда сюда. Но Рид считает, что это необходимо, хоть я с ним и не согласна.
– Это действительно необходимо, – прогремел Рид. – Флер спасла мне жизнь. Только благодаря ей я сейчас стою перед вами. И я обязан обеспечить ей наилучшую защиту. Вы меня поняли? Я больше не намерен выслушивать ехидных замечаний о Флер и ее компаньонке. Что касается вас, Хелен, я добавлю к вашему содержанию еще две сотни фунтов в месяц, пока Флер живет с нами, хотя мой брат и был чрезвычайно щедр к вам в своем завещании. Я советую вам тратить меньше денег на платья и безделушки, а также сократить траты за игорным столом. Что же до вас, Вайолет, я проверил состояние вашего счета и выяснил, что в деньгах вы не нуждаетесь. Содержание, назначенное вам отцом, внушительно до неприличия.
– В самом деле, – пискнула Вайолет и захлопала ресницами. – Когда я выйду замуж, я принесу мужу хорошее приданое, точно так же, как в свое время Хелен.
«Тонкий» намек Вайолет был лишним, Флер и так понимала: эта девушка хочет заполучить Рида и готова пойти на все, чтобы соблазнить его, даже бросить все свое состояние к его ногам.
Рид встал.
– Ну что ж, раз мы договорились об условиях проживания здесь Флер, нам пора. Мы с Флер и Лизетт прибудем завтра утром, после завтрака. Прислуга будет здесь через пару дней.
– Но у нас достаточно слуг! – попробовала возразить Хелен.
– Ничего, места всем хватит, – успокоил ее Рид. – К тому же прислуги у меня не много. Да и в таком большом доме не помешает иметь двух кухарок. Что касается экономки, то, по моему мнению, услуги миссис Корт несколько переоценили. Я предложу ей щедрые отступные и устрою ее, куда она пожелает.
Хелен, не согласная с таким положением вещей, попробовала было возмутиться, но Рид предостерегающе поднял руку.
– Хватит! Все устроилось ко всеобщему удовольствию. Идемте, Флер, нам пора ехать.
Как только за ними закрылась входная дверь, Флер набросилась на Рида:
– Как вы посмели давить на этих женщин, вынуждать их принять меня? Нас с Лизетт вполне устроит переезд на постоялый двор.
– Позвольте мне самому судить, что будет лучше для вас, – сухо парировал Рид и направился к карете.
Неожиданно он замер на месте: его насторожил знакомый звук – звук, который он достаточно часто слышал в прошлом и надеялся никогда больше не услышать. Он повалил Флер на землю и только накрыл ее своим телом, как прозвучал выстрел. Возле его головы просвистела пуля и впилась в дверцу экипажа. Рид тут же почувствовал резкую боль в правой руке, которая затем быстро онемела.
Напуганные шумом запряженные в карету лошади сначала попятились, а потом понесли, а за ними что было духу помчался кучер.
Тяжело дыша, Рид лежал на Флер до тех пор, пока не уверился, что опасность миновала.
– Вы не ранены? – обеспокоено спросил он, сел прямо на мостовой и усадил Флер к себе на колени.
Флер подняла глаза и посмотрела на него. Ее окровавленная щека и ошеломленное выражение лица тут же сказали ему, что ее, похоже, задело. И то, как она прижимала к груди руки, тоже не было добрым знаком. Хотя кровотечения у нее не было, а значит, пуля не попала в нее и даже не оцарапала, не подлежало сомнению, что она ушиблась, когда он повалил ее на дорогу, да еще и прижал своим телом.
