— Если и спит, то мне об этом ничего не известно, — призналась Холли. — Он всегда держит свою дверь на замке. Несколько ночей подряд я даже специально долго не ложилась спать, чтобы подслушать, не пойдет ли он к Кэсси. Но так ничего и не услышала.
— Как ты думаешь, Кэсси до сих пор девственница? Весьма расплывчатый план, возникший в голове Уэйна, после откровений Холли начал приобретать более четкие формы.
— Не сомневаюсь, — фыркнула Холли. — Уверена, что она размахивает перед Коуди своей невинностью, как красной тряпкой перед быком. Эта маленькая тщеславная свинья явно даже представления не имеет, что нужно делать с мужчиной, если он окажется промеж ее ног. Вряд ли у нее вообще кто-то был.
— Ну так, значит, будет, — сказал Уэйн, радостно потирая руки. — И ты мне поможешь. Все, что тебе нужно сделать, — это каким-нибудь образом заманить Кэсси в конюшню, — разумеется, после наступления темноты.
— И каким же, к черту, образом я смогу это сделать, ты подумал?
— Не знаю. Ты в этом заинтересована, в хитрости тебе не откажешь, вот и действуй. Дело того стоит, Холли. Мы оба получим то, чего желаем.
— Что-то я тебя не понимаю.
— Ты ведь хочешь заполучить Коуди? Или нет? Холли нервно облизнула верхнюю губу. Затащить.
Коуди в постель стало для нее делом чести, к тому же она просто до беспамятства нуждалась в мужчине. Чем дольше Холли жила на ранчо, тем сильнее жаждала оказаться в постели с его хозяином.
— Да, хочу, — хрипло ответила она.
— Тогда делай, как я сказал. Если я женюсь на Кэсси, она больше не сможет его искушать. Смотри не подведи меня, Холли! Я буду ждать в конюшне.
Коуди не смог приехать домой к ужину. С одним из работников он прислал записку, в которой говорилось, что если он вернется поздно, то переночует вместе с помощниками во флигеле. У Холли это сообщение вызвало довольную улыбку. Кэсси даже удивилась и спросила себя, не свыклась ли наконец «новобрачная» с фактом, что Коуди не хочет иметь с ней дела? Позднее, когда Холли ушла в свою комнату, а дети были уложены в постель и Ирен отправилась спать в свой коттедж, Кэсси устроилась с книгой в гостиной. Должно быть, она задремала, потому что вдруг услышала, как Холли уговаривает ее проснуться, и почувствовала, что та трясет ее за плечо.
— Вставай, Кэсси! Слушай, я только что заметила, что дети зачем-то пошли в конюшню. Разве в это время они не должны быть уже в постели?
Уронив книгу, Кэсси вскочила на ноги. Холли явно все придумала, но спросонья Кэсси не заметила фальши в ее интонациях.
— Ты уверена? — с тревогой спросила она.
— Еще бы! Я случайно выглянула в окно и увидела, как они вышли из дома. Ты, видимо, заснула и их не слышала. Как ты думаешь, куда это они собрались?
— Понятия не имею, но сейчас выясню.
Холли отвернулась, скрывая улыбку. Кэсси бегом бросилась во двор. Черныш, спавший у ее ног, вскочил и побежал вслед. Холли не обратила на это внимания.
Ночь была безлунной, и Кэсси продвигалась вперед очень осторожно. Во флигеле свет не горел: работники предпочитали ложиться рано, потому что рано и вставали. Подойдя к конюшне, Кэсси заглянула в приоткрытую дверь. Там царила кромешная тьма, и девушка в изумлении подумала, что же могло понадобиться здесь ребятам в такое время суток?
— Эми! Брэди!
Тишина. Она вошла внутрь, стараясь ни на что не наткнуться. Услышав стук закрываемой двери и скрип запора, Кэсси испуганно вздрогнула.
— Хватит, ребята, прекращайте ваши игры! Внезапно прямо напротив нее зажглась лампа, но, видимо, ее держали таким образом, что Кэсси смогла различить только какую-то бесформенную и безликую фигуру.
— Кто здесь? И где дети?
Кэсси проследила взглядом за лампой, которую неизвестный аккуратно поставил на ближайшую к нему кипу прессованного сена. И тут наконец рассмотрела Уэйна, ухмыляющегося ей в лицо с самым наглым видом.
— Шалуны в своих кроватках, где и должны быть ночью, — сказал Уэйн, с угрожающим видом приближаясь к девушке.
Кэсси рванулась, чтобы выбежать из конюшни, но Уэйн оказался проворнее. Он поймал ее за руку и подтащил к себе.
— Чего ты хочешь, Уэйн? Для чего ты это делаешь? Что ты надеешься выиграть, пытаясь меня запугать?
— Я собираюсь взять тебя, Кэсси, прямо здесь, на полу, как животное, — прошипел он. — Я хочу доказать, что любил твою мать. Знаешь, я по ней скучаю. С тех пор, как она умерла, у меня не было равной ей женщины. Когда я овладею тобой, тебе не останется ничего другого, как выйти за меня замуж. Ты же девственница. Что, если ты от меня сразу забеременеешь? Коуди очень гордый и самолюбивый человек. Ты думаешь, что будешь нужна ему после того, как я отниму твою невинность? Или награжу тебя ребенком?
«С чего это он так уверен, что я все еще девственница?» — мелькнуло в голове у Кэсси.
— Послушай, Уэйн, я вовсе не…
Она не успела договорить: Уэйн порвал свой шейный платок и грубо заткнул Кэсси рот.
— С таким кляпом ты не очень-то покричишь, малышка, — пробормотал Уэйн и, опрокинув ее на пол, навалился на нее всем телом и как безумный начал срывать с нее одежду…
Черныш обнюхивал двери конюшни, пытаясь найти лазейку, чтобы проникнуть внутрь. Услышав сдавленный вскрик Кэсси, собака застыла, склонив голову набок и внимательно прислушиваясь. Различив чей-то незнакомый голос, Черныш залился громким лаем и не замолкал, пока во флигеле не зажегся свет и в дверях не показался заспанный и босой Коуди, одетый только в брюки.
— Какого дьявола ты тут захлебываешься, Черныш? — недовольно рявкнул он. — Пошла спать, чертова псина! Подняла здесь тарарам! Убирайся!
Так как Черныш не обратил на слова хозяина никакого внимания, Коуди вконец разозлился:
— Ох, дерьмо! Ну что там? Небось нашел какого-нибудь несчастного опоссума, который забрался в конюшню, и гавкаешь, как оглашенный!
Маленькая дворняга продолжала отчаянно лаять, игнорируя его гневные тирады, и Коуди, проклиная все на свете и осыпая Черныша страшными ругательствами, поплелся к конюшне. Ушибив босую ногу о какой-то невидимый в темноте камень, Коуди пообещал подвергнуть надоедливую псину всем мыслимым и немыслимым наказаниям. Интересно, что Черныш вообще делает в это время на улице? Обычно по утрам его обнаруживали либо в гостиной на кресле, либо в ногах у кого-то из ребят.
Коуди наклонился, схватил Черныша за шкирку и уже собирался отнести его в дом, когда заметил слабый свет, пробивающийся из-под дверей конюшни. Он попытался открыть двери, но они оказались запертыми изнутри. Коуди охватило предчувствие неясной опасности.
Желание овладеть Кэсси настолько распалило Уэйна, что его даже не насторожил непрерывный лай собаки. Он просто не обратил на него внимания. Псы постоянно лают по ночам. Это как раз то, что от них требуется и что они делают лучше всех. Уэйну уже удалось почти полностью раздеть Кэсси, и он чуть привстал, наслаждаясь видом ее тела и игрой света на нежной коже. Кэсси продолжала сопротивляться, и тогда он спокойно оторвал кусок материи от ее блузки и стянул ей запястья, после чего привязал руки девушки к ближайшему столбу.
